Твой путь (СИ) - Кононова Татьяна Андреевна. Страница 46

26. Восхождение. Правь

Эйнар замолчал, глядя куда-то в сторону. Вокруг него снова витали едва заметные чёрные тени. Он не обращал на них внимания и отмахивался от них, как от струек дыма. Ивенн уже давно плакала, но заметила это только сейчас. Смахнула ладонью мокрую дорожку, невольно обхватила себя руками: стало холодно и неуютно.

— Ужасно, — прошептала она, испуганно взглянув на правителя. Тот пожал плечами:

— Я предупредил.

— Поверьте, меня не это напугало, — голос девушки дрогнул, но она продолжала. — Все вели себя так, будто это правильно. Даже ваша мать не заступилась за вас. И друзья отвернулись. Почему никто не верил?

— Мама действительно ничего не могла сделать. Доказать убийство очень просто, — Эйнар снова повернулся, подставил руку под голову, и Ивенн почувствовала, как острая жалость шевельнулась где-то внутри: он, такой сильный, могущественный, мудрый — и в то же время такой одинокий, столкнувшийся лицом к лицу с несправедливостью. Но правитель ничем не выдал своего душевного состояния, только брови слетелись к переносице. Из приоткрытого окна потянуло сквозняком. Он скрестил ноги на кресле и, обведя комнату рассеянным взглядом, щёлкнул пальцами — в камине вспыхнул огненный цветок.

— Замёрзла? — спросил тихо Эйнар. Ивенн кивнула. Он снял со спинки своего кресла серый плед и опустил его на плечи девушке. Она почувствовала, что уже согревается. Бледный свет луны пролился на пол, смешался с рыжеватыми отблесками пламени и как будто ожил. Ивенн смотрела в огонь, как заворожённая.

— Дальше рассказывать, или совсем напугал?

— Продолжайте, ежели хотите, — отозвалась девушка шёпотом. — Но я не буду настаивать.

— Так вот… Доказать непричастность к убийству гораздо труднее. Представь себе подобный случай: человек исчезает, пропадает без вести, и только ты была свидетельницей того, что произошло на самом деле. Для поселян магия была чем-то нехорошим: если владеешь, значит, колдун, а если колдун, значит, чужой, не наш. Тяжело жить хранителю с такими установками, и я до последнего скрывал магию. Большинство людей об этом, к счастью, даже не знали.

Правда, после моей смерти об этом стали говорить открыто. Обвиняли во всём, что не имело никакого определённого объяснения, несмотря на то, что меня уже не было среди них. Говорят, пока человека вспоминают недобрым словом, он не может перейти Звёздный путь. Ветер знает, сколько мне пришлось скитаться между мирами, пока молва постепенно не успокоилась. А сама дорога вывела меня прямиком на Южное побережье. Каменистые берега, тёмное, холодное море, белоснежные завитки пены, как гребешки, на волнах, и туман стелется под ноги почти невидимым покрывалом. Никогда ещё я не ощущал так остро собственного одиночества, хоть это и нельзя назвать самой сильной болью, которую довелось испытать.

Я замер на распутице, и ни одна дорога не была однозначно моей, я не мог определиться, куда идти, потому что не знал ничего здесь. Многим из тех, у кого есть родные или хотя бы близкие, легче: им могут помочь.

Но отчаяние — не лучший выход, и я спустился к морю: хотел подумать, побыть наедине с самим собой, заодно и проверить, остались ли со мной навыки владения силой. В зеркале Тьмы, которое я пустил на поверхность чёрной воды, отразился прекрасный белоснежный замок с ажурными перилами, вдоль по которым вьются лианы. Потом картинка сменилась, я увидел молодую женщину в платье из звериных шкур и короне из серебряного обруча и рогов марала. Зеркало замерло, словно само время остановилось, мы смотрели друг другу в глаза, и я понял, что если не найду её, где бы и кем бы она ни была, то не смогу дальше справиться в одиночку.

То, что мои планы были слишком невозможны, я понял достаточно поздно. В одиночку не справиться никому и ни с чем, человеку нужен человек, и за свои неполных двадцать четыре я привык быть одним из вас, хоть это и нелегко. Однако, чтобы стоять одному против людей, недостаточно просто отличаться от них, важно понимать, в чём именно заключается твоё отличие.

