Виолончелист (СИ) - Монакова Юлия. Страница 31

— Дверь, дверь… а окно на что? — Дия звонко расхохоталась. — Всего-то второй этаж, и пожарная лестница рядом.

— Ты отчаянная, — усмехнулся Макс, плавно ведя пальцем по её плечу, опускаясь к талии, а затем переходя на бёдра. — Не боишься, что однажды он узнает правду?

— Откуда он может узнать? Только если я сама расскажу… а я не расскажу, — заверила Дия. — О наших с тобой отношениях ни одна живая душа не знает. Я даже с лучшей подругой не поделилась, хотя так и подмывало!

— Эндрю знает.

— Ну, он же не пойдёт жаловаться моему отцу?

Макс фыркнул.

— Нет. Если, конечно, мы ещё не утомили его…

— Да ладно, ты же сам говорил, что в квартире отличная звукоизоляция, — поддела его Дия. — Мало ли, чем мы можем заниматься за закрытыми дверями твоей комнаты!

— Угу, например — играть в лудо или монополию, — подхватил Макс.

— Отличная идея, — она потянулась к его губам, чтобы поцеловать. Он ответил на поцелуй, но затем продолжил поднятую тему.

— Ты никогда не задумывалась, что… то, что мы с тобой делаем… это как-то неправильно по отношению к твоему жениху?

— Ты не делаешь ничего неправильного. Ты ничего ему не должен, — подчеркнула Дия. — Это я заварила кашу, я во всём виновта… мне и отвечать за собственные грехи, — она отчаянно тряхнула головой.

— И ты по-прежнему готова выйти за него замуж? Любишь его?

— Я уважаю Самрата, знаю много лет, мы с ним хорошие друзья. Он мне симпатичен. Поверь, этого достаточно для брака в Индии.

— А как же любовь, страсть?

— Всё это приходит уже после свадьбы, чуть позже, когда супруги постепенно узнают друг друга. Ну, если, конечно… не успели познать этого с кем-то другим.

Это Максу совсем совсем не понравилось.

— Дия?.. — с подозрением спросил он.

— Не беспокойся, — она грустно улыбнулась. — То, что я на самом деле к тебе чувствую… ничем тебе не грозит. Я же не навязываюсь. И вообще, слишком дорожу покоем и честью своей семьи, чтобы так их подвести и опозорить. У нас с тобой всё равно не может быть совместного будущего, даже если… даже если бы ты — вдруг! — ответил на мои чувства. Они никогда не согласились бы на мой брак с иностранцем.

“И слава богу!” — чуть было не вырвалось у Макса.

Видно было, что Дию взволновал и растревожил этот разговор. Она явно испытывала неловкость за свою — почти нечаянно высказанную — откровенность.

— Иди сюда, — позвал он. Дия с готовностью устроила голову у него на груди, а Макс обнял её, баюкая и поглаживая. Она долго-долго слушала биение его сердца, постепенно расслабляясь и успокаиваясь.

Дни неслись с какой-то немыслимой, сумасшедшей скоростью, точно поезд, сошедший с рельсов. Максу казалось, что ещё буквально вчера он впервые приехал в Лондон — ошалевший от впечатлений семнадцатилетний мальчишка, вчерашний школьник: неловкий, зажатый, стесняющийся своего английского… И вот он уже заканчивает учёбу в Королевском колледже музыки, а люди на улицах узнают его и подходят, чтобы робко попросить об автографе!

После выпуска из колледжа Макс остался в Англии — они с Андреем ещё несколько лет был связаны музыкальным контрактом, у них продолжались съёмки на телевидении, прямые эфиры на радио и живые выступления на различных концертных площадках. Их дуэтный альбом оказался успешным, компакт-диски буквально сметали из музыкальных магазинов. Исполненные парнями композиции то и дело крутили на радио, они штурмовали верхние строчки различных хит-парадов — в том числе даже самого престижного “UK Singles Chart”. Ребята отсняли три видеоклипа для раскрутки своего альбома, в музыкальных журналах постоянно публиковались их фотографии, репортёры одолевали звонками с просьбами дать интервью…

Осенью две тысячи седьмого года Макс получил предложение, от которого не смог отказаться: его пригласили выступить во Флоренции, на площади Синьории. Это был грандиозный концерт, организованный как дань памяти гениальному виолончелисту Мстиславу Ростроповичу, и участие в нём принимали лучшие музыканты мира. Макс стал самым молодым участником этого представления — на тот момент ему едва исполнилось двадцать два года.

