Живой проект (СИ) - Еремина Дарья Викторовна. Страница 81

В то время, когда Михаил собирал немногочисленные вещи для поездки на Песок-2, Александр принимал у себя неожиданного гостя. Рита Иванова обратилась к нему через один из ресурсов и, в конце концов, добилась живого разговора, в котором убедила Александра в том, что не приведет на хвосте СБ корпорации. Ей нужно было поговорить. Живой проект не особенно ясно представлял себе, о чем пойдет речь. Когда женщина появилась на пороге снятой им квартиры, Александр не мог не признать, что рад ее видеть. – Мы должны жить вместе, – сказала она, осмотрев прихожую и не решившись снять сапожки. Александр удивленно вскинул брови и остановил приглашающий жест. Потом, все же сказал: “Проходи”, но сам не знал куда идти: на кухню или в свою комнату. Решив, что кухня – это место для приготовления и потребления пищи, живой проект прошел в свою комнату. Здесь было чисто, тесно и довольно уютно. Саша следил за изучающим взглядом бывшей коллеги: его рабочий стол с активным экраном, софа напротив него и платяной шкаф рядом с ней – у окна. Видавший виды, но чистый синтетический ковер со старомодным арабским узором; безвкусная, пыльная, но ярко светящая люстра; полуторная, накрытая пледом кровать. Когда она вернула взгляд к хозяину дома, Александр предложил присесть и сам сел на свое рабочее место. – Я не совсем понял, что ты сказала в прихожей, Рита. – Я сказала, что мы должны жить вместе. – Почему мы должны? Кому мы это должны? Зачем? – Боже, сколько вопросов. Саша, ты как маленький. – Возможно, – Александр неловко пожал плечом, – и все же... – Потому что я хочу тебя, – она продолжала стоять, – как и год назад, как и два года назад. Я хочу жить с тобой и обещаю, что ты не пожалеешь, если согласишься. Нам будет хорошо вместе. – Вот как... – Саша немного опешил и попытался скрыть недоумение за этой ничего не значащей репликой. – Ты же знаешь: я не свободен. Рита поперхнулась и напряженно засмеялась: – А когда ты был свободен? И когда ты будешь свободен достаточно, чтобы увидеть, наконец, что кому-то дорог? Мне наплевать на то, кем тебя считают. Я не чувствую вины за то, что... интересовалась тобой. За то, как я это преподнесла, я уже расплатилась! Ты вволю посмеялся надо мной и весь офис вместе с тобой. – Я не смеялся. – Я недостаточно хороша для тебя? – Нет, не в этом дело... – У тебя есть другая женщина? – Нет, – вздохнул Саша. – Но у меня все равно нет шанса потому что?.. Саша молчал. Его память усердно подкидывала воспоминания, благодаря которым он мог ответить на поставленный вопрос. Их краткие разговоры, в которых девушка пыталась узнать хоть что-то личное о нем самом. Ее эффектное появление в День его рождения больше года назад, когда никто в мире, кроме профессора Высоцкого, не считал нужным знать и помнить эту дату. Лифт на станции Арктики-1, где он говорил своему неназванному отцу: “Если я встречу женщину, которая увидит во мне человека без каких-либо приставок...” Брезгливые складки возле рта на лице Ольги, говорящей о живых проектах. Объятия Риты в офисе в День рождения Лаборатории Королева, шокировавшие и сотрудников корпорации и его самого. Саша нахмурился, понимая о себе нелестную, неприглядную вещь. Он зациклился на том, что при совершении поступков в отношении живых проектов, окружающими движет лишь чувство вины. Он совершенно естественно воспринимал взаимную симпатию и признания Ольги, но отказывался принимать интерес Риты. Теперь он отчетливо понимал, что внимание Ольги было для него естественным именно потому, что она считала его человеком, а принять признания и откровенные