Эфирия Конец Эпохи (СИ) - Че Макс. Страница 60

— Это чушь, — возмутился Нергал. — Я бы почувствовал призраков, если бы они здесь были. Только не надо это переводить, не будем его расстраивать.

Нергал отметил места, куда следует закопать трупы, их было одиннадцать штук.

— Надо сделать так, чтобы не было видно повреждения земли и они были плотно прикопаны, но не глубоко, — сказал некромант.

Снимать дерн поручили Чагату, а то орочья нежить могла излишне наследить.

Пока орки прятали трупы своих сородичей, Нергал присел на камень, где сидел, свесив ноги, гоблин.

— Не желаешь? — спросил гоблин у Нергала, протягивая ему одну из палочек солонины, вытащенных из мешка.

Нергал слегка качнул головой в сторону, отказываясь от предложения гоблина, наблюдая за работой орков.

— А хотя давай, — протянул руку Нергал.

Зулур, быстро уничтожал мясные палочки, пока Нергал неспешно разжевывал палочку бычей солонины.

— Интересно, — сказал Зулур, нарушив умиротворяющую тишину. — Твой план сработает?

— Должен. Чагат рассказывал про то, что вожди всех племен собираются в это, так называемое у орков, святое место по вопросам, касающимся их племен. Если проклятия Матиса примут за эпидемию, которая стала поражать племена дикарей, то я думаю, они должны собрать свой совет для решения этой проблемы.

— Посмотрим. Теперь главное, чтобы они не провалили свое задание.

— Они справятся. Или погибнут.

— Ну, за твоего мага я не сомневаюсь, а вот Тарард может дать деру, если его шкура будет в опасности.

Нергал ничего не ответил, молча наблюдая за орками.

Дни ожидания Матиса и Тарарда тянулись очень долго. От их действий зависело очень многое в шатком плане некроманта.

Нергал постоянно переговаривался с Азуром о состоянии дел на родине. Из этих переговоров следовало, что армия мертвых росла, но прогнозы о возможности подготовить стодвадцатитысячную армию становились все менее оправданными, отчего надежды на план Нергала по привлечению дикарей были все более необходимым.

Зулур эти дни проводил уединенно, часто что-то записывая и разговаривая с единственным живым орком.

Чагат был слишком спокоен, о чем-то постоянно размышляя:

— Шаман мертвецов, — обратился через гоблина орк к Нергалу, — я хотел попросить для себя.

— Ну говори.

— Шаман мертвецов может возвращать к жизни мертвых. Он вернет Зогру к жизни?

Нергалу стало неловко от просьбы, по его, да и многих, пренебрежительному отношению к дикарям, из-за проявления у дикарей чувств, пусть даже к себе подобным.

Зулур ожидал ответа призадумавшегося некроманта.

— Боюсь, тебе будет сложно это объяснить, Чагат. Я могу вернуть жизнь в тело твоей любимой, но ты должен понять, что это будет просто мертвое тело, существующее за счет моей энергии, которая будет побуждать остатки жизненной энергии, осуществлять подобие жизнедеятельности. Но это будет не она. Только ее гниющие тело.

Чагат опустил голову, опять погружаясь в свои мысли.

— Я не раз уже такое слышал, — вздохнул некромант.

— Про воскрешение орчихи? — спросил гоблин.

— Часто люди приходили ко мне с просьбами. И они не хотели слушать никакие доводы, только уперто выпрашивали, чтобы я вернул их погибших близких: жен, детей, родственников. Пока не напугаешь или угрозами, или своей силой от них нельзя было отделаться. Как-то раз я никак не мог отделаться от одной женщины, которая просила вернуть к жизни ее младенца, она сама заявляла, что отстанет от меня, только если выполню ее просьбу или погублю ее.

— Ты ее испепелил?

— Нет, оживил тело ребенка, которое она носил постоянно собой.

— Она, наверное, была помешанная? Зачем ей нужен живой труп ребенка?

— Они готовы цепляться за любую возможность, порой даже понимая абсурдность этого. Поверь мне, отчаявшиеся готовы на многое.

— И что же с ними стало?

