Живой проект (СИ) - Еремина Дарья Викторовна. Страница 34

LPI

. У него была глубокая ночь. Зайдя на новостной канал, Михаил приблизил к себе шарик с новостями корпорации и тут же инстинктивно отклонился от бросившихся на него кратких сводок с семи митингов в поддержку закона о наделении живых проектов человеческими правами. Он поморщился при виде кадров, снятых в Подмосковье. Митингующие оккупировали головной офис с требованием оставить жизнь Александру. – Нормально, что я узнаю об этом из новостей? – спросил он, вытряхивая сигарету из пачки. – Михаил Юрьевич, простите. Выходной, я не знала... – Что они требуют? Что с Александром? – Он исчез в среду утром. – Почему не доложили? По становящемуся все глуше голосу шефа Людмила понимала что, вероятно, это ее последний день в корпорации. – Я не знала, что об этом нужно было сообщить... Михаил Юрьевич, они же сейчас постоянно исчезают. Не дослушав, Михаил порвал связь и тут же набрал Петра. – Это не я, – сказал Петр вместо приветствия. Михаил молчал, поднимаясь с постели и подходя к окну. – Мих, я серьезно не имею к этому отношения. Он просто исчез. Митинг должен был проходить в центре, он там и начался, – объяснял Петр, – но потом они двинулись к нам. На автобусах. Этого никто не ожидал. Петр замолк. В образовавшейся тишине он слышал стук пальцев и глубокую затяжку. – Камеры слежения, – наконец проговорил президент. – В шесть утра была плановая профилактика. Единственное, что у нас есть, это как живой проект выходит из кампуса на пробежку. – Значит СБ. – Миха, ты что? – Либо ты, либо СБ. Петр поперхнулся. – Это не я, Мих... Но я рад, что он исчез. – Передай Виктору, что если к моему приезду он не узнает имя того, кто это сделал, может распрощаться с конторой. – Ладно. – Немедленно очисть территорию офиса от митингующих. – Сделаю. Положив трубку, Михаил прошелся по номеру отеля и снова вернулся к подоконнику, на котором прижилась пепельница и удобно ложилась виртуальная клавиатура. Найдя в потоке личной корреспонденции письмо Высоцкого, Михаил быстро ознакомился с текстом. Уже несколько месяцев один из корпоративных дизайнеров выполнял небольшие графические работы для Александра. До сих пор от этого не было практически никакой пользы. Теперь же Михаил позволил себе улыбнуться. От имени дизайнера он написал всем адресатам следующее: “Народ, я человек маленький, но если Александра убрали, то я не вижу смысла продолжать работу. Причем тут финансирование, профессор? Если не побоялись убрать его, то уж избавиться от такой мелочи как я они точно не побоятся. Сори, но я умываю руки. У меня осталось несколько работ, но я точно не знаю для какого ресурса они. Если все же все обойдется и Александр вернется, напишите мне. Я все пришлю. За выполненную работу он еще не заплатил, но я не буду просить плату за то, что не сдал. Надеюсь, с ним все же все ок, и это какое-то недоразумение. В общем, вы поняли, профессор. Считайте, я сдрейфил. Своя жизнь дороже. Если Александр появится и пожелает оплатить выполненную работу, реквизиты те же”. Михаил не был в курсе, знает ли профессор платежные реквизиты людей, с которыми работал Александр, но надеялся, что их сектора работ четко разделены. Зная Александра, а Михаил предполагал, что немного разобрался в живом проекте, можно было предположить, что одним из первых его дел, если он все еще жив, будет расчет по долгам. Таким образом, президент предполагал узнать о возможном возвращении живого проекта раньше, чем это станет известно ему официально. Второе сообщение он написал уже от себя и отправил с корпоративного адреса. “Верное решение, молодой человек. Мало ли что может случиться с каждым из нас, если уж столь знаменательная персона, как “живой проект: Александр” так несуразно сошла со сцены. Как косвенный виновник этого происшествия я готов возместить ваши финансовые потери. Каждому. Михаил Королев”. Михаил практически ощутил, как холодок пробегает по спинам тех, кто прочтет его второе письмо. Если они не фанатики и не дебилы, то Высоцкий сегодня же окажется без большей части сотрудников Александра. По крайней мере, хоть об этом можно будет не беспокоиться. Если Александр объявится, вернуть сотрудников или найти новых ему будет не сложно. Если нет, то смысла поощрять, а в случае Михаила – игнорировать деятельность Высоцкого, президент не видел. Скосив взгляд на часы, Михаил пошел досыпать.

