Гавана - Хантер Стивен. Страница 47

А потом парень отправился в путешествие. Он решил посетить Куэто, город на железнодорожной ветке, идущей до Антильи, который, благодаря своему расположению, был гораздо больше, чем Биран, представлявший собой, если говорить честно, всего лишь скопище грязных лачуг. Фидель был хорошо знаком с одной дамой, жившей в этом городе. А если ее не окажется дома, он сможет навестить ее сестру. Дело было даже не в том, что ему этого хотелось, нет, это было просто необходимо. У мужчин бывают определенные потребности, которые супружество далеко не всегда может удовлетворить. Да и что прикажете делать мужчине, когда он находится далеко от собственного дома и ждет, чтобы ему сообщили, когда можно будет возвратиться?

Он не застал ни свою знакомую, ни ее сестру. Зато соседка оказалась дома. Он был крупным и красивым мужчиной с испанским носом и властными манерами, которые неизменно производили впечатление на окружающих. Он отличался также изяществом движений и был когда-то признан лучшим спортсменом среди кубинских школьников. Если бы не война и пробуждение к политической жизни, он, возможно, стал бы знаменитым бейсболистом. А если бы это случилось, он мог бы использовать для борьбы против североамериканцев те самые деньги, которые они платили бы ему. Вот здорово было бы!

Но как бы то ни было, муж этой дамы был далеко, в Сантьяго, где находилась компания «Дюмуа-Нип» (он в ней работал), и потому приключение имело для молодого человека двойное значение. Овладевая ею, он покорял и «Дюмуа-Нип». В постели он был великолепен – тиф, атлет, и простыни промокли от его пота, и женщина пела, и птицы порхали неподалеку, и облака разбегались по небу. Словно матадор, он неторопливо ласкал женщину то так, то этак, все сильнее и сильнее разжигая в ней страсть, пока они не слились в танце, казавшемся одновременно и пленительным, и трагическим. Он входил в нее с убийственной силой.

– О, – вздохнула она, когда все закончилось, – я уже забыла, на что способны молодые мужчины. У тебя такие теплые глаза, такая проникновенная улыбка, ты кажешься таким нежным, но ты так силен! Какой же ты потрясающий мачо!

Он сидел в постели, покуривал сигару и наслаждался ласковым предвечерним теплом и светом, запахом секса, пота и сигары, близостью джунглей со всей их дикостью, ощущением возвышавшихся вдалеке пиков Сьерры, таких отдаленных, холодных, огромных и манящих к себе, словно они знали все тайны на свете.

– Мы будем встречаться еще?

– Конечно. Но недолго. Скоро я должен вернуться в Гавану, где меня ждет судьба.

– Наверно, ты женишься на богатой девочке, вступишь в загородный клуб, будешь учиться играть в гольф и пить коктейли с американцами.

– А вот тут ты ошиблась. Я отберу деньги у богатой девочки и раздам их многим бедным девочкам, я превращу все поля для гольфа в сельскохозяйственные кооперативы и выгоню американцев в Америку.

– Только постарайся, чтобы они не услышали, как ты говоришь о таких вещах, мой герой. Они не любят этого и знают, что делать с теми, кто хочет им помешать.

– Я тоже знаю, что делать, – успокоил женщину Кастро.

Так он и дожидался сигнала. По утрам играл в бейсбол с мальчишками, а днем ловил рыбу или охотился. Ездил в Куэто, пил там кофе и читал гаванские газеты. Судя по публикациям, шум, вызванный покушением Эль-Колорадо и моментально осуществленным правосудием, немного утих, и он начал задумываться, скоро ли ему можно будет вернуться и взяться за осуществление своих многочисленных идей. Он был готов к действию.

