Иллюзия реальности (СИ) - Григоров Сергей Львович. Страница 31

— Ну что, капитан, и на сей раз не помогли тебе твои хваленые бляхи?

— Не помогли, — смиренно отвечал Веселко. Потом, подумав, вновь принимал боевую стойку, и вновь признавал поражение. Периоды раздумий оказывались все больше, и все плотояднее становились взгляды Яфета в сторону Сковородникова.

В конце концов, пришлось Алексею встать на ринге против холы.

— Ты, главное, не бойся, — Яфет светился от предвкушения. — Никаких болевых ощущений. Но, учти, поддаваться не буду. Так что сразу работай изо всех сил.

— Да как-то давненько не выпадало мне случая помахаться. Отвык бить человека по лицу. Да, собственно-то говоря, никогда и не любил…

— Я не человек, а хола!

— А какая, собственно, разница? Мне ты ничего плохого не сделал. Не выпендриваешься. Наконец, мы с тобой в одной команде.

— Ну, это ж не драка — тренировка. От этого только польза нам обоим.

— Не уверен.

— Ну что ты застыл? Забоялся что ли? — Яфет был нетерпелив.

— Отбоялся я давно, — степенно произнес Алексей Сковородников. — Но сразу как-то я не могу. Давай, сперва потихоньку, потренируемся.

Минут пять они возились на ринге, нанося удары вполсилы. Потом Яфет, пользуясь длиной своих ручищ, сумел обхватить Сковородникову ноги, поднял и бросил на пол.

— Все, — сказал хола, — давай по-настоящему.

Обернувшись, Алексей Сковородников увидел, что вокруг ринга сгрудилось человек десять, наблюдая за ними с неподдельным интересом. Заметил Ника Улина, сидевшего у стенки рядом с Веселко.

— Ладно. Начали! — согласился Сковородников.

Хола тут же прыгнул на него, схватил приготовленную ударить руку и вывернул ее. Потеряв равновесие, Алексей оказался во власти непреодолимой силы. Взмыл вверх, полетел, упал.

Упал неуклюже, прямо на голову. В ушах зазвенело, на миг пропало зрение. Разозленный, вскочил на ноги, отряхивая горечь поражения.

— Да ты вообще против меня сосунок! — загоготал Яфет. — Несмотря на то, что этот чертовый костюм меня спеленал, как младенца, и не дает двигаться.

Алексей Сковородников поднимал из глубин памяти былой свой опыт драк. Просто так, от скуки, от избытка сил, когда идешь с двумя-тремя товарищами и начинаешь цепляться к таким же компашкам, попадавшимся навстречу… Одна улица против другой, с кастетами, со свинцовыми шарами, привязанными к металлическим цепям… Один городской район против другого, да с арматуринами, бейсбольными битами, ножами… Вспомнил, как в армии старшина обучал их, «салабонов», рукопашному бою… Всегда действовало одно железное правило: бей сильнее, чтоб одним ударом сразу «вырубить» противника. Не сможешь — это сделает он. Сам процесс драки не приносил радости — не до переживаний было. Пьянило чувство опасности, риска, желания всему миру назло выкрутиться из казалось бы безысходной ситуации, поймать восхищенный взгляд товарища… А потом еще некоторое время обсуждать случившееся, выражая лицемерное сочувствие менее удачливым драчунам.

— Еще раз!

— Да ладно уж. Мне с тобой нисколечко не интересно! — пренебрежительно воскликнул Яфет. Однако тут же встал в боевую стойку.

Несколько мгновений они настороженно перемещались, поджидая удобного момента для атаки. Яфет рванулся, нанося удар. Алексей Сковородников, отвечая, подался вперед… Рука его словно уперлась в стенку, зашатало — здоровенный кулачище холы скользнул по затылку, сотрясая голову.

— Не понял! — растерянно сказал Яфет, сидя на пятой точке. Шлем его сигнализировал поражение. — Тренажер не в порядке. Ни с того, ни с чего опустил меня на пол.

— Что непонятного-то? — громко крикнул Веселко. — Чистый нокаут. Если б не костюм, валялся бы ты сейчас, сердечный, труп-трупом. Пришел бы в себя часа через два, не раньше.

