1904. Год Синего Дракона (СИ) - Курган Сергей Леонидович. Страница 7
Отшелестело за окнами вагона клёпанное кружево моста и поезд, повернув влево, пошел вдоль берега Енисея, давая возможность в последний раз взглянуть на отдаляющийся Красноярск, а затем дорога повернула вправо, и Енисей за окнами вновь сменился лесами, небольшими долинами, мелкими речушками. И вновь замелькал калейдоскоп небольших станций - Зыково, Камарчага, Балай, Канск, и, уже поздно вечером - Тайшет...
Однообразность пейзажей за окном быстро надоедала, и Сергей вновь развернул перед собой рабочую тетрадь, принявшись делать в ней наброски полевых укреплений - в планшете Ильи этого не было. Совсем. Поэтому тут рассчитывать он мог только на себя и свои собственные знания. И вот на листах бумаги один за другим возникали эскизы ДЗОТов, огневых позиций полевой артиллерии, блиндажей, наблюдательных пунктов. Иногда Вервольф отвлекался на несколько минут, чтобы поучаствовать в споре товарищей, но затем вновь и вновь возвращался к своим эскизам, на которых постепенно появлялись размерные линии, а затем и таблицы примерных затрат на постройку - количество вынутых кубометров грунта, объем леса, металла, а затем - и бетона, когда на листах тетради стали появляться более серьезные укрепления в виде ДОТов. Конечно, внедрить это всё будет не просто. Но, если особого выбора нет. Если сама судьба, уничтожив их родной мир, распорядилась так, что у них теперь нет другой альтернативы, как творить альтернативную историю здесь и сейчас... Такая вот безальтернативность у них теперь получается...
Следующий день не был отмечен какими-либо особыми достопримечательностями, если, конечно, не считать короткую остановку на ничем не примечательной станции третьего класса "Нижнеудинск" да пары бункеровок на ещё более мелких станциях. И снова - споры о общей доктрине ведения войны, о применении Владивостокского отряда крейсеров, о том, чему нужнее обучать армию и флот, а что может подождать, о доктрине использования вспомогательных крейсеров... И, ставший уже традиционным, вечерний разговор с Ильей на злободневные темы, не подлежащие широкой огласке. На сей раз, речь пошла о маршруте прорыва отряда Вирениуса на театр военных действий.
Вервольф проснулся рано. Первые лучи солнца только-только начали робко заглядывать в его окно, окрашивая в желто-розовые тона убранство роскошного купе. Поезд стоял - ни покачивания вагона, ни перестука колес на стыках. Снаружи пару раз кто-то кого-то окрикнул. Советник приподнялся и выглянул в окно. Белое каменное здание вокзала протянулось вдоль перрона. Лучи восходящего солнца придавали его стенам нежно-розовый оттенок. Над центральным входом в здание большими буквами было начертано "Иркутскъ".
Наскоро набросив одежду, Сергей вышел в коридор вагона. Товарищи ещё спали. Тихонько постучал в купе Ильи. Тишина. Постучал чуть громче. Из-за двери донеслось недовольное ворчание. Что-то в духе "Кто это там такой добрый стучит не свет, ни заря?"
- Илья, вставай! Иркутск проспишь!
Дверь адмиральского купе приоткрылась:
- Какого черта, Серег! Рано ведь ещё... - Илья осекся - А почему стоим?
- И Вам доброго утра, Адмирале! - Сергей улыбнулся, - Так вот и я о том же, Илья, - стоим! Потому как - Иркутск. Скоро - Байкал. Так что давай, умывай свою морду лица, а я пока что узнаю у Всеволода Серафимовича, сколько нам ещё стоять осталось.
- Ага, - Илья смачно зевнул и потянулся, - Хорошо, сейчас оденусь и выйду.
И дверь купе затворилась.
Вервольф тем временем, убедившись что в купе начальника поезда нет, выскочил на перрон. У вагона переминалась с ноги на ногу стража.
- Здоров, орлы!
- Здрав желам, Ваше Превосходительство!
- Да не кричите так, весь народ в округе разбудите! - без злобы, с улыбкой сказал советник, - Что, морозец кусается?
- Да есть немного, Ваше Превосходительство. Самую малость.
Вервольф огляделся по сторонам. Движения на станции ещё почти не было. Лишь изредка промелькнёт где одинокая фигура работника.
- А где начальник поезда, не видали?
- Так на станцию пошел, уже с полчаса как, - произнес один из караула.