Концерт затем показали, в числе прочих, ещё и на канале “Культура” в России — и Максу немедленно принялись написывать знакомые по музыкальной школе, а также бывшие одноклассники и учителя, неизвестно как раздобывшие его электронный адрес и внезапно воспылавшие к нему любовью. Максу затем даже пришлось сменить электронку, потому что старый почтовый ящик был до невозможности перегружен всяким хламом от вдруг вспомнивших о нём “старых друзей”.

И всё-таки он не мог до конца поверить, что это происходит именно с ним. Ему до сих пор казалось, что он смотрит и на себя, и на свой успех как бы со стороны, не имея к этому ни малейшего отношения. Жалел только об одном — что Дворжецкая не успела застать период его взлёта. Вот бы она за него порадовалась!.. Как бы им гордилась!..

Иногда закрадывалась предательская тщеславная мысль: а знает ли Лера о его профессиональных успехах? Или ей всё равно?..

Андрей не отставал от друга в популярности: они поровну делили и обожание девушек, и внимание музыкальных критиков. Чаще всего их приглашали на шоу и интервью вдвоём, но подписанный с продюсером контракт не запрещал им иметь также сольных проектов и выступлений. Так, вскоре после выпуска из колледжа Андрей удостоился чести выступить в Букингемском дворце во второй раз — на восьмидесятилетнем юбилее "бабы Лизы", то есть королевы Елизаветы. Это был большой сборный концерт, устроенный в саду королевской резиденции. В тот день слух её величества и десятка тысяч зрителей услаждали также Элтон Джон, Пол Маккартни, Том Джонс, Энни Леннокс, Джо Кокер, Эрик Клэптон и другие звёзды. Макс ничуть не завидовал другу — напротив, был страшно горд за него.

Затем им обоим поступило предложение сыграть на предстоящем шестидесятилетнем юбилее принца Чарльза — и начались кропотливые многомесячные репетиции ребят с Лондонским симфоническим оркестром. В общем, работы было много, очень много — но и Максу, и Андрею она была только в радость.

Однако до выступления на юбилее принца Чарльза Макс успел сделать ещё одно важное дело — побывать на свадьбе Дии в Индии…

К тому моменту индианка уже тоже окончила колледж. Макс знал, что скорое расставание с ней неизбежно, и даже если ему и было немного грустно — он относился к этому философски. Однако Макс и предположить не мог, что Дия решит пригласить его на своё бракосочетание с Самратом!

Её семья вовсю готовилась к отъезду в родной Мумбаи. Организация традиционной индийской свадьбы — кропотливый процесс, поэтому им нужно было приехать на место хотя бы за пару месяцев.

Чемоданы были уже собраны. Накануне отлёта Дия привычно удрала из дома через окно и примчалась к Максу. Эта ночь должна была стать последней, которую они проводили вместе. Они занимались любовью, как будто прощались, поэтому у объятий и поцелуев был привкус горечи…

— Это был последний классный секс в моей жизни, — мрачно пошутила Дия, не то нарочно утрируя, не то сама веря в то, что говорит.

— Откуда столько пессимизма? — удивился Макс. — Может, твой будущий супруг тебя приятно удивит.

— Сомневаюсь, — Дия отвела взгляд. — Самрат из консервативной семьи, после свадьбы мы будем жить в доме с его родителями, как положено по нашим обычаям. Какое уж тут разнообразие интимной жизни… В темноте, под одеялом — в темпе вальса.

— Разве вам не выделят отдельную — собственную — спальню? — недоверчиво улыбнулся он, всё ещё полагая, что она несколько преувеличивает.

— Выделят, конечно, — удручённо кивнула она. — Но всё равно любой член его многочисленной семьи, особенно старшее поколение, будет считать себя вправе вламываться к нам в любое время суток, причём без стука.

— Неужели они не поймут, что молодым необходимо побыть вдвоём?