От жалости до любви (СИ) - Ратникова Дарья Владимировна. Страница 19

— Да, люблю, — тихо ответила Кея. Она обещала… — Но Грегор был так добр ко мне!

Из последних сил она выговорила это и беспомощно посмотрела на Саймона.

— Ты…ты… — у Саймона даже перехватило дыхание. — Грегор…От ненависти до любви один шаг, верно говорят. Тогда, в саду перед твоей свадьбой, я думал, ты будешь любить меня всегда.

— Не мучай меня, Сай! — Кея закрыла лицо руками. Перед глазами стоял Грегор, нежный, добрый, мягкий, немного не от мира сего, вечно корпящий над своими записями, в больших смешных очках. Он возвращается, заходит в дом, потом в библиотеку, а её там нет. Нет! Он не ожидает предательства. Он этого не заслужил! Но ведь и бросить Саймона, значило причинить ему боль. Что же ей делать?

— Я приду, когда ты определишься, что тебе больше по душе — любовь или предательство, Кея Гарстон, — холодно бросил Саймон и вышел за дверь, даже не попрощавшись. Кея села на стул, уронила голову на руки и зарыдала.

Она проплакала несколько часов, запершись в библиотеке. Потом проскользнула к себе в комнату и задумалась. Она дала слово Саймону. Тогда, давно, до свадьбы. Она обещала быть верной и любить до конца. Такими обещаниями не раскидываются просто так. Но и Грегор… Он ведь ни в чём не виноват! Что же ей делать? Что? Кея обхватила голову руками и принялась расхаживать по комнате. Всё в этом доме, даже здесь, в этой спальне напоминало о муже. Ведь это был ЕГО дом. Она недостойна называться его хозяйкой. Она обманщица. Надо было сразу после свадьбы рассказать Грегору всё и попросить развода. Может быть, тогда бы дело не зашло так далеко. Может быть, тогда бы она смогла обуздать своё сердце. Кея покраснела, подумав об этом. Она честно пыталась думать о Саймоне, но перед глазами стоял лишь Грегор. Он улыбался, и она казалось слышала его глухой голос с такими нежными интонацями.

Она не сможет убежать от себя и не сможет ничего рассказать мужу. Ей надо побыть одной и всё обдумать. Но завтра приедет Грегор. Эта мысль пугала её и одновременно радовала. Муж заговорит с ней, и она не выдержит и предаст Саймона. Но глупое сердце почему-то радовалось такому исходу. Как было бы хорошо, если бы Сай забыл о ней и отпустил её! Но почему она так желает этого? Что с ней происходит? Она должна быть верной. Она любит Сая. Любит… А перед глазами стоял образ Грегора.

Ей нужно уйти, убежать из этого дома туда, где она сможет спокойно обдумать всё, где каждая мелочь не будет напоминать о НЁМ. Быстрей! Кея лихорадочно начала собираться. Украшения, вещи, письма. Ничего не нужно. Только дорожное платье, кошелёк, да несколько каррадов, на всякий случай. Бежать, быстрее бежать от себя и от него, дальше, ещё дальше! Она вернётся, когда поймёт свои чувства и решит, что ей следует делать.

Вопроса о том, куда ехать не возникало. Она отправится в женский монастырь. Он находился в уединённом месте, в горах, в десяти милях от Гарлетона. Там её не найдёт ни Саймон, ни Грегор. Она сама отыщет их, когда разберётся в своих чувствах. Наверное, это будет честно, хотя Кея ещё тешила себя надеждой, что случай всё решит за неё.

Надо оставить письмо Грегору. Где же чернила и бумага? Она рылась в ящике, выкладывая на стол письма Саймона, перья и всякие памятные мелочи. Наконец, чистый лист был найден.

«Дорогой Грегор» начала она и тут же зачеркнула, а потом скомкала лист и бросила его в камин. Огонь, словно обрадовался, с наслаждеием лизнув бумагу. Кея зачарованно смотрела, как сгорает в огне, написанное её рукой имя «Грегор», а потом снова принялась писать. «Мистер Рихтер…». Да, так будет лучше. Наскоро закончив письмо, она положила его на стол, на самое видное место, чтобы ОН обязательно прочёл, а потом вышла из комнаты.