предложения Риты не мог именно потому, что она знала о нем правду. Даже принимая во внимание, что эта правда не имела никакого веса и смысла, она все равно как заноза сидела в его сознании, перекрывая возможность ощущать себя свободным. – Так всегда делают? Это в порядке вещей? – Что именно? Саша развел руки в стороны, обрисовывая текущую ситуацию. – Да какая разница?! – с дрожью в голосе воскликнула Рита. – Не унижай меня, Саша. Не надо снова делать это... я и сама прекрасно справляюсь. Она отвернулась к не прикрытому какой-либо тканью или жалюзи окну, и обхватила себя за плечи. Покинув рабочее место, Александр остановился в двух шагах от гостьи. – Через полтора месяца выйдет закон о наделении нас человеческими и гражданскими правами, – признался он тихо. – Пока никто не... – Ты сделал это! – воскликнула Рита, резко обернувшись. На ее лице отразились искренняя радость и восхищение – то малое, что он безнадежно искал и не находил на лицах весь прошедший день. – Ты сделал это! – повторила она тише, и он благодарно улыбнулся, принимая ее в объятья. – Сашка, это титанический труд! Неужели ты справился, неужели они позволили тебе?! – У каждого своя корысть, – прошептал он ей в ухо. – Просто моя корысть совпала с государственной. – Я не верю, Сашка! Это... это надо отметить! – Опять шампанским? – усмехнулся живой проект, отстраняя ее. – Саша... – поморщилась она, но улыбка тут же стерла неприятное воспоминание с ее лица. – Я не очень-то хорошо разбираюсь в... Он не договорил: Рита закрыла ему рот своим поцелуем. Чувствуя в руках ее упругое влекущее тело, он подумал: “в общем-то, теперь это и не важно...” 6 Петр возвращался с рынка, разворачивавшегося по утрам на окраине поселка. От дома, где они с Ольгой проводили свой “отпуск” до поселка было пятнадцать минут пешком. Петр предпочитал неспешную прогулку даже в навьюченном овощами, фруктами, свежим хлебом и яйцами виде, хотя в гараже стояла пара квадрациклов, скутер и три велосипеда. Фактически этот дом принадлежал Михаилу, но достоверно об этом знала только Ольга. Петр считал, что они проводят здесь отпуск с легкой руки Ларисы Сергеевны, особняк находится в ее собственности и запись с камеры на воротах никто и никогда не просматривает. Ольга все еще не была уверена в том, что Михаил не будет ее искать, а, по мнению вдовы Королева, дом в Грузии был одним из последних мест, где ее сын заподозрил бы нахождение сбежавшей подруги. Теперь, почти две недели спустя, Петр изнывал от безделья и смертельной тоски. Он успел починить крышу и покрасить фундамент, изъездить на велосипеде всю округу и перезнакомиться со всеми соседями, завести себе пару поклонниц и поссориться с Ольгой из-за беспризорных щенков. Они почти не разговаривали. Подходя к высокому забору из перемежающихся бетонных столбиков и металлических решеток, Петр недовольно поморщился. У ворот стояло пустое блюдце, рядом с которым грелись на ласковом утреннем солнышке трое пушистых, в рыже-розовых пятнах щенят. Услышав его шаги, щенки настороженно вскочили и отбежали дальше по дороге. Неуклюже наклонившись, чтобы поднять блюдце и не выронить при этом экологичные, но неудобные пакеты, Петр угрожающе потопал в их сторону и зашел на участок. – Я просил, чтобы ты не прикармливала бродячих собак! – крикнул он, проходя на кухню и сваливая пакеты на длинную широкую столешницу разделочного стола. Ответа не последовало. Вымыв и обсушив гроздь крупного красного винограда, Петр уложил ее в пиалу и отправился на поиски Ольги. Она нашлась на террасе, залитой солнечным светом. Замерев в дверях, Петр с минуту разглядывал ее профиль. В