Живой проект (СИ) - Еремина Дарья Викторовна. Страница 14

LSS

LPI

не стал. – Синьора, не так быстро, – нахмурился Федор Иванович. Женщина на мгновение замерла, а потом затараторила с той же скоростью. Схватив его за руку, она повлекла старика из дома. Федор Иванович со смехом поддался, лишь поправив покосившийся коврик и закрыв дверь. По ходу движения он разобрался в ее речи и уже на месте происшествия подтвердил свои догадки. – Синьора, посмотрите на меня! – проговорил он со смехом. Ученый усиленно практиковал итальянский, изучать который начал на станции за полгода до отъезда. Но говорить ему было легче, чем понимать на слух. – Мне шестьдесят пять лет. Какие кошки, какие деревья?.. Нет, синьора, я не занимался скалолазанием никогда в жизни, с чего вы это взяли?... Нет, синьора, спасателем я тоже не был... Женщина настойчиво указывала в ветви взрослой акации. – Синьора, давайте позвоним настоящим спасателям, они снимут вашу кошку, – продолжал старик. На взволнованный голос итальянки подошла хозяйка виллы, рядом с которой росло злополучное дерево. Федор Иванович почувствовал себя героем фильма, виденного в молодости. Эти кумушки были способны сделать из мухи слона, а из кошки на дереве катастрофу мирового масштаба. Женщина упорно настаивала на том, чтобы Федор Иванович лично принял участие в спасении бедной старой Клаудии, которой наверняка было очень страшно и чье сердце могло не выдержать этого шока. О сердце мужчины под семьдесят, судя по всему, она не так сильно беспокоилась. Отстраненно наблюдая происходящее, Федор Иванович похлопал по карманам белых льняных брюк. – Липа, вызови сюда спасателей, снять кошку с дерева, – попросил он вслух. – Посылаю запрос, Федор Иванович, – послышалось в ухе. – Синьора, я уже вызвал помощь для спасения синьоры Клаудии. Скоро они будут здесь, а я хотел бы вернуться к себе, – сказал он, повторяя фразу про себя и убеждаясь, что составил предложение верно. Женщина уцепилась в него крепче, и чуть ли не плача, взмолилась не оставлять ее. Теперь уже ее собственное сердце было под угрозой. Соседка пыталась успокоить ее. Подошел муж соседки. Федор Иванович ужаснулся, как стремительно в этой стране даже самые незначительные происшествия принимают серьезные масштабы. Теперь покинуть женщину в беде будет равносильно плюнуть ей в лицо. Но и на дерево он лезть не собирался. Федор Иванович смог освободиться через минут сорок, не раньше. По случаю спасения синьоры Клаудии, которая оказалась на поверку синьором, но расстраивать хозяйку ученый не решился... так вот по случаю счастливого избавления, хозяйка кошки решила устроить праздник. К тому времени Федор Иванович уже четко осознавал себя героем какого-то старого доброго итальянского фильма и поверил, что все итальянские фильмы являются документальными. Тем не менее, отказываться было бы неприличным. Он возвращался к себе необыкновенно уставшим, но довольным. На лице блуждала улыбка человека, прошедшего боевое крещение. Открыв дверь, он зашел, а потом, замерев на мгновение, сделал шаг назад за порог. Улыбка исчезла с лица: его пушистый коврик к порогу, как ему было положено, не примыкал. Поднимаясь в спальню, Федор Иванович осматривал дом. Все было по-прежнему. Возможно, он зря беспокоится? Найдя просматриваемую месяцем ранее рекламную листовку на столешнице рабочего стола и перекинув ее в свои активные задачи, Федор Иванович вышел из дома. Ближайший общественный интерком находился в торговом центре на перекрестке, но старик решил прокатиться подальше. По дороге он планировал, какие еще услуги закажет, кроме повторной очистки дома от средств слежения. 