Хоббит - Толкин Джон. Страница 5

И тут господин Торбинс повернул ручку двери и вошел в гостиную. В нем вдруг пробудился Тук. Он понял, что спать не ляжет и завтракать не станет, пока не убедит всех, что может быть очень яростным, и почувствовал, что уже пришел в ярость от «пускает пузыри на коврике».

Много раз потом торбинсовское начало в нем сожалело об этом поступке, и он говорил себе: «Бильбо, ты свалял дурака – сам полез в западню». Но сейчас он храбро выпалил:

– Извините меня за то, что я сейчас случайно услышал. Я понятия не имею, о чем вы говорите и при чем тут взломщики, но, думаю, не ошибся в том, что вы считаете меня ни на что не способным (это его уязвило больше всего). Я вам докажу. Нет у меня на двери никаких знаков – я ее красил неделю назад, и совершенно уверен, что вы ошиблись адресом. Я заподозрил это, как только увидел ваши чудные физиономии у себя на пороге. Но можете считать этот дом правильным домом. Скажите, что вы от меня хотите, и я попробую все сделать, даже если для этого придется идти пешком на самый Дальний Восток и драться со свирепыми змеями-оборотнями в Последней Пустыне. У меня когда-то был двоюродный прапрадедушка Бычеглас Тук, так вот он…

– Ну да был, но очень давно, – сказал Глоин. – Я же говорил о тебе. И, уверяю тебя, на этой двери был знак – обычный, как полагается в деле. Такой знак обозначает: «Взломщик ищет хорошую работу и захватывающих приключений за приличное вознаграждение». Вместо «Взломщик» можно прочитать «Опытный охотник за сокровищами», это как ты захочешь. Некоторым так больше нравится, а нам все равно. Гэндальф сказал, что в этих краях живет такой искатель приключений, который жаждет немедленно взяться за дело, и устроил нам сегодняшнюю встречу, в среду за чаем.

– Был у тебя знак на двери, – сказал Гэндальф. – Я сам его поставил по веским причинам. Меня попросили найти четырнадцатого участника экспедиции, и я выбрал господина Торбинса. А если кто-нибудь скажет, что мой выбор неправильный, идите втринадцатером, попадайте в неприятности, расхлебывайте неудачи или возвращайтесь уголь копать!

Он так сердито накричал на Глоина, что гном сел на свое место; а когда Бильбо попытался открыть рот для вопроса, он повернулся и уставился на него, так свирепо нахмурив брови, что хоббит закрыл рот покрепче.

– Вот и правильно, – сказал Гэндальф. – И не будем больше спорить. Господина Торбинса выбрал я – этого достаточно. Если я говорю, что он взломщик, значит, он взломщик или будет таковым, когда придет время. Что-то в нем есть, о чем вы пока не догадываетесь, и в гораздо большей степени, чем он сам думает. Может быть, вы все останетесь живы и мне за это спасибо скажете. А теперь Бильбо, малыш, принеси лампу и посвети мне вот на это.

В свете большой лампы с красным абажуром он расправил на столе пергамент.

– Это нарисовал Трор, твой дед, дорогой Торин, – сказал Гэндальф в ответ на вопросительные взгляды гномов. – Здесь план Горы.

– По-моему, он нам не очень поможет, – разочарованно протянул Торин, кинув взгляд на план. – Я ведь хорошо помню и Гору и все вокруг нее. Знаю, где находится Лихолесье и Высохшая Долина, где жили огромные драконы.

– Место, где живет дракон, помечено на карте, – сказал Балин. – Вон на Горе нарисован красный дракон. Но его мы и без этого легко обнаружим, если только туда доберемся.

– Есть один пункт, который вы не заметили, – сказал маг. – В Гору можно войти, видите руну на Западной стороне? Вот тут еще руны, и рука показывает, где тайный вход в нижние пещеры.

– Может, он и был когда-то тайным, – произнес Торин, – но откуда ты знаешь, что тайна до сих пор не раскрыта? Старый Смог там так долго живет, что наверное уже все разнюхал.

– Может быть, и так. Но он многие годы не пользовался этим ходом.

– Почему?

– Потому что он в него не пролезет. «Дверь Горы пять локтей высотой и в нее входят трое в ряд», – говорят руны. Смог в такое отверстие влезть не мог даже в молодости, и особенно когда объелся людьми и гномами после сражения.

– По-моему, это большущая нора, – пискнул Бильбо (весь опыт которого сводился к хоббичьим норам, а о драконах он понятия не имел). Он увлекся и заинтересовался происходящим и забыл, что решил держать язык за зубами. Карты он обожал; у него в прихожей висела большая карта Прогулок По Окрестностям, где все его любимые тропки были наведены красными чернилами. – Как же такую большую дверь удалось сохранить в тайне от окружающих, не говоря уж о драконе? – спросил он.

