Жарким кровавым летом - Хантер Стивен. Страница 123

– Джонни у нас настоящий гений.

Герман находился не далее чем в сотне футов от края поля и начала холма. Его винтовка раскалилась так, что к стволу нельзя было притронуться. Он непрерывно стрелял в течение пяти минут, пока не подобрался достаточно близко. И все же он ничего не видел.

"Может быть, он мертв. Возможно, я попал в него. Возможно, он сейчас истекает кровью. Если бы он ушел в другую сторону, то наткнулся бы на Джонни.

Нет. Он сидит там. Он угодил в переделку, ему страшно, но он ждет. До чего же храбрый парень. Парень просто блеск, но против пяти это слишком нерасчетливо. Он сидит там. Ему некуда податься. Он где-то совсем близко".

Герман услышал стрельбу далеко справа и решил, что это огонь на прикрытие у Реда и Динь-Дона. Еще через секунду донесся крик Реда.

Ну, можно сказать, почти все. Если они заберутся наверх, то парню придет конец. Они смогут сами стрелять по нему, а если они его не убьют, то он должен будет куда-то двигаться. В таком случае его свалит он, Герман.

Герман приставил к винтовке новый магазин, ожидая, что этот парень все-таки пошевелится. Он стоял, слегка согнув ноги, настолько сильный, что четырнадцатифунтовая автоматическая винтовка казалась ему легкой, как перышко. Он глядел в прицел через завесу травы, выискивая признаки движения.

Он не видел ничего, но с учетом мощи оружия, находившегося у него в руках, с учетом его молниеносной реакции и плотности огня, который он мог вести, парню было совершенно некуда деться, разве что в какие-нибудь тайные туннели или что-то в этом роде, но тайные туннели бывают только в кино.

«Терпение», – сказал себе он.

Джонни пробирался по широкой дуге в обход подножья холма. Он находился, пожалуй, в сотне ярдов позади позиции ковбоя. Он сел на корточки в траве. До сих пор он не стрелял. У него был полный барабан, один из больших, на сто патронов. Он мог стрелять одиночными выстрелами, по два, по три, даже по четыре и по пять, настолько виртуозным был его контроль за движением спускового механизма. Он мог с пятидесяти ярдов всадить всю сотню патронов в четырехдюймовый круг в силуэтной мишени, если было нужно. Он мог, если вздумается, с большим успехом стрелять из «томпсона» по тарелочкам. Он был лучшим в мире стрелком из «томми».

Он немного беспокоился.

Этот парень был очень хорош. Ему, очевидно, довелось как следует попользоваться «томпсоном» во время войны, и он научился проделывать с его помощью различные трюки. Но Джонни знал, что, если дойдет до перестрелки один на один, он возьмет верх. Не было никого быстрее, чем он, увереннее, чем он, никто не мог заставить оружие делать то, что он мог выжать из него.

Он прополз немного вперед и услышал стрельбу со стороны Реда и Динь-Дона. Ред что-то прокричал – он не смог разобрать ни слова, но знал, что именно тот хотел сообщить. Ред и Динь-Дон добрались до холма и начали подниматься по нему. Когда они окажутся на вершине, все будет кончено. Все будет кончено очень скоро. Нужно только немного подождать.

Оуни слышал стрельбу. Большая стрельба началась было в правой части поля, а потом все стихло. Но все стрелявшие пушки, похоже, принадлежали Джонни и его мальчикам. Он услышал лишь одну очередь, которая, как ему показалось, донеслась из какого-то другого места.

Он совершенно ничего не видел. Хотя почва в долине Неудачной Сделки была относительно плоской и твердой, трава здесь почему-то вырастала в разных местах на разную высоту, и от того места, где он находился, долина напоминала желтый океан, изборожденный волнами. Ближе к краям долины появлялись беспорядочно разбросанные маленькие чахлые деревца.

Он полагал, что бой продолжается на правой стороне долины, наверно, в полумиле от него. Ему показалось, что он видит, как там поднимается пыль или дым от автоматной стрельбы.

Внезапно прогремела длинная очередь, и он перевел взгляд туда, где, судя по звуку, должна была находиться позиция стрелка. За первой очередью сразу же раздалась вторая. Каждая продолжалась около двух секунд; с этого расстояния звук был сухим и казался чем-то детским и невинным, вроде серии быстрых хлопков в ладоши или звука лопающихся воздушных шаров.

Потом он увидел движение. Было трудно разобраться, но он достаточно скоро разглядел, что двое из людей Джонни, хорошо заметные в своих темных костюмах, карабкаются вверх по склону холма. На склоне имелась какая-то складка, обеспечивавшая их хорошим прикрытием.

