Аллигат (СИ) - Штиль Жанна. Страница 42

***

В салоне горели свечи и весело потрескивали поленья в камине. За пианино сидела задумчивая леди Стакей и играла грустную мелодию. Она исподтишка поглядывала на графа Малгри, читающего вечернюю «Таймс» в кресле у камина.

Тауни с большой вышивальной рамкой на коленях сидела рядом с Ольгой на софе и смотрела, как та вертит в руках схему вышивки.

А Ольга заслушалась. Особая атмосфера уюта, лёгкая тихая музыка, живой свет керосиновых ламп располагали к размышлениям. Женщина за пианино, мужчина с газетой в руках, девочка с рукоделием… Было что-то щемяще-грустное в этом тёплом подобии семейного уюта. Ольге бы наслаждаться покоем, но она ощущала себя сторонним наблюдателем.

Она подсматривала за маркизой. Как та из-под полуопущенных век скользит взглядом по лицу графа Малгри, «ощупывает» широкие плечи, грудь, бёдра и икры стройных ног, обтянутых узкими брюками. Возвращается к рукам, поддерживающим нелепо огромные листы газеты, норовящие сложиться и опасть. Было в её взгляде что-то запретное, хищное и очень неприятное Ольге.

А ведь она наверняка не отказалась бы стать его женой, — подумала она неприязненно. Но то, как отозвался его сиятельство о «сладкой женщине», ставило крест на их возможных любовных отношениях.

«Виконтесса» самодовольно усмехнулась и опустила глаза на неприглядную на первый взгляд схему вышивки. Разбитое на мелкие цветные квадратики поле пестрило яркими красками. Рисунок переносился на разлинованную в клеточку бумагу. Закрашенный квадратик обозначал один стежок.

Сложный, частично вышитый Тауни цветочный мотив, не соответствовал тому, что было изображено на схеме. Рукодельница должна была подбирать нитки сама. Если она не обладала художественным вкусом, итог мог оказаться плачевным. Девочка взялась за сложную «взрослую» работу, не обладая нужным опытом. Результат был налицо.

Ольга помнила незаконченную вышивку Шэйлы с горным пейзажем. В ней цветовая палитра ниток была подобрана идеально. Заниматься кропотливой сортировкой, затем соединять две нитки разного оттенка, где требуется плавный переход — дело не из лёгких и непосильное для восьмилетней Тауни.

Ребёнку интересно сделать работу за короткое время, увидеть плоды своего труда, испытать гордость и радость, а не корпеть над вышивкой годами, рискуя не закончить её никогда, навсегда отбив охоту к творчеству. Юной рукодельнице следовало начать обучение с простенькой детской вышивки крупным крестиком.

— Ты давно стала вышивать? — спросила её Ольга. — Кто тебя учил?

— Флосси, — девочка украдкой поглядывала на блюдо с печеньем на низком столике у софы.

— Почему ты захотела начать именно с этой схемы?

— У меня нет другой, — понизила голос Тауни. — Её мне дала миледи. То есть вы.

— А схемы детской вышивки не нашлось? — удивилась «миледи» недогадливости Шэйлы, вручая девочке большое круглое печенье.

— А такие разве есть? — в свою очередь удивилась юная вышивальщица, принимая угощение: — Спасибо.

Ольга не знала ответа. Среди попадавшихся старинных вышивок она никогда не видела простых детских сюжетов, а ученическая вышивка ограничивалась вышиванием букв и крошечных цветочных элементов.

— Давай мы снимем эту ткань, натянем новую и я для начала нарисую тебе простенькую схему. Кого ты хочешь вышить?

— А кого можно?

— Котёнка, рыбку, зайку, мышку.

— А птичку можно?

— Договорились. Вот проводим завтра леди Стакей домой и нарисуем.

Тауни быстро засобиралась уходить, а Ольга услышала хорошо поставленный голос Траффорда, приглашающего господ в обеденную залу.

Глава 26

Рано утром Венона зашла к дочери проститься.

Ольга сидела на софе и перебирала стопку журналов, найденных в салоне. Если бы не «мама», она бы не додумалась, что три десятка «Домашних журналов» могут прятаться в газетнице. А леди Стакей, как видно, неплохо ориентировалась в комнатах чужого поместья.