Будучи готовым к действию, он отправился к сеньоре Фуголенсии, где и осуществил это действие и прекрасно провел время. Если соседи и заметили его визиты, они, несомненно, будут молчать, поскольку докладывать о таких вещах совсем не по-кубински. И если даже сам сеньор Фуголенсия, помощник районного менеджера компании «Дюмуа-Нип», одного из филиалов великой «Юнайтед фрут», узнает о том, что жена была ему неверна, все равно можно не бояться ни драм, ни скандалов, ни гнева. Все было мило и спокойно, поскольку все понимали, что такое жизнь. Так что молодой человек по-настоящему отдыхал, наращивал жирок, предавался лени, и в конце концов Гавана стала казаться ему всего лишь дурным сном. Он знал, что вернется туда, но, пожалуй, не завтра. Пожалуй, на следующей неделе или через неделю... И когда его все же обнаружили, виновником этого явился не полицейский шпик, не предатель, не осведомитель, не прихвостень американцев, а всего лишь случай. Как раз на следующей неделе капитан Латавистада и Фрэнки Карабин проезжали через Куэто – они объезжали все маленькие пыльные городки, окружавшие Маяри, в том числе Гуаро, Альто-Кедро, Фельтон, Антилью, и именно Фрэнки случайно взглянул в нужном направлении – взглянул и увидел сидящего за столиком в кафе молодого человека.

Они остановили машину и стали следить, куда он пойдет.

Кто бы мог предвидеть такое? Поэтому молодой человек смеялся и щекотал свою спутницу, которая была заметно старше его, думал, когда же закончится его ссылка, и даже не замечал ни капитана, извлекавшего из багажника автомобиля семимиллиметровый ручной пулемет «мендоса», ни тем более Фрэнки, проверявшего обойму своего пистолета «стар». Молодой человек был слишком увлечен мыслями о любви и о своем предназначении.

31

Это заняло немало времени, прошло через нескольких телефонисток и потребовало различных переключений, а в конце концов Джун не оказалось дома. Так что Эрлу пришлось ждать в номере, испытывая неприятные ощущения от всего происходящего. Он знал, что это в равной степени правильно и неправильно, и оттого еще больше мучился. Он знал, что это – возможность сделать их жизнь такой, о какой они даже не мечтали, какую видели только в журналах. Но он совершенно не доверял этим людям, ну ни чуточки. Они хотели намного больше того, о чем говорили. Ему было отвратительно ощущать давление на себя, их волю, выраженную такими окольными путями. Это совсем не походило на его службу. На службе у него были четкие приказы, при патрулировании шоссе он совершат определенные действия, и все шло как положено, и не требовалось делать ничего другого. Здесь все было иначе. Возможно, в том, что сказал один из этих парней, и была капля правды, не исключено, что она была и в словах второго, и если не угадать, в чем же здесь правда, вся ситуация взорвется прямо тебе в лицо. Это относилось к миру, которому он никогда особенно не доверял, сообщалось на тайном языке жестов, намеков и умолчаний, которого он никогда толком не понимал. Он не представлял, каким образом мог бы обосноваться в этом мире и чувствовать себя хотя бы нормально. Но ведь была еще проблема семьи: если он может добиться какого-нибудь успеха для себя и для них, дать сыну шанс в будущем, разве он не обязан сделать это ради мальчика? Его старик не дал ему и намека на шанс, и он ни за что не будет вести себя так. Он лучше умрет, чем станет таким. Если даже у него ничего не получится, он все же даст своему мальчику хоть какой-то шанс.

Он позвонил снова, хотя и прошло совсем немного времени. Дома, в Арканзасе, было около шести вечера; Джун уже должна была вернуться домой и готовить ужин для себя и для сына. Но ведь стояло лето. Мальчик не ходил в школу. Когда все это началось, он еще учился, а сейчас близился к концу июнь. Кто знает, куда они девались? Может быть, отправились в ближний лес на пикник или поехали по шоссе в сторону Блу-Ай купить хот-догов и имбирного пива, которое мальчик так любит. Или на этот вечер назначено церковное собрание, или...

Но Джун сняла трубку.

Он услышал голос телефонистки, объяснявшей ей, что это звонок из-за границы, затем щелчки и потрескивания в трубке, а потом они остались вдвоем.

– О, привет, – сказал он, – это я, – как будто это мог быть кто-нибудь другой.

– Господи, Эрл, я подскакиваю на шесть футов при каждом телефонном звонке. Когда ты звонил первый раз, я была в саду и не успела добежать.

– Жаль. Это все из-за телефонистки. Она слишком быстро отключилась.