Оуни сразу же понял значение происходящего. Как только они заберутся наверх, с ковбоем будет покончено. Они смогут пристрелить его или зажать в укрытии, а остальные тем временем подойдут вплотную.

«Джонни, какой же ты роскошный ублюдок, – подумал он. – Будь ты проклят, ты лучший из лучших».

Герман все еще ждал. Казалось, что не происходит ровным счетом ничего. Он решил пройти дальше вдоль склона и подобраться к позиции ковбоя с другой стороны.

Он двигался чрезвычайно медленно, каждые две-три секунды делая широкие повороты, с величайшей осторожностью пробираясь сквозь высокую траву, не отрывая взгляда от того места, где должен был находиться человек, на которого они охотились. Время от времени он кидал быстрый взгляд на хребет, тянувшийся вверх по склону холма, надеясь разглядеть Реда и Динь-Дона. Но так ничего и не увидел.

Солнце уже стояло высоко. Слабый ветерок пел в ушах, и трава вокруг волновалась под его ударами, пригибалась и выпрямлялась с мягким шелестом.

Когда Герман подошел к началу склона, трава, как ему показалось, сделалась немного реже. Он остановился, опустился на колени и пристально посмотрел вперед. И снова ничего не увидел.

Где же этот ублюдок?

Он прокрался еще немного дальше, низко пригибаясь, готовый в любое мгновение выпустить убийственную очередь. Здесь царила такая тишина, что ему показалось, будто у него заложены уши.

Герман зажал приклад винтовки под правой рукой, уткнув его под мышку, и смело шагнул вперед. Дуло ружья смотрело в ту зону, куда он только что стрелял, там еще висела в воздухе легкая пыль. Он ожидал увидеть здесь труп, или кровавый след, или что-то еще в таком роде. Но там не было ничего. Он увидел впереди слева бревно, а рядом с ним, в более высокой траве, какие-то чахлые кусты и обернулся назад, разыскивая...

Слева что-то мелькнуло. В тот же момент, когда его боковое зрение уловило это движение, Герман повернулся всем телом, чтобы направить дуло своей смертоносной винтовки на то, что там появилось; это выглядело живым кустарником, но по мере того, как его ветки стремительно росли над землей, высокая трава разлеталась в стороны, а потом и сами кусты упали, и Герман увидел рядом с собой ковбоя.

Эрл выпустил в большого человека пять трассирующих пуль за секунду. Они летели строго по одной линии, и тот почти стоически принимал их в самый центр своего тела, но потом стал оседать на землю и падать вперед. Пытаясь помешать падению, он взмахнул автоматической винтовкой «браунинг» и воткнул ее дуло в землю. В таком положении он замер, все еще не желая падать, его лицо сделаюсь серым, глаза выпучились, кровь лилась ручьем.

У Эрла не было времени обращать внимание на все это дерьмо. Он всадил в гангстера еще семь пуль, которые все-таки сбили того с ног. От трассирующей смеси его одежда загорелась.

Эрл обернулся как раз в тот момент, когда у него за спиной загремела стрельба. Двое мужчин с «томми» лежали на вершине холма и стреляли в него. Но конечно же, они забыли отрегулировать свои лайменовские прицелы на нужное расстояние, и потому, когда они целились в него сверху под углом в сорок пять градусов с расстояния более чем в двести ярдов, их пули ложились в добрых пятидесяти футах перед ним.

Эрл кинулся на землю, успев в момент падения прикинуть траекторию стрельбы. Крепко прижав к себе автомат, он дал короткую очередь высоко в воздух и проследил за дугами, которые описывали пули; их огненные шлейфы были видны даже при ярком солнечном свете. В апогее единая комета распалась на несколько маленьких, и все пули понеслись к земле по немного различным траекториям. Эрл отследил их и увидел, что они летели почти правильно для принятой им поправки на сопротивление воздуха, но легли слишком далеко позади. Ему нужно было дать большее возвышение. Он сделал еще одну поправку, выпустил две пули и проследил за тем, как огненные полоски поднялись высоко в небо и упали почти отвесно вниз, словно снаряды миномета, упали именно там, где он хотел. Эрл нажал на спусковой крючок и опустошил магазин до конца, быстро вставил другой, нашел, ориентируясь по мышечной памяти, то же положение тела и на сей раз выпустил все тридцать патронов из магазина на протяжении примерно четырех секунд. Оружие дергалось, изрыгая пустые гильзы, словно медный понос, и трассирующие пули сверкали в воздухе, будто одноцветные крутые радуги. Там, куда они падали, загорался огонь.