Иллюзия реальности (СИ) - Григоров Сергей Львович. Страница 46

— Слова — слова и есть. Думаю, потому, что «нано» — это что-то очень малюсенькое и плохо ассоциируется с окружающими нас изделиями. Ныне все они за малым исключением имеют сложную структуру, кирпичики которой — соединения одно — или двухатомных слоев. Этим конструкциям научились придавать массу всевозможных полезных свойств. А создавая внутри них сильные электромагнитные потенциалы, смогли в тысячи раз повысить прочностные характеристики. Есть, например, изделия, предназначенные для работы при температурах в десятки тысяч градусов, а с отводом тепла — выдерживающие воздействия среды, нагретой до миллионов градусов.

— Хорошо. Но причем здесь квантит? — Алексей Сковородников вернул разговор в прежнее русло.

— Это, как я уже сказал, можно назвать качественно новой ступенью витаматериалов. — ответил Ник Улин. — Пропитывание вещества не электромагнитными, а квантовыми полями. В результате материальные частицы связываются ког-взаимодействием до такой степени, что полностью теряют свою индивидуальность. Исчезает информация, из чего квантит создавался — из каких атомов, каких элементарных частиц. Все они становятся неотличимыми друг от друга. Да и вся квантитная оболочка «ядра» по сути представляет собой единую сущность.

— Откуда вам это известно? — удивился Алексей Сковородников. — Как вы можете столь определенно утверждать что-то о незнакомом прежде материале, ни одного образца которого не смогли заполучить?

— Теория, мой друг. Если нельзя нечто подержать в руках, попробовать на зуб, остается одна сухая теория. На острие пера получены химеры и похлеще квантита.

— В теории… а в жизни?

— На практике сложнее. Пока еще ни одна из предложенных технологий изготовления квантита не дала результата. Не получается.

— Так, может, теория неверна?

— Скорее, неполна. Человек много знает, еще больше предполагает, но в обыденной жизни пользуется жалкими крохами знаний. Скажем, сразу при появлении квантовой механики были предложены правдоподобные физические механизмы образования некоторых «чудес», включая левитацию, телекинез, мгновенную связь на большие расстояния, возможность воздействия на прошлое. Ну и что? С тех пор научились воспроизводить совсем ничего из того, что вроде бы стало понятным.

Из днища «Проникателя» высунулся щуп и с силой уперся в черную матовую поверхность «ядра».

— Глядите! — воскликнул Яфет. — Снимают физико-технические параметры.

— К сожалению, только для успокоения совести. Квантит порождает свою внутреннюю среду. Что нас ждет за поверхностным слоем, неизвестно.

— Да, пока действуют по первоначальному плану. Готовятся начать самое обыкновенное, без дополнительных искусов механическое бурение — даже ультразвуковые предвестники убрали. Заготовлен шахтерский щит стандартной конструкции. Номинальная скорость прохода любых скальных пород на планетах земной группы — десять километров в час. В два раза больше скорости обычного пешехода. Из людей, разумеется. Мы, холы, редко когда ходим. Либо бежим, либо используем какое-либо транспортное средство.

Алексей Сковородников видел, как размытые — из-за огромной скорости вращения, выпадающей за пределы возможностей человеческого глаза, — массивные режущие головки соприкоснулись с идеально ровной поверхностью «ядра». Углубились сантиметров на двадцать и… застыли, нервно дрожа.

Что произошло?

Скорость вращения и сила давления буров остались прежними. Изменились параметры среды — квантит вдруг резко повысил прочность.

— Так, не режется. Перешли в другой режим — с перфоратором.

Проходческий щит углубился еще на несколько сантиметров и вновь застыл. Шахта вдруг окуталась паром.

— Подали жидкий гелий для охлаждения, — не преминул пояснить Яфет. — Усиливают давление на буры и скорость их вращения.

И без его комментариев информации, выдаваемой на экраны, было достаточно, чтобы понять что к чему. «Проникатель», покосившись чуть более первоначального, вибрировал от перенапряжения. Шум, до этого едва слышимый, усилился. Один из якорей немного поддался вверх.