В Москву президент вернулся во вторник утром. Венесуэльский Галаксис с боем, но согласился продолжить сотрудничество. Если ранее арендаторы были обязаны беречь клонов, то после первой волны агрессии, направленной против живых проектов и обошедшейся корпорации в десятки тысяч условных единиц чистого убытка, президенту пришлось подписать дополнительное соглашение о замене исчезнувших или “негодных к использованию и подлежащих списанию в результате несчастного случая или любом другом случае, наступившем не по вине компании-арендатора”. В нынешнем положении Михаил был готов идти практически на любые уступки, лишь бы удержать на плаву направление живых проектов. – Михаил Юрьевич... – поднялась Людмила с места, когда президент появился в приемной. – Собрание в девять пятнадцать, – ответил Михаил и прошел в свой кабинет. Людмила облегченно вздохнула и села. Часы показывали без двадцати девять. Отправив всем оповещения, секретарь продублировала информацию личным звонком. Все абоненты были в пути. В девять пришел Петр. Остальные подошли через пятнадцать минут. Никто не посмел опоздать. Напряжение, зависшее в кабинете президента, можно было резать ножом. – Виктор, – Михаил поднял взгляд на руководителя СБ. – Я не знаю, кто это был, Миш, – проговорил Виктор. Он был бледен и, вероятно, плохо спал. – Свободен. Можешь собирать вещи. В натянутой тишине Виктор медленно поднялся и, не проронив ни слова, вышел. – Юлия Владимировна, – перевел Михаил взгляд на руководителя юридического департамента. – По Манте у нас нет шансов. Превышение обороны при защите имущества. Четыре трупа – это слишком... – Купите их. Оплатите лечение остальным. Это обойдется дешевле, чем изъятие проводников из эксплуатации. Юлия Владимировна открыла рот и с нажимом в голосе, чтобы не выдать волнение, спросила: – Кто это должен организовать? – Обратитесь к Крышаеву. В конце концов, именно он пока еще генеральный директор “Живого проекта”. Пусть хоть что-то сделает полезного. – Хорошо. – И постарайтесь сохранить все переговоры с ним и его людьми, как письменные, так и устные. – Но... Миша... если это попадет не в те руки... – Ну, так не дайте этой информации попасть не в те руки, – тихо ответил Михаил. – Я переслал вам допник с Галаксис. Роб, – он перевел взгляд на коммерческого директора, – разошли сейлзам, это можно использовать. Любые требования арендаторов, даже самые неадекватные, оговариваются со мной. – Понял, – кивнул Роб, лысый, чуть полноватый мужчина. – И составьте новую программу мотивации для сейлзов всех офисов. – Понял, – повторил за шефом Семен. – Юлия Владимировна, кроме Манты плохих новостей больше нет? – Остальное в рабочем порядке, – женщина собиралась начать отчет, но Михаил остановил ее. – Не сейчас. С Петром. Иван... С момента вступления Михаила в должность никто не выходил с ежемесячного собрания директоров, проходившего в первый вторник каждого месяца, мокрым. Руководитель юридического департамента не удивилась, когда Галина последовала за ней. Когда без лишних слов в две чайные чашки было накапано валерьянки, женщины чокнулись и выпили. – Почему он так с Виктором, вы знаете? – спросила PR-директор Юлию Владимировну. – Нет, даже предположить нечего, – ответила женщина, закуривая. – Боже, я взмокла... – Не говорите, у меня до сих пор поджилки трясутся. Галина с минуту задумчиво смотрела в чашку, пока юрист курила. Потом, бодро вздохнув, улыбнулась коллеге: – Ладно, Юлия Владимировна, спасибо за угощение, приятных покупок. Невесело усмехнувшись, юрист позвонила Максимову – системному администратору по штатному расписанию и палочке-выручалочке, просто спасителю по всем железным и программным вопросам на практике. Женщина искренне не понимала, как записать переговоры с Николаем Крышаевым так, чтобы это не попало в неправильные руки. Она опасалась спрашивать себя, зачем Михаилу понадобилось собирать компромат на одного из учредителей, второго лица в корпорации после Юрия Николаевича, генерального директора “Живого проекта” и крестного самого Михаила. Юлия Владимировна устала опасаться за молодого президента и лично за себя. Свою верность корпорации она доказала еще при его отце. Руководитель юридического департамента слишком хорошо знала нутро, саму душу корпорации, чтобы сомневаться в том, что своих людей