Во власти Дара (СИ) - Вайс Лора. Страница 29

— Извини, — вдруг отложил гаджет в сторону. — Не знал.

— Ну да… ломать не строить.

— Купишь себе новый, я же плачу тебе зарплату. И консультантов даже мучить не придется.

— Да ладно… тебе этого не понять.

— Ошибаешься. Просто я не привязан так к вещам. Это всего лишь вещи и они имеют свойство ломаться, устаревать, выходить из моды.

— Каждому своё.

— Слушай, у тебя же второй телефон есть. Пользуйся им.

— Обязательно.

А Дар осторожно встал, подошел к ней и столкнул в воду. От такой неожиданности Саша даже сообразить ничего не успела. Когда вынырнула, сейчас же покраснела как помидор:

— Придурок! Дебил! Мне же нельзя плавать!

— Ой, прости… запамятовал, — присел на краю. — Но тебе надо было расслабиться, а то зациклилась на этом куске пластика.

— Принеси мне полотенце, немедленно!

— А зачем?

— Ты реально больной или только притворяешься?

— Тебе виднее, — но потом снял с себя рубашку и помотал перед ней, — пойдет?

— Пойдет, — прошипела в ответ.

— Вот и отлично. А теперь давай руку.

Он помог ей выбраться, после чего Саша мигом сняла с себя тунику и нацепила его рубашку, которая по длине получилась все равно, что платье. Саня отправилась к себе, а Дар сел на лежак и накрыл голову руками. Все не так… Ему казалось, что здесь Сойкина посмотрит на него иначе, но нет. Он по-прежнему для нее псих при бабках. Возможно, стоит отступиться. Пусть летит домой в объятия к своему спортсмену. А выставка. Да и хрен с этой выставкой. Бывало, он из-за длительных запоев вообще забывал про оные. И ничего.

Верно. Но эту счастливую новость лучше сообщить в торжественной обстановке.

Сашу нашел на веранде на втором этаже. Она сидела в кресле с книгой и все еще в его рубашке.

— Сойкина, собирайся.

— Куда?

— В ресторан. Выкурим трубку мира и отведаем карри.

— Я не в настроении.

— Уверяю, в ресторане твое настроение вмиг улучшится.

— Н-да? А там точно карри подают или может, грибы какие? Для настроения-то?

Саша посмотрела на него. Странно, Дар был какой-то слишком удрученный, взгляд потухший.

— Ладно, — не стала противиться. Возможно, он прав, проветриться не помешает. — Десять минут.

Девушка отправилась, одеваться, а художник облокотился на перила, посмотрел наверх. Солнце еще не опустилось за линию горизонта, а на небе уже проявились звезды. Сегодня он сделает что-то не для себя, но от осознания этого не лучше. Завтра, скорее всего, закажет для Саши обратный билет, потом проводит в аэропорт и сойка улетит. А он вернется сюда и напьется до состояния комы. Хороший сценарий, привычный…

Десять минут прошли, и раздался цокот каблуков. Дар обернулся. Да, она действительно самая, самая…

В легкой шифоновой блузке темно-фиолетового цвета и длинной юбке, но юбка оказалась с подвохом. Под легким шелковым полупрозрачным слоем с разрезами, проглядывалась короткая черная юбка. А на ногах красовались черные босоножки на невысоком каблучке.

Дар ничего не сказал, хотя про себя тысячу раз восхитился ее красотой. Сам он оделся в светлые джинсы и белую футболку.

До ресторана ехали, молча. Художник как всегда спрятался за солнечными очками, а Саша со скучающим видом рассматривала реалии жизни индийцев. Через полчаса такси остановилось у красивого здания с яркой вывеской. Тут была открытая веранда, где заседало много туристов, но двое предпочли расположиться внутри поближе к кондиционерам. Им вручили по меню на английском языке.

— И что посоветуешь? — глянула на него Саша, она все понять не могла его настроения.

— Ну, здесь подают оригинальное карри. Есть на любой вкус. Овощное, мясное… острое, не очень, сладковатое. Выбирай, что ближе.

— Тогда мясное…

— Вина? — снял-таки очки и небрежно бросил на стол.

— К мясу же красное положено?

— Угу.

— Значит, красное.