— Кончен бал и спеты песни, — ввернул хола сковородниковское выражение. — Все режущие головки стерты в пыль. Сейчас будут поднимать щит.

Ник Улин, не обращая внимания на висевшие у него над головой фантомы, лихорадочно работал. Анализаторы, установленные на проходческом щите, выдали длинные колонки цифр о параметрах оболочки «ядра». Теоретики развязали очередную дискуссию, творя колонны формул и редкие непонятные слова-междометия. Судя по одобрительным возгласам, они приходили к единодушию. Реагируя на десятое, наверное, требование Яфета пояснить происходящее, квартарец сказал:

— На глубине двадцать-двадцать пять сантиметров квантит приобрел немыслимые прочностные характеристики. Ни сверлить, ни даже отколотить кусочек не удавалось. Но нельзя всюду быть несокрушимым. Теплопроводность участка поверхности «ядра», что в нашей шахте, позволяет с успехом применить плазменный резак. Сейчас сменят рабочую головку, и прожгут эти несчастные пять метров.

— Почему пять, а, например, не десять? — недоуменно спросил Сковородников.

— Ну… потому, что зона адаптации мала… В общем, так следует из общетеоретических соображений. Квантит мы делать не умеем, но физика есть физика. Глубинные взаимосвязи, вскрытые ею, еще никто не отменял.

— Чудно!

— Да, чудно, — согласился Яфет. Чтобы не мешать Нику Улину поддерживать высокоученый разговор со своими оппонентами, он использовал двухсторонний канал связи между их каютами. — До получения права на имя я перерешал тучу странных задач. Одна из самых первых, как сейчас помню, была из раздела «общая физика» и формулировалась следующим образом: найти массу Вселенной, если известен ее возраст. Потом, помнится, стали попадаться задачки потруднее, вроде такой: доказать существование неделимой порции электрического заряда, если обнаружена магнитная монополь.

Алексей Сковородников готов был поклясться, что ни в былой жизни, ни ныне он не сталкивался с таким словосочетанием — магнитная монополь. Давным-давно, в школе он, как и большинство его друзей-сверстников, по основным предметам стойко перебивался между тройкой и четверкой. Однако в последнее время он, чтобы не выглядеть в глазах Ника Улина полным профаном, стал усиленно читать рекомендованные ему учебные материалы по естественнонаучным дисциплинам. Слова Яфета задели его.

— Ну и как ты решил задачку о массе Вселенной?

— Проще простого, Лешик. Надо лишь воспользоваться условием, что ни одно материальное тело не может покинуть нашу Вселенную. Точнее — Метагалактику. Из этого следует, что полная энергия тела произвольной массы примерно равна его потенциальной гравитационной энергии. Иными словами, наша Метагалактика — это огромная «черная дыра», из которой ничего не может вылететь. Радиус ее равен скорости света, умноженной на время ее существования. Получается простейшее уравнение.

Голова в самом деле стала работать лучше, чем в детстве и юности, констатировал Алексей Сковородников, мысленно повторяя предложенное Яфетом решение. В молодости он не способен был на такие подвиги. К тому ж нашелся вопрос с закавыкой:

— Слушай, Яфка. У тебя получается, что со временем масса Вселенной растет прямо пропорционально времени ее существования. Как же так? Откуда берется вещество?

Яфет застыл с открытым ртом. После тяжких раздумий ответил:

— А кто ж ее знает! Это же грубая оценка. Я проверял — ответ правильный. Гляди, снова щуп высунули. Будут прожигать плазмой.

Они вернулись в свои фантомы, висевшие над головой Ника Улина.

— Поверхность словно предназначена для прожигания, — пробормотал квартарец. — Но прочность как стала, так и осталась фантастической.

— И все же я не понимаю, — сказал Алексей Сковородников, обращаясь к Яфету, — по твоему выходит, что и масса Вселенной постоянно растет, и размеры увеличиваются со скоростью света. А ежели это так, то и при любой другой гравитационной энергии связи ни одна частичка обычным способом не может вылететь за пределы… Не понимаю…