- Да вон он уже идет обратно, - указал другой на кутающуюся в тулуп фигуру, торопливо двигающуюся по перрону в сторону поезда.
Через минуту начальник поезда был уже у вагона.
- Доброго утра Вам, господин Советник!
- И Вам доброго здравия, Всеволод Серафимович! Давно стоим в Иркутске-то?
- Да уж два часа скоро будет, - и начальник поезда плотнее закутался в тулуп.
- Может, зайдем в вагон, а то, я смотрю, озябли Вы совсем, любезный!
- Было бы весьма кстати, Ваше Превосходительство!
- Сколько нам осталось до Байкала, Всеволод Серафимович? - уже поднимаясь по ступенькам, спросил Вервольф.
- Часа три, не больше. Отправляемся через двадцать минут.
Вервольф взглянул на часы. Что ж, должны засветло переправиться через озеро. И на разговор с Хилковым время должно остаться...
- Если желаете, могу предложить Вам чаю, - голос начальника поезда вывел Советника из раздумий.
- Да-да! Конечно, Всеволод Серафимович. И, если Вас не затруднит - ещё один стаканчик для адмирала. А то я его тоже разбудил.
- Хорошо, будет исполнено.
Сергей прошел в вагон-столовую и уселся у окна, глядя, как потихоньку оживает спящая станция. Жаль, что и Иркутск, как и остальные города на их пути, промелькнет лишь картинкой за окнами...
- Вот нет в тебе ни капли жалости к боевому товарищу, Серег! - раздалось за спиной ворчание Ильи, - Разбудил меня в такую рань. Вот на кой, а?
- Иркутск, адмирал!
- И что? Ну, ещё один город. Ну и что?
- А то, что через три часа - Байкал.
- Блин, вылетело из головы! Переправа, значит?
- Ага! Переправа-переправа, берег левый - берег правый... А вот и Всеволод Серафимович с целебным утренним бальзамом!
- Весьма кстати! - Илья повернулся к начальнику поезда, - Составите нам компанию?
- С превеликим удовольствием, Илья Сергеевич! - и начальник поезда присел за их столик.
Сделав несколько глотков крепкого ароматного чая, Сергей оторвался от созерцания заоконных видов:
- Всеволод Серафимович, а Вы не в курсе, Хилков со товарищи уже заканчивает дорогу по льду Байкала?
- Узнавал сегодня на станции. Вчера ледовая железная дорога ещё не была закончена - грузы и пассажиров перевозили по льду на санях.
- А ледокол? - поинтересовался Илья, - Там ведь есть ледокол, насколько я помню?
- Есть Ваше превосходительство. И даже не один. Но ледоколы могут взломать лед только до декабря месяца. Затем его толщина уже не позволяет ходить ледоколам. Приходится на санях по льду перевозить и людей, и грузы. И так - до самого апреля.
- Весело!
- Да просто обхохочешься! Придется нам поезд менять, Илья! - Вервольф пристально посмотрел на "адмирале".
- Придется. Хотя я, честно говоря, надеялся, что Хилков успеет к нашему приезду закончить колею через Байкал.
- Может, всё же успеют? - печально произнес начальник поезда, - Я уже привык к вам, жаль будет расставаться...
- Поверьте, Всеволод Серафимович, нам тоже не хочется расставаться с Вами, но, если колея не будет готова сегодня, - Илья вздохнул, - Ждать мы не можем. Слишком много поставлено на карту.
- Я всё понимаю, Илья Сергеевич.
Свисток паровоза разорвал утреннюю полудрёму иркутского вокзала и через минуту поезд покатился дальше на восток, плавно набирая ход. Дальше дорога шла по самому берегу Ангары, и отсюда зимний Иркутск выглядел просто великолепно - лучи утреннего солнца играли на куполах церквей и большого пятиглавого собора, окрашивали теплыми оттенками снег на скатах городских крыш, добавляли романтизма колоннадам нескольких вилл, построенных у берега реки. Эдакая претензия на итальянский ренессанс...
- Значит - через три часа - Байкал? - Вервольф повернулся к Всеволоду Серафимовичу. Тот утвердительно кивнул.
- Да, через три часа будем на берегу озера. Может - чуть раньше. Но сильно гнать не будем - несколько дней назад на этом участке воинский эшелон сошел с колеи - машинист хотел с разгону пробить сугроб на пути. Несколько человек погибло, пять вагонов в щепы... паровоз и вагоны всё ещё не убрали. Так что - не взыщите - но полный ход я Федору тут давать запретил.