Кея украдкой пробралась к чёрному ходу, замирая от каждого шороха или мелькнувшей тени. Пожалуйста, пусть её никто не спросит, куда она идёт! Она не выдержит сейчас допроса. Но ни одной служанки ей не встретилось. С облегчением вздохнув, она взялась за ручку двери и выскользнула в сад, бесшумно притворив дверь за собой. Брать экипаж Грегора сейчас было бы верхом глупости. Пока она не решит, что ей делать дальше, все его вещи больше ей не принадлежат. Надо искать извозчика в городе.

Кея сделала первый шаг и тут же ветер закрутил её, бросая пригоршни мелких колючих снежинок в лицо. Она поплотнее запахнулась в плащ и, прижимая, свой саквояж к груди, побрела по опустевшим аллеям, прочь от дома, в котором могла бы быть полновластной и любимой (любимой!) хозяйкой. Словно изгнанница, только по доброй воле. Прочь из дома, в котором её так ласково приняли и так нежно любили. Она прошла мимо вечнозелёных иг, запорошенных снегом, мимо беседки, в которой Грегор объявил её полноправной хозяйкой. Всё сейчас выглядело унылым, холодным и однообразно серым в наступающих сумерках и всё словно укоряло её за приянтое решение. Быстрее отсюда!

За воротами сада было малолюдно. Всё-таки окраина Гарлетона далека от городской суеты. Кея прошла несколько тёмных проулков и очутилась на освещённой улице. Здесь было больше народа, а извозчики ездили с завидным постоянством. Она замахала руками перед проезжавшим экипажем. Тот остановился рядом с ней, и кучер спросил, наклонившись с облучка:

— Госпожа, куда вас отвезти?

— Женский монастырь в Арстоне. Плачу десять золотых, — коротко ответила Кея. Кучер обрадованно кивнул, потом спрыгнул с козел и открыл перед ней дверь экипажа. Она забралась внутрь, положила саквояж на колени и приготовилась к долгой дороге.

ГЛАВА 11

Грегор вернулся раньше, чем рассчитывал. Встреча действительна была скучной и бессмысленной, как он и предполагал. Ему не удалось даже вставить слова, чтобы рассказать о том, как он близок к открытию. Зато за спиной все обсуждали его скорую женитьбу, даже не заботясь о том, слышит он их или нет. Грегор краснел и искал повод отправиться домой. Его мучала тревога. Он чувствовал, что с женой что-то не так, но не знал что. Ничего, он приедет и узнает.

Повод скоро нашёлся и Грегор, откланявшись, сел в экипаж и приказал кучеру ехать домой. Было раннее морозное утро, когда он переступил порог и вошёл в гостиную. Домоправительница встретила его, и лишь она одна…

— Мадам Берс, а… — он замялся. Хотел сказать «жена» и не смог.

— Ваша жена ещё не спускалась к завтраку, — пришла ему на помощь домоправительница. — По правде сказать она и вчера не сошла к ужину. Отговорилась тем, что не очень хорошо себя чувствует и после обеда заперлась у себя в спальне. Я вот как раз хотела сходить проверить, не случилось ли чего.

— Спасибо.

Грегор наскоро скинул пальто и шляпу и бросился вверх по лестнице, в комнату Кеи, Сердце стучало с перебоями. Он же что-то чувствовал!

Он постучал. Никто не ответил. Обычно она всегда говорила «войдите» своим нежным, словно перезвон колокольчиков, голосом. Он постучал сильнее — снова тишина. Тогда Грегор осторожно дотронулся до ручки двери. Дверь поддалась и распахнулась. Творец, что это? Дверцы шкафа были распахнуты, повсюду лежали в беспорядке вещи, как будто в комнату залезли воры. Всё было перевёрнуто вверх дном. Что случилось? Он подошёл ближе. Взгляд упал на стол. Дорогие каррады лежали без шкатулки. Воры бы взяли прежде всего их. Рядом с каррадами лежали какие-то письма, перо, чернильница, чистые листы… Он равнодушно скользнул по ним взглядом, и вдруг сердце замерло в груди, стало тяжело дышать. На одном письме, посредине стола, он увидел выведенное её рукой «Мистеру Рихтеру», ему стало быть. С трепетом Грегор открыл письмо. Это был её почерк. Он знал его.