Неисправимый грешник - Хантер Мэдлин. Страница 12

– Значит, моя судьба в руках Верховного суда. – Ее раз­дражало, что в ее жизнь вмешиваются все эти мужчины, ко­торые заявляют, будто пекутся о ее благосостоянии. Теперь выяснялось, что ее попытки перечить им лишь ускорили ее роковой конец.

Хэмптон перестал ковырять пальцем бутоны на кусте.

– Разумеется, я обязан вам посоветовать дождаться ре­шения суда.

Данте, казалось, совсем не обеспокоила вся услышан­ная информация.

–А если на этой встрече через две недели выиграем мы, положит ли это всему конец?

– У Фартингстоуна останется возможность подать в суд. Вероятно, продолжить оспаривать ее правоспособность вступать в брак. Этот процесс может быть оченьллительным, утомительным и дорогостоящим. Если она вступит в брак, это ставит, под угрозу положение Фартингстоуна.

– Другими словами, если мы подчинимся воле лорд-канцлера, это принесет нам мало пользы и сделает Флер еще более уязвимой.

– Можно сказать и так.

– Спасибо, Хэмптон. Я думаю, что мисс Монли и я те­перь должны поговорить наедине.

Хэмптон с загадочной улыбкой повернулся и направил­ся к дому. Флер едва не топнула ногой от отчаяния.

– Я вообще не считаю его умным. Он ничем нам не по­мог.

– Он нас очень выручил!

– Все, что я от него услышала, – это лишь призывждать.

– Он не мог нам посоветовать не повиноваться лорд-канцлеру, но дал нам понять, что это следует сделать. Зада­ча ясна, Флер. Нам придется с вами сбежать, чтобы обвенчаться.

Данте много лет назад решил для себя, что если он ког­да-либо женится, то лишь в том случае, если к его горлу приставят острие шпаги или он сбежит вместе с невестой. В приличной семье его примут только тогда, когда затро­нута девичья честь и члены семьи окажутся перед свершив­шимся фактом. Так что необходимость увезти Флер в Шот­ландию можно рассматривать как предначертание судьбы.

На следующий день Флер снова переехала в свой дом, а двумя днями позже нанятая ею карета остановилась перед зданием, где Данте снял комнаты.

Он вошел в экипаж, опустил шторы, и они уехали.

– Думаю, нам не стоит направляться в Гретна-Грин, —сказал он. – Подойдет любое место в Шотландии. Как толь­ко мы минуем черту города, я проинструктирую кучера, что­ бы он ехал на север до Ньюкасла. Наше путешествие про­длится на полдня дольше. Но если Фартингстоун станет нас преследовать, он направится на запад, и мы можем путешествовать в свое удовольствие.

– Сделаем так, как вы считаете нужным, Данте.

Это было сказано так покорно, как могла бы сделать только жена. До него со всей остротой внезапно дошла ре­альность происходящего. Жена. Именно это будет резуль­татом предстоящего путешествия.

Теперь уже нет пути назад. Паруса были подняты, якорь снят, и попутные ветры доставят их до порта под названи­ем «Супружество».

Путешествие оказалось долгим и утомительным. Даже несмотря на вспышки оживленной беседы и остановки для принятия пищи, часы словно остановились. Данте пресе­кал периодически возникавшие мысли о том, как отмен­но он провел бы время, если бы рядом была другая жен­щина.

На второй день он, похоже, проиграл баталию. Им ов­ладели эротические видения.

…Он стаскивает с нее простое серое платье и рубашки. Берет в рот воспрянувшие соски ее небольших округлых грудок… Сжимает мягкие обнаженные ягодицы, а она то приподнимается, то опускается над ним, ее нежные коле­ни обхватывают его бедра, ее пальцы неистово стискивают его плечи…

Иногда она ловила его взгляд, устремленный на нее в минуту подобных фантазий. Она одаривала его теплой, до­верительной улыбкой. В ответ он принимал томное выра­жение.

Обе ночи они провели в гостиницах, где расходились по разным комнатам. А вот с другой бы женщиной…

Во вторую ночь он ворочался на своей кровати, рисуя в воображении женщину, которая находится за стеной. Он услышал, как она перевернулась во сне, и представил ее об­наженной; глядящая в окно луна освещает ее нагое тело, которое с готовностью принимает ласки его рук и прикос­новения его губ.