Каюсь: первое время я был слишком доверчив. Искал союзников везде, где только мог найти людей. Конечно, тогда я думал, что тем, кому нужна помощь, будет лучше держаться вместе — и глубоко ошибся. Я пришёл к человеку, который тогда правил Светлой Империей. Он никем не приходится нынешнему императору Августу. Его звали Дарий из рода Вилленов. Договор, который мы заключили, был достаточно невыгоден мне и почти совсем ни к чему не обязывал его.

Суть договора была проста: я останусь в Империи, стану их помощником как достаточно сильный двойной маг, а они обеспечат мне защиту и покровительство. Конечно, мне было нужно не столько это, сколько временное пристанище. Там же мне рассказали о том, кто такая Дана, о сути власти в Прави, о делении всех земель. Услышав, куда я попал, когда перешёл Звёздный путь, император сразу понял, что здесь нечисто. Это были как раз Земли Тумана, единственное неисследованное и никем не занятое место. Дарий Виллен рассказывал, что там магия проявляется наиболее мощно, почти так же, как и в Империи, и оттуда ещё никто не возвращался. Обосноваться там, говорил он, невозможно: слишком суровые условия, слишком пустая территория. Император не рвался к такой власти, но утверждал, что именно из-за этих земель идёт война между Империей и княжеством Халлой. Все жители Прави, так или иначе вовлечённые в эту войну, считали, что если найдётся человек, который сможет взять Земли Тумана и магию, которая там рождается, под свой контроль, то противостояние кончится. Единственная трудность была в том, что ни сам император, ни правитель Халлы не обладали достаточными силами, чтобы справиться с источниками магии и обеспечить Землям Тумана хорошую защиту, они ведь находятся на самой границе между Навью и Правью, как империя Дартшильд.

Я не сразу понял, что император Дарий рассказывал мне всё это не просто так: это был намёк на то, что с такой задачей могу справиться я… или кто-либо, мне подобный. Подобных, конечно, не нашлось, ты — исключение, тем более твоего появления я ждал чуть больше сотни солнцеворотов. Так долго тянуть было нельзя. Император предложил мне помочь собрать сторонников. Для начала он выделил человек тридцать из своего войска, а потом я тайно разослал гонцов, тех, кому доверял больше других. К концу осени под моими стягами было уже около сотни воинов. После нескольких проведённых советов мы решили идти в сторону Кейне с вполне мирной целью — союз с Даной обеспечил бы достаточно много и ей, и мне, и Империи в целом.

Но едва мы покинули Сайфад, как через седмицу на Втором юго-западном тракте нас догнал мальчишка-гонец. Он сообщил о том, что два дня назад погиб император Дарий. Изуродованное ожогами и рваными ранами тело нашли в его собственных покоях. А сама столица и близлежащие поселения атаковала Тьма: кто-то выпустил из преисподней низших тварей, мелких духов, много людей погибло, несколько деревень были выжжены почти дотла. Мои отряды караулили повсюду, и мы правильно рассудили, что содеянное повторится через несколько дней. Случилось то, что ты видела недавно своими глазами. И я узнал брата.

Мы с ним ровесники. Но только мне шёл тридцать седьмой солнцеворот, я был ещё достаточно молод и полон сил, а Свартрейн превратился в худую, истощённую и измученную тень. Поговорить с ним мне не дали мои же воины: те, кто уже видел подобное, просто не позволили приблизиться. В моих отрядах нашлись хранители Света, которые смогли закрыть переход, и мы отправились дальше.

Я снова сделал неверный вывод. Время идёт, люди меняются, да и не только люди — всё меняется, и не всегда в лучшую сторону. Свартрейн не дал понять, что узнал меня, хотя он видел меня достаточно близко. Он не потрудился дать никаких объяснений собственному поступку. Просто делал то, что диктовала ему Тьма. Я понял, что должен остановить его, вернуть, но не знал, как, потому что был уверен: он меня не станет слушать. Теперь мы жили в разных мирах и говорили на разных языках.