В ресторане было красиво… большие столы, вокруг которых тянулись диваны с множеством круглых и продолговатых подушек, над столами висели лампы, оформленные мозаичным стеклом. Здесь преобладали бордовые и коричневые тона, освещение было мягкое, приглушенное.

— Красиво, — осмотрелась Саня.

— Да, самобытненько.

Как сделали заказ, Дар сразу уткнулся в телефон. Так и сидел, пока не принесли еду. А вот когда на столе появились самые разные тарелки, чашки, когда официант расставил большие блюда, где в центре исходило паром карри, а вокруг были чашечки поменьше с овощами, мясом, соусами и разными добавками, художник вернулся в реальность.

Вино по бокалам Дар разлил сам.

— Прошу, — протянул бокал Саше.

— Спасибо…

— Послушай, Сойкина. Я хочу кое-что важное сказать.

— Слушаю, — и тут же напряглась.

— Я понял за все это недолгое время нашего общения, что плодотворного сотрудничества у нас не выйдет.

— И что это значит? — опустила бокал на стол.

— Это значит, я закажу сегодня вечером или завтра утром для тебя билет обратно. Ты вернешься домой, надеюсь, хоть немного отдохнувшая и сможешь спокойно продолжить свой звездный путь. В Урбанс тебя примут, как и договаривались.

— С чего вдруг такой жест доброй воли? — сделала-таки глоток вина, но из-за услышанного даже вкуса не почувствовала, все равно что воды хлебнула.

— Ну, я художник все же. И хочу писать картины в комфортных для себя условиях, а не выслушивать каждый раз, какой я псих и насильник. Да, согласен, наврал… принуждал, — тоже сделал глоток, — угрожал. И, наверно, любые мои попытки объяснить свои действия убедительными не покажутся, но я попробую, — было видно, ему тяжело даются слова. — Ты после первой картины в ту самую ночь стала своего рода наваждением. Я увидел в тебе шанс попробовать себя в новом направлении. Но разве после всего ты согласилась бы работать со мной? Нет, полагаю.

Саша пристально следила за ним, то хмурилась, то закусывала губу от волнения.

— В общем, когда мы начали с тобой… я вроде как ощутил прилив сил. Но сейчас чувствую спад. Мне уже не хочется рисовать тебя.

А вот эти слова как-то странно повлияли на Сашу, вдруг захотелось расплакаться. Хотя, с чего бы? Наоборот, радуйся, прыгай от счастья прямо на столе и лети свободной птичкой домой. Но нет, вместо радости внутри засело горькое разочарование. Дар тем временем продолжил.

— Просто… я уже говорил тебе, я не псих, хоть и с определенными проблемами. Если хочешь, могу даже рассказать о себе.

На что Сойкина, молча, кивнула.

— Я вырос в обычной семье. Мои родители хорошие достойные люди. Но, они оказались не совсем готовы к такому ребенку, как я. В детском саду я чурался всех, от детей, до воспитателей. Мне было плохо в этом улье, но мать все думала, что это адаптация, что рано или поздно я вольюсь в коллектив. Что ж, я влился, по-своему. То есть, был я и все остальные. Воспитатели смирились. Аронов не дрался, не буянил, задания выполнял, но в стороне ото всех. Потом школа. Все то же самое. Но в школе добавились ритуалы. Плюс переходный возраст. Вот здесь семье пришлось тяжеловато. Я мог молчать неделями, причем как с родителями, так и с учителями. А дома, чтобы как-то снять стресс, раскладывал все, что было в моей комнате по цветам и размерам. Так круг замкнулся. С взрослением начал понимать, если продолжу в том же духе, слечу с катушек окончательно и превращусь в, как ты любишь говорить, психа. И знаешь, что мне помогло? Рисование. А знаешь, какое направлении? Абстракционизм. Он привнес в мою до ужаса упорядоченную жизнь хаоса. Через абстракционизм я сумел преодолеть себя и выйти к людям.

И Дар замолчал. Он выпил все вино, что оставалось в бокале, после чего оторвал от лепешки кусочек и макнул в уже остывший карри.

— Блин, холодное, — прожевал без особого удовольствия.

— А родители? Почему не поняли и не помогли потом?

— Я научился справляться без них. К тому же маман с папа хлебнули со мной проблем.

— И где они сейчас?

— По миру катаются. Всегда мечтали, — усмехнулся Дар, — старость я им обеспечил, пусть теперь наслаждаются друг другом в самых разных точках земного шара.