— Не знаю. Мать схватила своего ребенка, который мог двигался, ходить, обняла и куда-то убежала. Если она так и не осознала, что собиралась растить живой труп, который не является ее ребенком, тогда она очень плохо кончила. Я считаю что поступил неправильно. Оживлять младенцев, нельзя и преступно, их молодая, недавно зародившиеся жизненная энергия отличается от нашей, и реакция на мою некромантию может быть неожиданной. Мне даже показалось, что он был не просто нежитью, а с сознанием — это при том что у них ещё оно только формируется.

Гоблин хотел еще порасспрашивать Нергала на интересующие его темы, но подошел Чагат и попросил перевести:

— Я понял тебя, шаман мертвецов. Я слышал от старых орков, что главное — это наш дух. Тело всего лишь вместилище духа, если нельзя ее вернуть, тогда не надо беспокоить тело.

Нергала удивила рассудительность орка, который отошел после сказанного в сторону и лег под камень.

— Меня мучает один вопрос, — начал Зулур, — хотя догадываюсь, но хочу услышать от тебя.

— И, что же?

— А как понимают тебя мертвые орки? После смерти они начинают знать все языки? Или здесь как-то влияет магия на них?

— Почти так, — ответил Нергал. — У магии нет определенного языка — это универсальный язык для всех. У этой нежити нет прижизненных знаний, как и душ, они — заново сотканные создания из остатков их энергии жизни и моей силы. Когда я создаю их своей энергией, то они клеймятся под меня, не только чтобы подчинялись исключительно мне, но и понимать меня, мой язык. Они могут воспринимать наши слова, отдаваемые команды, конечно, не так эффективно, как когда я отдаю команды через магическое воздействие, при этом способе не имеет значения, на какой язык восприятия была сориентирована та или иная нежить. С призраками все по-другому, как раз-таки призраки это и есть то содержание тела, вот они будут общаться с нами на языке, который знали при жизни, в теории могут, конечно, и выучить другой, но они одержимы и, скорее всего, не будут ни на что отвлекаться от своей цели. Хотя для общения между собой душам в мире духов не нужно знать языки друг друга.

— Я так и думал, — хихикнул гоблин.

— Ты скоро сможешь стать хранителем знаний о некромантии.

— Вот еще, если бы я был магом, это имело бы смысл, а так не вижу цели в этих знаниях.

Три нежити подошли к обрыву, Чагат присоединился к ним. Он указал пальцем в степи, подзывая некроманта. Нергал и Зулур подошли к ним. Они наблюдали, как два человека быстро приближаются к скале предков.

Матис и Тарард преодолели круговую тропу и вышли на вершину.

— Ну наконец. Как вы? — спросил Нергал.

— Мы все сделали учитель, — выговорил запыхавшийся Матис.

Нергал пожал ему руку, хлопнув по плечу. От этого хлопка поднялась пыль от одежды Матиса. Оба они были сильно измазаны пылью вперемешку с застывшем потом.

Матис взял флягу воды и, почти всю ее опустошив, рухнул на шкуры.

— Все получилось? — немного удивленно спросил Зулур у Тарарда.

— А ты сомневался? — рявкнул Тарард.

Охотник присел на камень и тоже принялся осушать флягу с водой.

Тарард стал нервно водить пальцами по губам и переминать пальцы, мечтая о том, чтобы выкурить добрую порцию табака, пусть даже самого плохого качества.

Нергал подошел к Тарарду и спросил:

— Не хочу беспокоить Матиса, кажется, он уснул. Расскажи поподробнее, что вы видели.

Охотник откашлялся и сплюнул:

— Это было нелегко, скажу тебе, некромант. Я смогу потом подержать в руках твою благодарность?

— Не сомневайся.

— Все как мы и условились, — продолжил охотник, — когда орк нам дал примерное место положения ближайших племен, мы отправились с магом травить их. Было совсем нелегко. Все, что было у нас с собой, растеряли, раздери меня, даже свой кинжал я потерял в этих степях.

“Такое чувство, что осталось мне потерять здесь только свою жизнь”, — подумал Тарард.

— Возьми что-нибудь из орочьего оружия, потом сможешь приобрести себе, что захочешь.

Охотник ничего не ответил Нергалу. Полив себе на голову из фляги и обтерев лицо, Тарард остановил свой взор на прикопанных орках.