Твой путь (СИ) - Кононова Татьяна Андреевна. Страница 23

— Не пристало так стоять перед светлейшим! Не видишь, кто перед тобой? — короткий и точный удар под колени, и юноша вынужден был опуститься на пол. Лезвие, нагретое теплом чьих-то рук, прижалось к открытой, незащищённой шее.

— Не нужно, Рамиль, — усмехнулся асикрит. Однако все понимали, что при первой возможности он как раз этот приказ и отдаст. — Мы ведь пришли просить, а не приказывать, правда, вежливости его не научили, но сейчас не об этом.

— В правде твоей мы уже недавно имели честь убедиться. Мы поверим каждому твоему слову, потому что это действительно так, нечасто приходится встретить истинных жрецов, тем более — жрецов Сварога, которых, говорят, почти совсем не осталось.

Иттрик с трудом удержался от напрашивавшегося вопроса. Император невозмутимо продолжал.

— Через несколько дней мы хотим выступить в поход в сторону Кейне, Северных земель. Нам необходимо быть уверенными в том, чем обернётся это сражение для имперской армии. В том случае, если небеса пошлют нам победу, мы можем спокойны, а если судьба уготовила нам поражение, мы должны узнать причины его и сделать всё, чтобы этого не случилось. Неужели это так трудно для тебя? Ведь ты не раз проделывал подобное для своих. Просто теперь у тебя другие условия.

— Я не стану предавать, — тихо ответил юноша. — Моя роль в вашей войне не так велика, она даже ничтожна, чтобы моё слово что-то значило. Но действовать против Кейне вы меня не заставите.

Император и асикрит переглянулись. Только начальник имперской стражи стоял молча: к своей превеликой радости, он не знал языка народов Запада, поэтому из разговора не понял ни единого слова.

— Ты нас недооцениваешь, — спокойно промолвил Витторио. — В этом подземелье бывали пленники и посмелее, и покрепче тебя. Почти все они были уверены в благосклонности судьбы, однако боги от них отворачивались, и они умирали здесь же, в муках и в луже собственной крови. И поверь, далеко не всем мы предлагали выбор, так что можешь считать, что ты особенный.

— Если ты думаешь, что мы ни на что больше не способны, то заблуждаешься, — добавил Витторио. — Нам известно и о девчонке, что была с тобою — если помнишь, ты сам проболтался. Её…

— Не трогайте Ивенн! — вдруг вырвалось у Иттрика. — Делайте со мной, что хотите, но её не трогайте!

— Надо же, как благородно! — хмыкнул Август. — Ты сейчас зря тратишь слова, парень, она давно мертва, и на сей раз уже навсегда, — продолжал он, попутно наблюдая за тем, как в светлых глазах юноши растерянность и непонимание сменяются гневом. — Когда ты рассказал моим дозорным о ней, с тобой в Империю поехали не все. А её догнали оставшиеся.

Витторио незаметно толкнул в бок Сильвестра, чтобы тот подтвердил слова светлейшего, и тот несколько раз кивнул: хоть и не понимал онхёна, знал, что лучше всего будет просто согласиться, когда того требуют. Иттрик побледнел и закусил губу. Ему показалось, что сердце рванулось и ухнуло куда-то вниз, а очертания подземелья поплыли перед глазами.

— Ежели это… и правда так… я и подавно ничего вам не расскажу, — прошептал он. — Не простят вам боги такого. И согласятся со мною, не поведают вам ни о чём.

Неожиданно его с силой швырнули вперёд, вниз лицом. В рот набились влажные комья земли, и он, попытавшись приподняться, сплюнул, но тут же древко копья прижало к полу, ткнувшись между лопаток.

— Молчи, щенок, молчи и делай то, что тебе говорят, иначе будет плохо, — спокойный голос Витторио Дени, всё такой же ледяной и бесстрастный, обжёг его и заставил непроизвольно сжаться от непонятного, необъяснимого ужаса. — Ты должен понимать, что мы не ограничимся одним тобой. Доберёмся до Кейне, — ты ведь оттуда пришёл? — и тогда уже несдобровать никому. Светлейший добр, великодушен и благосклонен даже к своим врагам, но не к тем, которые нарочно отказываются от его благосклонности. А ты сейчас можешь спасти всех — или же, наоборот, уничтожить. Ну что? — древко надавило на позвоночник сильнее, так, что в спине даже хрустнуло. — Ты будешь проводить свой ритуал?

