Леди Некромант (СИ) - Булгакова Ольга Анатольевна. Страница 51

Еле держась на ногах, отчаянно вцепляясь в косяк, я с удивлением и признательностью слушала отца Беольда, распекающего рысей. Невероятно! Священник, оправдывающий некроманта! Это было настолько немыслимо, что я с трудом не поддалась искушению объяснить происходящее слабостью, обманывающей мой слух и искажающей восприятие.

Но как бы то ни было, проповедь, начавшаяся в коридоре и сдобренная предупреждениями «вот командир вам задаст», позволила мне уйти и отдохнуть перед ожидаемой встречей с Фонсо.

Он, что удивило не меньше поведения священника, не только извинялся, но с искренним беспокойством предположил, что я, наверное, испугалась! Прежде никому в голову не приходило спросить об этом!

Поразительно, но командир в самом деле был первым, кто поинтересовался моими переживаниями после боя или неприятного разговора. Даже Нинон с детства знала, что старшая сестра-некромант ничего не боится, никогда не дает слабину, со всем справится и всегда держит ситуацию под контролем.

— К некромантам редко относятся благожелательно, — спокойно ответила я. — Не ждала другого.

— Мне очень жаль, что ожидания оправдались, — хмурый мужчина смотрел мне в глаза и, казалось, говорил от сердца. — Солдаты будут строго наказаны. Подобное больше не повторится.

Насколько я могла судить в своем полуобморочном состоянии, Фонсо чувствовал себя ответственным и даже в чем-то виноватым за произошедшее. Казалось, он всерьез переживал, что не смог предотвратить возникшую ситуацию. Как благотворно повлияла на него прогулка по лесу в компании лекаря Дарла! Нужно запомнить на будущее.

— Когда вы в других местах наносили руны, никакого свечения не было, — осторожно подчеркнул командир.

— Разное волшебство выглядит по-разному, — я пожала плечами и положила ладонь на ручку плетеного короба, в котором путешествовали елочные игрушки. Корзину с шариками и стеклянными гирляндами за минуту до появления Фонсо унесла вниз Джози.

— Что же особенного было у меня в кабинете, что потребовались отличные от других заклятия? — настороженно вскинул бровь супруг.

Мгновение мне даже нравилась мысль рассказать Фонсо хотя бы о давнем знакомце, следящем за мной через зеркала. Но это точно не успокоило бы командира, его дочь и рысей в целом.

— Это трудно объяснить. Так же трудно, как рассказать слепому, что на картине нарисован ирис, о котором человек никогда прежде не слышал, — примирительно ответила я. — Но и тут у объясняющего передо мной преимущество. Слепой может пощупать картину и убедиться в том, что его не обманывают, что картина хотя бы существует. В моем случае все немного сложней.

— Тоже верно, сложней, — согласился супруг и указал на короб, за который я держалась. — Вы позволите?

— Конечно.

Приятная галантность, которой прежде не находилось места, понравилась мне даже больше извинений. Кажется, за прошедшую после знакомства неделю командир Фонсо немного смирился с вынужденной женитьбой. В конце концов, для него все могло обернуться хуже. Ему могли навязать чужого еще нерожденного ребенка.

Супруг взял короб и, заглянув внутрь, вытащил оттуда сделанную из перышек пеструю птичку на прищепке.

— Это и есть ваши артефакты? — с непередаваемой смесью облегчения и удивления спросил Фонсо, повернувшись ко мне.

— Жаль вас огорчать, милорд, но нет, — невольно отметив, что командиру очень идет не быть каменным истуканом, я покачала головой. — Это просто игрушки для украшения веток. Магической силы в них нет.

Отчасти, чтобы это благожелательное выражение на лице командира сохранялось дольше, я добавила:

— Вы тоже можете сделать свои игрушки. Из любых материалов. Вашей дочери наверняка понравится раскрашивать, например, деревянные фигурки.

Упоминать девочку оказалось плохой идеей. Командир заметно напрягся, хотя я не сказала ничего такого ужасного, всего лишь предложила ему новое развлечение, возможность занять чем-то необычным ребенка.

— Вначале мне хотелось бы увидеть некоторые примеры, — прозвучало спокойно, но скепсиса явно стало больше и в голосе, и во взгляде.