13 “Здравствуйте, Оля. Мы обязательно встретимся, хотя бы для того, чтобы закончить начатый спор. Можете считать это поводом. Когда же это случится – я не знаю. Вероятнее всего – когда меня направят на вашу станцию для работы. С уважением, Александр” Ольга перечитала это письмо несколько раз, не веря собственным глазам. И это все?! Четыре строчки канцелярским языком – это и есть ответ, которого она ждала больше месяца? Женщина закрыла лицо руками и заплакала. Через полчаса она умылась и оправила одежду. Часы показывали начало восьмого. – Ольга Петровна, это не по графику! – воскликнул голос в динамике, а через минуту на пороге возник и владелец голоса. Юноша, с чьей-то легкой руки названный Валетом, продолжал одеваться. Он не был уже ни бледным, ни худым: обычный парень шестнадцати-семнадцати лет. Молчаливый и послушный. Увидев, что его игнорируют, сотрудник операторской проговорил: – Я обязан доложить Степану Денисовичу и Калману. – Обязан – докладывай. Ольга кивнула живому проекту на выход. – Ольга Петровна, что вы творите? – возмутился руководитель проекта. Массивная внешняя дверь закрылась. Отправив живой проект по десятикилометровой трассе вокруг станции, размеченной месяц назад цветными флажками с километражем, она вернулась в тепло. – Степан Денисович, если и этот проект через год пойдет под списание, я должна знать, что контролировала каждый этап подготовки и выявленный изъян не является моим недочетом, – спокойно ответила Ольга. – Вы слишком много на себя берете! – глухо заметил мужчина и обернулся на шаги за спиной. – Что происходит? Почему проект сдает нормативы не по утвержденному графику? – спросил Калман, куратор от американской стороны. Следом за ним шел сотрудник службы безопасности. – Липа, выведи мне показатели Валета и покажи его самого с внешних камер, – приказал глава проекта глухо. С минуту Степан Денисович следил за живым проектом. Потом, скривив губы, чего никто из присутствующих не заметил ввиду густой растительности на лице, быстро удалился. – Мне кто-нибудь ответит? – настаивал Калман, глядя на Ольгу. Кроме нее и перманентно сидящего на хвосте сотрудника службы безопасности, у двери никого больше не было. – Может быть, Он?- Ольга развернула ладони к потолку и вскинула взгляд. После этого она обошла мужчин и направилась к прозрачному кабинету охраны, где можно было присесть. – Гоняете проект, Ольга Петровна? – улыбнулся один из сотрудников СБ, но не получив ответа, перестал улыбаться. Ольга села в шаткое кресло на колесиках и, отдавая дань остаткам приличия, вывела картинку на стеклянную перегородку, отделяющую комнату охраны от коридора. Сзади встал Калман. – Валет, ты замедлил ход, – заметила женщина пару минут спустя. – Против ветра, – донесся юношеский, чуть хрипловатый голос из динамика. – Это не причина для снижения скорости. Наблюдающие за показателями увидели, как Валет ускорился. – Ольга, мы работаем на один результат, – начал тем временем Калман, также следя за движением Валета. – Я мешаю вам работать? – спросила женщина, не оборачиваясь. – Нет, я не об этом... – Ну, так не мешайте работать и вы мне. В семь утра следующего дня, а именно – восьмого марта, Ольга и Калман сидели в кабинете Степана Денисовича. Точнее сидели только Ольга и Калман, а Степан Денисович вышагивал по помещению. – Товарищи, нам вместе работать чуть меньше двух лет, – говорил он, сдерживая эмоции, – подготовленный мной график утвержден и пересмотру подлежит в исключительном, крайнем случае. Желание госпожи Карповой таким случаем не является. Мне все равно, как вы будете следить за подготовкой, и что именно будет в ваших отчетах руководству. Но я категорически запрещаю вмешиваться непосредственно в подготовку живого проекта. Он сделал паузу, остановившись. – Итак, у