— Родная моя, — погладила она дочь по щеке. — Вижу, что ты в порядке, и я уезжаю со спокойной душой. Вернётся Стэнли, передай ему… Впрочем, ничего не передавай. Мы скоро встретимся, и тогда я сама поговорю с ним.

— О чём вы собрались с ним говорить? — забеспокоилась Ольга.

— Не волнуйся, дорогая. Я ни в коем случае не наврежу тебе. Помнишь, я говорила о поездке в Швейцарию? Думаю, сейчас подходящий момент, чтобы поехать туда. Тебе будет полезно подышать горным воздухом. Оттуда мы поедем в Париж.

Мы? Ольга не ослышалась? Сколько времени продлится путешествие?

— Я не могу уехать так надолго, — возразила она.

— Зато отдохнёшь, наберёшься сил. Посмотри, какая ты бледненькая, — Венона вновь погладила дочь по щеке. — Мы с миссис Доррис присмотрим за тобой.

Снова миссис Доррис! Компаньонка вдовствующей маркизы? Ольга даже на миг не могла представить себя путешествующей в обществе чужих людей. Для полного счастья не хватало…

— Позовём с собой Стэнли и его отца, — выпалила она, наблюдая за изменившимся выражением лица «маменьки». — Отдохнём всей семьёй.

— Это исключено, — пролепетала леди Стакей обескуражено. Видимо, подобная мысль не приходила ей в голову.

— Почему? Будет весело, — улыбнулась «дочь».

— Не думаю, что этому суждено сбыться, — вздохнула женщина. — Скоро начнётся парламентская сессия, и графа Малгри ждут дела в палате лордов. К тому же… Разве он передумал жениться?

Ольга озадаченно молчала. Да уж, неожиданная новость. Не так давно она думала о привлекательности графа и толпе поклонниц вокруг него. Оказывается, она была недалека от истины.

— Шесть лет вдовства для такого мужчины много. Лорд Грандовер года два как похоронил свою жену и вот, ухаживает за леди Линтон. Только что-то медлит с предложением руки и сердца.

— Думаете, это он медлит?

— А кто же? — удивлённо уставилась на дочь Венона, будто другого варианта не существовало в природе. — Ему же не нужно выбирать одну из двух сестёр. Это лорду Малгри предстоит нелёгкий выбор. Правда, ему можно не спешить. В мае будет год, как сёстры Карбрэй похоронили отца. А до этого времени жених вполне может передумать.

Леди Стакей заметно повеселела, а Ольга не могла ни о чём расспросить «маму» и делала вид, что в курсе происходящего.

Значит, потенциальные невесты тоже будут на званом вечере? Почему нет? Если приедет некий герцог, судя по всему, близкий друг графа, то и невесты лорда Малгри будут обязательно. И он вправе объявить о помолвке в день своего рождения. Не ради ли этого затевается торжество? Ольгу мучил вопрос: неужели из-за её болезни мужчина отменил пышное празднество, ограничившись скромным обедом в кругу семьи? Кто допущен в ближний круг и сколько будет гостей? Если так, то доставленное платье, больше похожее на бальное, не подходит под изменившиеся обстоятельства.

— Как бы не попасть впросак с этим платьем, — задумчиво произнесла она, глядя на коробку.

— Что ты сказала, Шэйла? Это не тот русский язык, о котором спрашивал меня граф Малгри?

— Он самый, — вздохнула Ольга. — И что вы ответили?

— Я знаю, какая ты умница. И очень способная к языкам. Ты воспитывалась в самом лучшем пансионе Франции, готовясь составить партию одному из блистательнейших женихов Лондона. Я в тебе не ошиблась, дорогая. Ты богата, счастлива, любима, а мне большего и не нужно.

Леди Стакей выпрямилась и с гордостью посмотрела на дочь:

— Береги себя, родная, — поцеловала она её в щёку.

Шурша юбками, «мама» ушла, оставив шлейф удушливого сладкого аромата и наполовину опустевший кошелёк дочери.

Ольга вздохнула с облегчением. Она и не рассчитывала, что «маменька» останется и будет сидеть наседкой у её постели или развлекать беседами зимними длинными вечерами. Веноне предстояло за короткий срок пошить новое платье и подготовиться к завоеванию сердца недосягаемого герцога Грандовера или не менее неприступного графа Малгри.

Стоило леди Стакей уехать, как Мадди повеселела. Она аккуратно уложила бальное платье назад в коробку и задвинула её на шкаф.