блестящих волосах на макушке запутались солнечные лучи. Ее губы были плотно сжаты, а глаза широко открыты. Все это время женщина смотрела в одну точку: на ползающую в углу между стеклянной стеной и потолком большую ленивую муху. – Не надо кормить бродячих собак, Оль, – повторил Петр в который раз. – Это щенки, – она не обернулась. – Через полгода эти щенки превратятся в диких голодных псов. Не дай бог, если ты попадешься им на пути, и рядом не будет меня. – Через полгода нас здесь не будет. – Кто угодно в поселке может пострадать от своры диких псов. Не надо их кормить! Подойдя к подруге, Петр присел на плетеное кресло рядом с ней и поставил пиалу с виноградом на маленький круглый столик между креслами. – Ты такой трус... – безразлично заметила Ольга. – Потому что могу предугадать возможные последствия? Ольга неторопливо обернулась и посмотрела в прикрытые очками глаза, перевела взгляд на пиалу с виноградом и так же неторопливо вернулась к разглядыванию мухи. – Приготовить тебе завтрак? – спросил Петр, когда пауза затянулась. – Я не хочу есть. – Тогда, сходим погулять? – Не хочу. – А что ты хочешь? – Чтобы ты оставил меня в покое. Петр стремительно поднялся, но тут же выдохнул, словно спуская пар, и неторопливо подошел к стене, представляющей собой большое окно от пола и до потолка. Распахнув одну створку, он засунул руки в карманы шорт, вытянул шею и, прикрыв глаза, вдохнул сладкий аромат цветов, красочным ковром стелющихся вокруг террасы. – Кого бы ты больше хотела видеть на моем месте: Миху или Александра? – спросил он, не оборачиваясь. Ольга не отвечала. Повернув к ней голову, Петр грубо уточнил: – Кому бы ты дала? Ольга не отреагировала, и Петр вернул взгляд в сад. – Он никогда не спрашивал. – Я знаю. – А ты... мне как брат... я не могу с тобой спать. Иди, трахни какую-нибудь грузинку и... – Оля, заткнись, ради бога... – прошептал Петр, – ты как циркулярная пила. Стоит завести... Они снова молчали, глядя в одну сторону, но на разные вещи. – Нам же было хорошо вместе, – вспомнил Петр. – Неужели он – единственное, что нас связывало, придавало смысл всем поступкам и замыслам, неужели без него я для тебя ничего не значу? – С ним ты тоже для меня ничего не значишь. Петр обернулся, подошел к креслу Ольги и склонился над ней, разглядывая лицо. Он не верил тому, что видит и слышит. – Мы знакомы почти тридцать лет. Я твой единственный друг. Ты делилась со мной всем, чем не могла поделиться ни с ним, ни с родными. С какого именно момента я для тебя ничего не значу? Скрываясь от взгляда нависшего над ней мужчины, Ольга разглядывала свои ногти. В самый тяжелый период жизни Михаила Петр бросил его, чтобы быть с ней. Он кинул лучшего друга ради нее. Он поссорился и навсегда расстался с человеком, которого любил больше, чем себя, больше, чем ее, больше, чем кого бы то ни было на свете. И он прекрасно осознавал цену, которую собирается заплатить за товар... негодный порченый товар, не способный ни то, что на взаимность, но даже на благодарность. – Я не просила, – ответила Ольга на свои мысли. – Что ты не просила? – Ехать со мной. – Я поехал ради себя. – Ты предал его, ты кинул его! – И это тоже я сделал ради себя. – И ты хочешь, чтобы после этого я все еще считала тебя другом?! Петр выдохнул изумленную улыбку, распрямился и неестественно, напряженно засмеялся: – Так вот в чем дело?! Ты презираешься меня за это? За то, что я ушел от Михи, чтобы быть с тобой? – Ты ему нужен, а мне нет! – Твою мать, я же не фуфайка! Вы сдурели что ли? Оба! Кто я, что я, по-твоему? Живой проект, в чьи функции входит дружить и служить президенту