нас есть конкретные даты для сдачи нормативов. У вас есть, что возразить против этих дат, Ольга Петровна? – Нет. – Калман? – Нет, Степан. – То есть я могу рассчитывать, что подобных эксцессов не повторится? Ольга подняла взгляд на руководителя проекта и ничего не ответила. Через минуту Калман вышел из кабинета, у двери которой его ждал сопровождающий, и они вместе направились на завтрак. – Оля, у тебя что-то случилось? – Нет, – глаза спрятались за ресницами. Степан Денисович сел напротив. – Оля, пойми... – Я все понимаю, Степан. И ты абсолютно прав, – качнула она головой. – Почему бы тебе не списать это на внеплановый срез, заказанный оплатившей проект стороной? – Я должен в это поверить? Ольга усмехнулась. – Пойдемте завтракать, Ольга Петровна, – вздохнул мужчина и поднялся из-за стола. Подготовка “живого проекта: солдат” состояла из блоков по полгода каждый. В состав начальной подготовки Валета входило обучение речи, логике и начальная физическая подготовка. Во втором полугодии он начнет заниматься борьбой и практиковаться с неавтоматическими видами оружия. В программу будет добавлен английский язык и психологическая подготовка. Со второго года начнутся активные занятия на полигоне: Валет освоит легкое и тяжелое вооружение, подводное и воздухоплавание, будет расширена программа единоборств, добавлена механика. В течение всего этого времени Валет должен освоить мануальное и ментальное управление сторонними механизмами. Со второго полугодия второго года живой проект будут экзаменовать заказчики. Вот, до последнего экзамена Ольга и должна будет создавать видимость, что оплатившая разработку Валета российская сторона на самом деле контролирует процесс. А потом – новые партии. Одна за другой по мере высвобождения танков. Право назначить куратора отдали на откуп генералу Карпову. Отправлять на станцию кого-то из личного состава было глупо, эта работа того не стоила. В принципе отправлять кого-то при погонах Петр Алексеевич посчитал неосмотрительным, излишнее рвение здесь было не нужно. Ольга подвернулась под руку, высказав родителям желание покинуть территорию “Руси” и “LPI” на время или насовсем. Она не объясняла причин, но чете Карповых и без того все было понятно. Сначала дочь генерала взъярилась, услышав предложение отца. Провести от двух до четырех лет на станции LPI? В Арктике!? Но подумав, она согласилась. Пожалуй, это был идеальный для нее вариант. Что может быть дальше, чем станция Арктика-1? Даже если она принадлежит корпорации. В неотрывном присутствии рядом с Валетом необходимости не было, но Ольга старалась проводить в своей комнате как можно меньше времени. Около пяти часов вечера она зашла в комнату, чтобы переодеться. Планировался небольшой банкет по случаю восьмого марта. На полу посреди комнаты высилась огромная корзина цветов. Подойдя к благоухающему великолепию, казавшемуся миражом в этих погребенных посреди снега стенах, она вынула из цветов карточку: “С 8 марта, Оленька, “LPI”” – Твое эго по-прежнему не помещается в собственное имя... – заметила женщина в пустоту, возвращая карточку обратно. – Эта подпись говорит обо мне больше, чем собственное имя. Ольга вздрогнула, оборачиваясь. – Что ты здесь делаешь? – Доставил букет. – Ты приехал по делам? – Конечно. Пересечь половину земного шара ради удовольствия увидеть тебя было бы... слишком расточительно? – Глупо. Михаил усмехнулся, отталкиваясь от стены. Подойдя к женщине, привлек ее за плечи. Ольга подставила щеку для поцелуя, не позволяя претендовать на большее. Михаил решил воздержаться в таком случае, и устало вздохнул: – Почему все, что я готов сделать ради тебя, всегда либо “глупо”, либо “не нужно”? Что бы я ни