— Разумеется, — согласилась я и, пропустив вперед мужчину с коробом, закрыла дверь.

Ёлку солдаты догадались закрепить в нарочно оставленной в библиотеке подставке. В комнате была только Джози, оберегавшая корзину с шариками. Видимо, решила, что и неразбиваемые артефакты не стоит оставлять в одном помещении с занятыми деревом солдатами. Дождавшись меня, подруга окинула командира тяжелым взглядом и, не сказав Фонсо ни слова, ушла. Забавно даже, что Джози вела себя с командиром в точности так, как Тэйка вела себя со мной.

— Не зря я в вас верила, — залюбовавшись елкой, я с удовольствием вдыхала чуть слышные ароматы хвои и свежеспиленного дерева. Ёлку только-только занесли в дом, и иголки начинали пахнуть в тепле. — Вы красивую выбрали. И высокую, это хорошо.

Первой из короба я достала большую ярко-красную птицу, на крыльях и хвосте которой блестели золотые разводы.

— Прикрепите ее к верхушке, пожалуйста, — протянув на раскрытой ладони игрушку командиру, попросила я.

Никакого желания брать стоящую рядом со шкафом низкую скамеечку и с ее помощью дотягиваться до нужных веток у меня не было. В моем состоянии вероятность свалиться с нее составляла десять из десяти.

— И постарайтесь, пожалуйста, не повредить.

Мужская украшенная золотым кольцом рука замерла над птицей, будто командир передумал ее брать.

— Я о верхушке, — поспешила добавить я, сообразив, чем вызвана внезапная нерешительность Фонсо. — Ёлке с ней еще жить. Не сомневаюсь, что вы и так будете осторожно обращаться с игрушками.

Он выдохнул, промолчал, но я мысленно похвалила себя за то, что уточнила. Навязанный муж, кажется, все готов был принять на свой счет. Остается надеяться, что эта мнительность пройдет со временем. Джози сегодня раз пять повторила, что людям просто нужно ко мне привыкнуть. Когда первое отторжение уляжется, станет легче. Хорошо бы.

Я отрешенно наблюдала за тем, как Фонсо, встав на скамеечку, закреплял птицу. С усилием выдернув себя из оцепенения, достала первый шарик с изображением черепа барана. Заключенная в нем магическая энергия приятно грела пальцы, металлический крючочек послушно зацепился за ветку, и я отступила от елки, глядя на сияющий бирюзой шарик.

— И много у вас таких игрушек? — тоном «снимите, уберите, а лучше разбейте этот кошмар» спросил командир.

— Пятнадцать, — я взяла из корзины следующий шар с черепом совы и повесила его на одну из верхних веток.

— Послушайте, может, вы повесите не все? Сделайте мне одолжение, леди Россэр, — напористо попросил Фонсо.

— Милорд, — я со вздохом взяла шарик с черепом кабана, — что я вам говорила об артефактах?

— Миледи, я прошу вас ограничиться наименьшим числом! Я не хочу запирать эту комнату. На день Триединой и на Новый год именно здесь отмечают праздник после ужина. Уже много лет! Пожалуйста, уважьте эту традицию!

— Милорд, — решительно перебила я, повесив шарик повыше и повернувшись к мужу. — Наименьшее число — пятнадцать. Я понимаю, что вы переживаете из-за дочери. Но будьте чуть внимательней и подумайте! С высоты ее роста не видны узоры, виден только цвет. Он никого не напугает. Как вы можете объяснять рысям, что я не пытаюсь причинить зло при любой возможности, если сами в это не верите?

Он открыл было рот, чтобы ответить, но промолчал, сложил руки на груди. На десятом шарике, правда, его и без того ограниченные запасы терпения истощились.

— Послушайте, — супруг переплел пальцы и, казалось, очень надеялся, я учту его просьбу. — Если так уж необходимо развесить все черепушки, давайте сдвинем елку в угол. И вы сможете повесить на заднюю сторону все, что только захотите!

— А когда часовых расставляете, вы их тоже загоняете в одно место и велите смотреть в одну сторону? — думать о том, что именно так он и сделал восемь лет назад, сил уже не было, и я с тоской представляла, что еще нужно разобрать большой короб с обыкновенными игрушками.