Красная книга (СИ) - Нинсон Ингвар. Страница 65

Из этого мог бы выйти неплохой рассказ.

Но он только что разговаривал с Тульпой. Значит, это был кто-то другой.

Уголёк лениво разомкнул жабьи глаза, надул подбородок.

Ингвар присмотрелся к лесной тени.

Собеседница покрыта прилипшими иголками, листочками, бурыми разводами.

Но грязь это или кровь?

Нинсон подошёл к девочке, сбросил плащ. Подумал, укрыть её или обнять?

Неизвестно ещё, что она там за колдунья, но это вне всяких сомнений напуганный подросток, потерявшийся в лесу. Правда, это ещё и дикий зверёк, который может убить, если протянуть руки.

Честно говоря, умереть в объятьях женщины было бы даже лучше, чем умереть с оружием в руках. Но не этой женщины. Не этой девочки. Он оглянулся, ища поддержки. Надеясь высмотреть притаившуюся Тульпу.

Никого.

Только крохотная жабка Уголька с янтарными глазами притулилась в стороне.

Хотя Нинсон явно ощущал на себе, и на лесной тени, чьё-то постороннее внимание.

Ингвар обнял плачущую девочку, и рыдания усилились многократно. Она вцепилась в рубашку, оторвав несколько пуклей. Руки у неё были сильные, жилистые, с острыми черными ногтями. Точно лапки летучей мыши. Девочка вжалась в него, забралась на руки, как мог бы сделать птенец, и рыдала, сначала слезами, а потом и просто, без слёз, на одной ноте.

Ревела, как ревел бы зверь.

А он не останавливал. Не пытался успокоить.

Только приговаривал: давай-давай, давай-давай, давай-давай.

Если долго не спать, то события дней стирают границы.

Переплавляются в нечто новое.

Былое кажется придуманным. А уже случившееся кажется только что выдуманным.

Ингвар водил рукой по спине лесной тени.

Вниз, вниз, вверх, вниз, вверх, вниз.

Кто назовёт в ночи?

Имя — защиты знак...

Но тишина молчит

И обнимает мрак...

Вниз, вниз, вверх, вниз, вверх, вниз.

Гладил по уголкам позвонков, по тонким косточкам. Касался лесной тени лишь с одного бока. Потому, что с другого шёл глубокий порез, начинавшийся от лопатки. Капли дождя отводили кровь, и та стекала по канавкам меж рёбер.

Казалось, красное перепончатое крыло раскинулось на половине спины.

<  50 Лесная Песнь 52 Кровные Родственники >

 52 Кровные Родственники 52

Кровные Родственники

Ингвар проснулся в темноте. 

Летучая мышка долго плакала, и Великан продолжал приговаривать что-то, пока тлеющий фитилёк не усыпил его. 

Всё ещё была ночь, значит, спал он только несколько часов. 

Не ясно было, с какой стороны ждать восхода. Не было звёзд за ветвями. 

Только блёклое пятнышко. То ли Матерь Драконов поглядывает, то ли проступает молодая луна. Одна сплошная темнота, пахнущая сырой хвоей, голодом, кровью.

Девочка спала на коленях Великана, склонившегося над ней.

— Вы меня не лечили? — шепотом спросила девочка.

— Нет. Ты же сказала нельзя.

— Да. Правильно. Это царапина.

— Да. Царапина. Но эта царапина в полсантиметра глубиной. И ты, пожалуйста, покажи её наставнице, когда твоя лесная неделя закончится. 

— Да. Я должна буду всё показать и рассказать. 

— Тебе не холодно?

— Я должна научиться. А вот вы как-то странно оделись для леса. 

Даже сказочник не мог сообразить, как объяснить красную поварскую одежду.

— Будь я легендарной колдуньей, тоже ходила бы как к себе на кухню. Типа, так. Какой тут ингредиент нужен? Ага, литр медвежьей крови. Где у нас тут полка с медведями? Иди-ка сюда, медведь, давай, делись. Для остального есть оргон, Сейд и Гальдр. А как ещё легендарный колдун ходил бы по лесу? С отрядом наёмников, что ли?!

— Пф-ф-ф… Да. Нелепо, — посмеялся за компанию Ингвар. 

— Надо бы поесть.

— У меня есть мёд, будешь?

— Нет, — со вздохом сказал девочка. — Мне хочется, но нельзя такого обработанного, типа там хлеба, вяленого мяса, мёда из банки… 

— А из улья можно? 

— Дикий мёд можно.