«И если б был не холой, а человеком», — мысленно добавил Алексей Сковородников, вслух же сказал:

— Метил я в челюсть, а куда попал, честно скажу, не знаю. Приложился так, что руку свело. Чуть не сломал. Крутятся тут всякие, о которых руки-ноги приходится ломать…

— Не может быть! — воскликнул Яфет. — Это костюм в самый неподходящий момент подогнул мои ноги. Надо проверить тренажер. Глючить он стал от большой нагрузки.

Включили тестовую аппаратуру. Все оказалось в порядке.

— Ну не может быть такого! Случился сбой, а потом все сразу восстановилось. Давай сначала!

— Хватит. Я соглашался только на один поединок.

— Так мы уже дважды сражались — грош цена твоим обещаниям! А второй раз что-то непонятное произошло. Но все равно счет один-один. Надо выявить победителя…

Яфет лихорадочно искал аргументы, чтобы продолжить борьбу. И нашел неотразимый для Сковородникова:

— В конце концов, так нечестно!

— Хорошо, — согласился Алексей. — Давай еще раз, последний.

И они вновь закружились на ринге. Вокруг собралась толпа зевак, комментирующих каждый их шаг. Обескураженный, Яфет действовал предельно осторожно и потому двигался чуть медленнее обычного. Это его и сгубило. После очередной, довольно длинной серии ударов, нырков и блоков шлем холы вновь зажегся красным.

— Интересная тактика боя у вашего товарища, — прокомментировал Веселко, обращаясь к Нику Улину. — Он видит, что партнер готовит удар, но вместо того, чтобы уклониться, идет вперед. Как бы соглашается быть битым — ну, разве что, пытается немного уклониться, смягчить, сдемпфировать удар, — лишь бы нанести свой, в который он вкладывает всю силу. Вы понимаете, о чем я говорю? Такое поведение противоречит человеческой натуре. Когда человек видит бросок змеи на себя, он совершенно непроизвольно уклоняется. И очень трудно заставить вести себя иначе. Не так, как прописано на генетическом уровне. Я много занимался классическим боксом и знаю, что подобное умение возникает у бойцов экстра класса после целенаправленных тренировок. И не у всех, а, наверное, у одного из тысячи. Вот я, например, не способен так поступать. А у вашего Алексея это выглядит естественно.

— Он вообще далеко не простой человек, — согласился Ник Улин.

На завтрак Яфет пришел, как побитый пес. Сгорбленный, с потухшим взором. Былой аппетит его пропал, и он даже с неким удивлением ковырялся в своей тарелке. Алексею Сковородникову стало жалко его.

— Слышь, Яфка, ну что ты дуешься на меня? Не виноватый я — это тренажер тебе вредил. Я боялся, что ты бросишься на меня, отключив костюм. В жизни мне и мгновения против тебя не выстоять.

Хола немного приободрился.

— Да, костюм мне действительно сильно действовал на нервы. Но почему ты не согласился еще на один поединок?

— Ну, надо же когда-то остановиться. Это тебе все мало.

— Мне, собственно говоря, в последнее время стало достаточно обычной тренировки, чтобы чувствовать себя хорошо. Видать, пища очень хорошая. Надо будет списать себе здешнюю рецептуру. Так что было вполне достаточно поединков с тобой. Однако мне не понятно: неужели тебе из чисто спортивных соображений не хотелось тренироваться со мной? Неужели ты не чувствовал никакого азарта?

— Абсолютно. Все эти азарты мне по барабану.

— Почему? — Яфет был по-настоящему удивлен. Даже впервые услышанное сковородниковское выражение «по барабану» оставил без обсуждения.

— Отмахал свое я в детстве, еще до армии, — добавил Алексей Сковородников, отвечая на немой вопрос Ника Улина. Видя недоумение на лицах собеседников, пояснил: — В мое время молодых мужчин на два года превращали в солдат. Это называлось пройти срочную службу в армии. Так вот, до того, как стать солдатом, я дрался довольно много. Это была одна из наших главных забав. А еще было великое множество сезонных развлечений. Я, признаюсь честно, с детства был испорченный ребенок, на маму и на папу не похож, и потому всюду принимал самое деятельное участие. Зимой мы купались в проруби, весной — лазали на гладко струганный столб да мутузились мешками с сеном, летом качались на «тарзанке»…

— Своеобразные спортивные состязания.

— Ну, к спорту все эти дела мы не относили, хотя и существовали тогда определенные правила. Более важным считалось опровергнуть наиболее ожидаемый результат. Скажем, всяких дзюдоистов и каратистов мы били тогда с особым удовольствием.