Не стоит забывать, что сам-то он был всего лишь маленьким хоббитом.

– Есть много способов сделать явное тайным, – ответил Гэндальф. – Как это удалось здесь, мы не знаем, пока сами не придем туда и не посмотрим. Судя по карте, дверь должна быть замаскирована под склон Горы, это у гномов самый распространенный способ, правда?

– Именно так, – сказал Торин.

– А еще, – продолжал Гэндальф, – вместе с картой передается ключ, маленький и странный. Вот он! – и маг протянул Торину серебряный ключ с длинным стержнем и хитроумно выточенной бородкой. – Храни его надежно!

– Разумеется, – сказал Торин, взял ключ и повесил на красивую цепочку, которую носил на шее под курткой. – Теперь у нас появляется надежда. Этот ключ меняет дело. До сих пор нам многое было неясно. Мы собирались идти на восток как можно тише и незаметнее до Долгого Озера. Потом начнутся неприятности…

– Они начнутся намного раньше, если я что-нибудь смыслю в восточных дорогах, – перебил его Гэндальф.

– Оттуда мы можем подняться вверх вдоль реки Руны, – будто не замечая слов Гэндальфа, продолжал Торин, – дойти до развалин Дейла – старинного города в Долине, под Горой. Но никому из нас не хотелось бы пользоваться Главными Воротами в Гору. Река вытекает из-под большого утеса с южной стороны и именно оттуда обычно выползает дракон. Причем довольно часто, если он не менял своих привычек.

– Вам будет плохо без сильного воина, без героя, – сказал маг. – Я пытался найти хоть одного; но воины нынче заняты сражениями друг с другом в дальних странах, а здесь по соседству героев не видать, так они стали редки, если вообще есть. Мечи давно затупились, боевыми топорами рубят деревья, а щиты служат люльками и крышками для кастрюль. Драконы прекрасно устроились далеко-далеко (и поэтому они сказочные). Вот я и вспомнил про Боковой Ход и решил предложить вам Взломщика. Невысоклик Бильбо Торбинс, прошу любить и жаловать, – он и есть Взломщик, выбранный и избранный. Теперь можно строить планы.

– Ну ладно, согласен, – сказал Торин. – А не будет ли знаменитый Взломщик столь любезен, что предложит свой план? – с легкой издевкой обратился он к Бильбо.

– Сначала я хотел бы узнать подробнее, в чем дело, – сказал Бильбо. У него внутри все дрожало, но характер Тука уже проснулся и отступать он не желал. – Расскажите мне про золото и про дракона и все такое, как оно туда попало, кому принадлежит и так далее.

– Клянусь бородой! – сказал Торин. – Ты же видел карту и слышал нашу песню! Мы только об этом и говорим уже много часов!

– Все равно, расскажите, пожалуйста, так, чтобы было ясно и понятно, – упрямо возразил хоббит с деловым видом (который он напускал на себя всякий раз, когда у него просили денег взаймы), изо всех сил стараясь казаться благоразумным и расчетливым, чтобы оправдать полученную от Гэндальфа рекомендацию специалиста. – И еще я хотел бы узнать сроки, и насколько это опасно, и сколько отпускается на непредвиденные расходы и сумму вознаграждения и прочее.

Он имел в виду: «Какой толк от всего этого мне? И вернусь ли я живым?»

– Прекрасно, – начал Торин. – Давным-давно, при жизни моего деда Трора, нашей семье пришлось уйти с Далекого Севера, и мои родичи со всем имуществом осели в Горе, которую ты видишь на карте. Гору нашел мой далекий предок, Старый Фрайн Первый, а потом они все прокладывали в ней ходы и туннели, вырубали залы и мастерские и, я думаю, нашли там много золота и, наверное, драгоценностей тоже. Во всяком случае, род сделался богатым и могущественным. Мой дед стал королем Горы, и люди, смертные жители земель к югу от нас, его очень уважали и даже построили под горой веселый город Дейл. Короли Дейла часто обращались к нашим кузнецам и ювелирам и, надо сказать, очень щедро расплачивались за работу. Отцы отдавали нам на выучку сыновей и тоже хорошо платили, чаще всего натурой, продовольствием, ведь мы сами ничего не выращивали и скот не разводили. Для нашего рода наступили хорошие времена, у всех были деньги, и в свободное время гномы работали для удовольствия, изготавливая изумительно красивые вещи и волшебные игрушки, каких сейчас нигде не найдешь. Парадные залы моего отца Фрайна были обвешаны необыкновенным оружием, украшены драгоценностями, резьбой и чеканкой, а игрушечный рынок Дейла был чудом Северного Мира.