— Ну… Улей я тебе на найду, это правда. А хочешь, я его сюда вылью, на деревце лежащее. Он вроде лесной будет. Ну, не совсем. Но всё же. Полудикий мёд.

— Хочется, — девушка сглотнула слюну. — Но так вроде не очень честно. Судьба не любит хитрожопых, знаете?

— Да? Мне кажется, судьба только хитрожопых и любит. 

— Ну… Тоже верно… — у лесной тени заурчал живот. — А вы прямо точно-точно уверены, что там никаких добавок нет?

— Нет, — печально признался Ингвар. — Не уверен. Я его украл.

— Тогда не надо. Мне можно только натуральное. Жалко, ягод сейчас нет. 

— А хочешь апельсиновую корку?

— Нет, Таро, ничего не нужно. Я и так не знаю, как об этом расскажу наставнице.

— Не рассказывай. Ты меня этим прикончишь.

Она зашевелилась и выползла из его рук и плаща. 

— Я не могу. Я должна буду, — сказала она, отступая во тьму.

— Испугалась? Думаешь, я тоже на тебя наброшусь? Нет. 

— Но вы сказали…

— Да. Если ты кому-то расскажешь про меня, то убьёшь этим. Возможно. Но даже если точно буду знать, что ты прямо сейчас пойдёшь и расскажешь обо мне наставнице, я не буду на тебя нападать. Клянусь.

Зашуршала листва. Девушка ушла во тьму. Милосердия нет в природе, не верят в него и жрицы лесных Лоа.

Ингвар крикнул в темноту:

— Ты же колдунья, в конце концов! Ты же можешь меня прочитать!

— Но вы-то легендарный колдун. Вы меня можете обмануть.

Ингвар стоял на коленях на промокшем ковре. Дрожал от холода. Ничего не видел. 

— И пожалуйста! — за неимением рун, он бросил в ночной лес пустую обиду.

Уголёк облаком чернильных брызг превратился в кота и подошёл ластиться. Слушая, как мурлычет его глитч, Ингвар думал о том, что ему не хватает терпения.

— И пожалуйста, и пожалуйста… — пробормотал, он. — Инь!

Ингвар ощупью нашёл место, где меньше хлюпало. Набросал веток. Постелил ковёр. Бросил кожаный плащ. Копьё своё он не найдёт до рассвета, это уже понятно. Ингвар воткнул сакс в землю рядом с собой. С металлическим оружием не стоило обходиться подобным образом. Но клинок и так уже крошился ржавыми струпьями. Можно не переживать за долгую сохранность. 

Ингвар улёгся. Подумал, что то же самое можно было сказать и на его счет. 

Похоже, завтра его последний день гонки. Добежит он до города или нет, но завтра будет последний день. Потому что сил у него хватит только на завтра. 

Уголёк насторожено ощерился в темноту крысиной мордочкой.

«До сих пор я полагал, что сумею объяснить себе эти явления обычным способом, но теперь уж сам не знал, чему верить…» — всплыли в голове строки из тех книг, что он читал Тульпе вслух в Убежище. 

А дальше Таро Тайрэн продолжал, зачитывая текст ровным голосом:

«Может ли быть, чтобы два таких милых, прелестных создания были злыми духами, которые привыкли издеваться над смертными, принимая всевозможные обличья, либо колдуньями, или, что ещё страшней, вампирами? До сих пор я полагал, что сумею объяснить себе эти явления обычным способом, но теперь уж сам не знал, чему верить…»

Великан лихорадочно вспоминал, что там было ещё… Солнечный свет… отрезанные головы… сожжение до пепла… чеснок… козодой слеп спереди… лёд ломается по траншеям выхухолей… запах морской свинки отпугивает хорьков… 

Все ловчие рецепты перемешались. 

Саламандра на экслибрисе вертела хвостом, пряталась меж страниц.

Ингвар услышал, что девушка вернулась, и крикнул ей охранное заклятье:

— Мы с тобой одной крови!

— Что ты сказал?

— Ты же вампир. Это древнее охранное заклятье.

— Ты знаешь, древнюю формулу. А знаешь, зачем я вообще пришла? За кровью.

— За кровью?

— Я не знаю, что тут происходит. Но у тех людей была с собой листовка. Не знаю, что значит то, что ты тринадцатый номер, или тридцатый, я не особо разобрала, что там за цифру бормотала та бабища. Но я знаю, что такую награду за абы кого не назначат. Я чую оргон в твоих танджонах. 

— Ты расскажешь толком? Что, клять, всё это значит?