Эта незваная фантазия вывела его из равновесия. Он оделся и вышел прогуляться под усыпанным звездами не­бом, чтобы справиться с наваждением.

Безумие с его стороны – согласиться на такое предло­жение. Он должен доехать завтра до Ньюкасла, попрощать­ся с ней и сесть на корабль, идущий на континент.

Он остановился под дубом, чтобы найти аргументы против такого выбора. Это будет настоящим вероломством, но если он объяснит… А что он может сказать в свое оп­равдание? Что распутником овладела похоть? Что у него не хватает силы воли преодолеть это и оказать ей помощь, о которой она просила? Что даже пятнадцать тысяч фун­тов и три тысячи в год не могут принудить его к воздержа­нию?

Вероятно, последние события и вынужденный аскетизм стали причиной его нынешнего вожделения. Вернувшись в Лондон, он найдет выход. К тому же он не будет постоянно рядом с ней. Даже живя в одном доме, они будут редко видеть друг друга.

Он вернулся в свою комнату и бросился на кровать, раздраженно думая о том, что уже много лет до такой степе­ни не желал женщины и последний раз это принесло ему большие неприятности. Но та женщина была порочной, а Флер – воплощение добродетели. Тем не менее лучше все­го поскорее вернуться в Лондон, чтобы исключить посто­янное общение с ней.

– На обратном пути не могли бы мы остановиться в моем имении в Дареме? Мы проезжали близко от него вче­ра, это совсем недалеко от главной дороги. – Такой вопрос задала Флер, когда они пересекли северную границу и въе­хали в Шотландию. – И мы могли бы жить в доме, а не в гостинице.

– Как хотите, – ответил Данте. – Вы спрашиваете мо­его разрешения в таких мелочах? Это будет бессмысленное притворство, поскольку я не имею прав в серьезных вопро­сах.

Бессонная ночь сделала ето неприветливым, а появле­ние Флер добавило жара в проклятое пламя.

Он увидел ее удивление и пожалел о том, что сказал это столь суровым тоном. Вот она сидит с невинным видом, в голубом платье, накинув на плечи легкую шелковую шаль. Он сорвал на ней раздражение, словно непутевый школь­ник.

Вероятно, шаль была новой. Белые лайковые перчат­ки, пожалуй, тоже только что куплены. Шляпка с голубым бантом возле правого виска, оттенявшая розоватость щек, выглядела более модной, чем ее обычные головные уборы.

У нее не было времени сшить себе свадебное платье, но за те два дня, которые оставались в их распоряжении до отъезда, она постаралась принарядиться.

Это не будет свадьбой в полном смысле слова, но это все, что ей когда-либо предстоит пережить. Данте подумал, что ее просьба – это первое, что она сказала, садясь утром в карету. Он заметил, что за ее внешним спокойствием про­глядывала озабоченность.

Она выглядела обеспокоенной, да это и понятно. Он по­чти ничего не вложил в этот брак, а выиграл значительно. Она же рисковала многим.

Он взял ее за руку:

– Разумеется, мы можем остановиться в Дареме и ос­таться там столько, сколько вы захотите. Но сегодня поче­му бы нам, доехав до Ньюкасла, не снять апартаменты в «Версале»? Это один из лучших отелей в Англии, со всеми новейшими удобствами.

– Отлично.

Он держал ее за руку, чтобы подбодрить, когда они въе­хали в большую деревню. Они остановились перед камен­ной церковью. До полудня было еще далеко, и Данте по­слал кучера за викарием и свидетелем. Ожидая их, они про­хаживались вдоль рядов лавок, и Данте купил у цветочни­цы розу из оранжереи.

Он вручил ее Флер, когда они вернулись к дверям церкви.

– Это, конечно, не самый красивый цветок. Вы выгля­дите сегодня даже очаровательнее, чем обычно.

Она зарумянилась и опустила глаза, закусив нижнюю губку.

– Вы можете изменить свое решение. Я пойму, – ска­зал он.

– Я этого не хочу.

Данте снова с особой остротой ощутил реальность того, что происходит. Он взял обе ее руки.

– В церкви мы будем говорить традиционные клятвы, но я обещаю, что буду заботиться и защищать тебя. Я ни­ когда не подниму на тебя руку и сознательно не причиню тебе боль.