— Нет, — зло выплюнул Иттрик. Воздуха не хватало, из-за копья он не мог глубоко вздохнуть.

— Жаль, — Витторио убрал копьё и сделал знак Рамилю. — Подними его. Кажется, нам придётся научить его слушаться и исполнять приказы.

Юноша понимал, что в любой подобной ситуации уже давно перестал бы соображать или, наоборот, по обыкновению прикинулся сумасшедшим, но здесь такой выход был бы невозможен: его уже узнали как вполне вменяемого человека. Однако пока что разум оставался чистым, не затуманенным, сознание не грозило подвести. На запястьях с глухим щелчком закрылись цепи, руки вывернулись в неестественном положении. Иттрик не мог пошевелиться, зато Витторио получил полную свободу в своих действиях. Остриё клинка упёрлось в шею и слегка надавило.

— Если сам не хочешь подчиняться нам, то огонь и вода сумеют тебя заставить, — бросил он. — Подумай ещё раз. Согласишься — мы оставим тебя в покое, может быть, даже отпустим. Милость светлейшего не знает границ… А не согласишься — умрёшь здесь. Никто не станет хоронить тебя по обычаю, никто не вспомнит о тебе, не вложит в твою руку медную монету, чтобы ты мог заплатить за переход. И люди долго ещё будут плеваться, слыша твоё имя, — асикрит подошёл так близко, что стало слышно даже его частое, тяжёлое дыхание. — Твой выбор. Я всего лишь готов принять любое твоё решение.

Иттрик молчал. Он знал, что всякое слово обернётся против него самого, поэтому говорить было нечего. Большая часть того, что наговорил первый помощник — совершенная ложь. Если в возможном сражении победят дартшильдцы, Кейне грозит поражение и в дальнейшем, и здесь он бессилен. Никакие пророчества богов, никакие ритуалы не помогут: всегда нужно надеяться только на себя, уметь точно рассчитывать свои силы и возможности, и только это может помочь. К тому же он понимал, что умрёт в любом случае: если не согласится, или же если проведёт ритуал и расскажет правду, которая наверняка не придётся по нраву ни асикриту, ни самому императору.

С него сорвали рубаху, и на мгновение холод и сырость подземелья заставили сжаться и вздрогнуть, но тут же что-то слегка светящееся в темноте с размаху врезалось в плечо и, разорвав кожу под ключицей, медленно прошло дальше. Сначала Иттрик почти совсем не почувствовал боли. Она пришла, только когда вниз, к локтю, поползла густая струйка крови, а вся рука словно отнялась. Железо было раскалённым, и это он тоже не сразу понял, только когда жжение стало совсем нестерпимым. Он невольно дёрнулся в сторону, но клинок вошёл в плечо глубже.

— А ты ничего, терпеливый, — с какой-то едкой усмешкой отметил Витторио, резко выдёргивая раскалённую сталь. Иттрик почувствовал, как пальцы задрожали, но только крепче сжал зубы. — Только, боюсь, терпения твоего ненадолго хватит. Эй, Рамиль, тащи-ка сюда кошку!

Стражник куда-то ушёл, но быстро вернулся и с поклоном подал асикриту короткую плеть с тремя хвостами и железными зубцами на концах. Витторио, не церемонясь, выхватил её и с размаху ударил Иттрика по лицу. Точным, хлёстким ударом обожгло щёку, железные зубцы рассекли кожу от самого уха до края губ. У юноши потемнело в глазах, и после ещё одного удара он упал бы, но цепи удержали. Теперь длинные разорванные полосы красовались на обеих щеках. Тёплая, липкая кровь медленно сползала к подбородку и капала на землю. Виски будто сжало стальным обручем, в затылке что-то пульсировало, и он случайно вспомнил, что так бывало до или после того, когда ему снились кошмары. Что-то солёное коснулось пересохших губ — кровь пошла ещё и из носа.

— Рамиль, мой клинок остыл, — Витторио бросил стражнику в руки свой нож, слегка погнувшийся после накала. — Подогрей-ка его ещё немного. А тебя я последний раз спрашиваю: мы дождёмся от тебя ритуала или нет? Твои боги не придут тебе на помощь, пора бы уже это понять!

Он приблизился к юноше почти на расстояние ладони. В полумраке подземелья опасно сверкнули его зловещие чёрные глаза. Сил отвечать не было, желания — тоже. Иттрик плюнул ему в лицо.