сделал, ты воспринимаешь это чуть ли ни как оскорбление. – Потому что все это ты делаешь не для меня, а для того, чтобы в очередной раз подтвердить себе, что ты можешь это сделать. – Боже, как сложно, – улыбнулся он. – Меня нельзя ни заработать, ни купить, ни завоевать, ни... – Ольга скинула с плеч его руки и отошла. – Что же остается? – Остается отпустить. Оставь меня в покое. – Ты знаешь – это невозможно. Я дал тебе время, но сейчас ты нужна мне, я скучаю. Ольга отвернулась к окну и взяла себя в руки. – Ну, что мне сделать, Оль? – Вот только делать больше ничего не надо! – воскликнула она, и Михаил предсказуемо рассмеялся. – Тебе не нравится именно то, что сделать я могу что угодно? Так что же тебе будет по нраву? Ольга вскинула испуганный взгляд, когда Михаил быстро подошел и крепко сжал ее плечи: – Никчемность, бедность, бесцельность? Может быть, отсутствие желаний или страх их воплощать? Что? – Ты все переворачиваешь с ног на голову. – Нет, Оля, это делаешь ты. Я лишь демонстрирую тебе это, – Михаил провел ладонью по ее волосам, запустил в них пальцы, прижимая ее тело к себе. – Раньше у нас были одни ценности. Олька, я не понимаю, почему теперь ты боишься им соответствовать. Михаил закинул назад ее голову. – Потому что тогда я стану такой же, как ты. – Как я?! – в его голосе послышалась угроза. – Знать, чего хочешь, и добиваться этого – плохо? Следовать принципам, которые ты уважаешь, и благодаря которым уважают тебя – плохо? Идти вперед несмотря ни на что – плохо? Расширять свое дело, совершенствоваться, меняться и расти – плохо? Оля, быть как я – плохо?! Я верно тебя понял? Ольга с трудом выдохнула, ей всегда было страшно смотреть в его глаза, когда они становились такими. – Нет. Он удовлетворенно кивнул и усмехнулся: – Позже придумаешь что-нибудь еще. Она не могла отстраниться, когда его лицо приблизилось, и губы раскрыли ее губы. Они столько раз были вместе, что тело привычно, вопреки ее воле, откликалось на ласки, тянулось к нему. Ольга прекрасно знала, как быстро он заводится и что остановить его невозможно: ни в чем и никогда. Она знала, но все же попыталась высвободиться, возразить: – Миша, нет. Перестань... Мимолетно взглянув ей в глаза, Михаил подхватил женщину на руки и перенес на кровать. Она пыталась понять, в какой момент времени, начиная с ее возвращения в комнату, сопротивление могло бы возыметь хоть какое-то действие. И в очередной раз понимала, что такого момента не было, что он всегда делал, и будет делать что хочет, как хочет и когда хочет. И в этом он был весь. И за это она его ненавидела. И за это же когда-то любила. Когда-то в прошлой жизни, до Арктики-1. – Ты голодная... – говорил он позже. Они лежали друг напротив друга, ноги переплетены. – Да, там банкет намечался, я пропустила обед. – Ты скучаешь... – усмехнулся Михаил, по ускользнувшему взгляду догадавшись, что Ольга прекрасно поняла смысл его фразы. – Отпусти меня, Миша, – попросила она шепотом. – Побудь со мной еще полчаса. Ольга подняла взгляд и по его улыбке догадалась, что он прекрасно понял смысл ее просьбы. – Отпусти меня, Миша, – повторила она, – я не хочу быть твоей. – Еще как хочешь, – он улыбнулся еще шире. – Нет... – Тебе еще раз это доказать? – засмеялся он, откидывая ее на спину. – Миша, это неважно! – А что важно? – спросил просто, нависая над ней. – Ты слишком упрощаешь... – А ты усложняешь. Мы неплохо дополняем друг друга, милая. – Я не люблю тебя. Он прикрыл на мгновение глаза, входя в нее. Ольга вдохнула, раскрываясь и прижимаясь к нему. Когда их взгляды встретились, что бы она ни произнесла, это прозвучало бы фальшиво. 14 “Озадаченная общественность размышляет над очередным приобретением президента