Десять месяцев (не)любви (СИ) - Монакова Юлия. Страница 24
___________________________
*Слегка видоизменённая крылатая фраза из фильма "Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещён!": "Такого дяди племянница, а вавилоны на голове устраиваешь!"
В учительской практикантам выделили свой угол.
Школьные педагоги посматривали на них со снисходительно-настороженной недоверчивостью, словно говоря: "Ну-ка, поглядим, чего вы там напреподаёте нашим детям, студентики…" В свой сплочённый коллектив принимать практикантов не спешили, даже в столовой отсаживались отдельно — не демонстративно, но по привычке кучкуясь со "своими". А в целом, наблюдали за пятикурсниками издали, но были готовы, если что, моментально вмешаться и наставить непутёвую молодёжь на путь истинный.
Ксению ужасно злило подобное предвзятое отношение.
— Весной у всех нас будут такие же дипломы, как у этих зазнаек! — шёпотом жаловалась она Полине. — А гонору-то, гонору!
Полине тоже было неуютно в этой не слишком-то дружелюбной атмосфере, но она могла понять здешних педагогов: с какой стати им брататься с практикантами и целоваться с ними в дёсны?.. Через пару недель и след их простынет — поминай, как звали.
Спасибо хоть, дети попались нормальные — ну, хулиганили, конечно, ну, шумели слегка на уроках, но в целом старались вести себя в рамках допустимого. Им искренне была симпатична Полина — молодая, улыбчивая, общительная, в то время как их "родная" учительница по русскому языку и литературе была тёткой климактерического возраста, срывающейся на школьников по каждому пустяку.
У Ксении сразу же возник с ней небольшой конфликт: перед тем, как пустить практикантку в класс, учительница попросила у неё для ознакомления конспект урока.
— Нет у меня конспекта, — беззаботно отозвалась Ксения. Учительница вскинула брови.
— Как это так?..
— Просто нет, и всё.
— В таком случае… в таком случае, я не могу допустить вас к уроку.
— Почему это? — искренне удивилась Ксения. — Я не жалуюсь на память, могу всё объяснить и так. Вести уроки по бумажке — это же так скучно.
— Конспект — это не просто "бумажка", — щёки учительницы слегка зарозовели от волнения. — Это гарантия того, что вы не собьётесь и не отступите от намеченного плана.
— По-моему, лучше уж сбиться, но затем самостоятельно вырулить на правильный путь, чем без заминки сухо шпарить по шпаргалке.
— Ну, знаете ли!.. — учительница возмущённо покрутила головой, как бы призывая своих коллег в свидетели, чтобы они разделили её праведное негодование. — За эти ваши ошибки, допущенные на уроках, впоследствии придётся оплачивать именно нам…
— Разрешите вас перебить, — до приторности вежливо обратилась к ней Ксения. — Кажется, я и без конспекта припоминаю, что "за ошибки" мы обычно платим или расплачиваемся, а не оплачиваем.
Учительница вспыхнула заревом, но не нашлась, что ответить. Практиканты заметно оживились: наша взяла! На накрашенных губках Ирины Селивановой ещё долго потом змеилась ехидная ухмылка, хотя Полина готова была поклясться, что она не особо-то и поняла, почему это нельзя "оплачивать за ошибки".
— Далматова, — ровным голосом произнесла школьная директриса, — урок вы сейчас проведёте, так и быть, но конспект завтра принесёте мне. Я лично с ним ознакомлюсь.
— Хорошо, — покладисто кивнула Ксения, сообразив, что теперь самое время заткнуться и не выступать.
Перед первым же уроком Полины шестиклассники обступили учительский стол и принялись наперебой забрасывать девушку вопросами: в каком институте она учится? А где труднее — в школе или в университете? А реально ли успеть записывать лекции под диктовку? А правда, что студентам ещё и деньги платят, если они хорошо сдают экзамены?
— Вам потом за практику тоже оценки выставляют? — озабоченно поинтересовалась пухлощёкая девчушка со слегка растрепавшимися рыжеватыми косичками.
— Конечно, — кивнула Полина. — Но от вас тоже очень многое зависит, ребят. Если вы мне немного поможете… то у нас с вами всё пройдёт замечательно и очень интересно, обещаю!
— Не беспокойтесь, — важно заверила её пухлая, — мы точно не подведём. Будьте уверены — получите пятёрку! Я за ними прослежу. Они у меня как миленькие…
Кое-кто из мальчишек-одноклассников, впрочем, скептически пофыркивал на все эти "женские сантименты" и, похоже, не собирался давать Полине поблажек. Но как-то так получилось с первого урока, будто само собой, что контакт с классом был найден — и всё действительно покатилось дальше довольно гладко, без эксцессов. Видимо, ребят подкупило то, что молодая практикантка по-настоящему горела своим делом, и им было искренне интересно с ней.
Не обходилось, конечно, без мелких казусов и забавных курьёзов. Как-то прямо во время урока завязалась драка между отличницей Таней Поповой и хулиганом Тёмой Барышниковым. Полина поначалу опешила, буквально остолбенела от шока, но одноклассники тут же растащили драчунов в стороны, привычно и деловито, из чего она сделала вывод, что подобные выяснения отношений у этой парочки происходят не впервые. Кто-то даже умудрился заснять сражение на телефон и разослать потом всем заинтересованным в чате. По всей видимости, Барышников неровно дышал к Поповой, но всячески это скрывал, даже наоборот — старался то и дело словесно задеть или оскорбить девочку, Попова же была не робкого десятка и лупила обидчика наотмашь. "Как всё непросто в детстве, — улыбаясь, думала Полина. — Нравится кто-то — дай-ка я тресну его по шее…" Впрочем, взрослым не легче. Шутка ли — открыто признаться человеку в том, что он тебе нравится!
Был среди учеников и мальчик-аутист. Невероятно способный, одарённый, практически гениальный, но совершенно неуправляемый парнишка, Сева Плоткин. Большую часть урока он проводил, сидя под партой, благосклонно отвечая на встревоженные расспросы Полины, что ему так удобнее. Иногда, переутомившись на занятиях, он начинал капризничать или даже бурно рыдать. Но материал усваивал влёт, с полуслова, и даже самое длинное стихотворение мог рассказать наизусть, прочитав его только единожды. Полина старалась лишний раз не провоцировать у него вспышки гнева или истерики, поощряла за усердие пятёрками, не забывала хвалить и демонстрировать, как довольна его работой, но если видела, что мальчишка устал — просто оставляла его в покое и не тормошила, не заставляла угнаться за классом, понимая, что он всё равно потом наверстает.
А ещё девочки постоянно делали селфи, даже во время урока, и Полину, далёкую от всей этой селфимании, немного напрягало подобное. В конце концов она настоятельно, но дружелюбно порекомендовала отключать телефоны, пока идёт занятие. Формально это правило действовало и раньше, но фактически многие смотрели на него сквозь пальцы. Однако Полина пообещала, что если за весь урок никто не разу не достанет свой мобильник — в конце она непременно расскажет им какой-нибудь литературный анекдот. Детям ужасно нравились эти весёлые байки из жизни Пушкина, Крылова, Толстого и других классиков, знакомых им прежде только по строгим текстам из учебника литературы.
Идиллия продолжалась ровно до тех пор, пока на финальный открытый урок Полины не явились долгожданные педагоги из родимой alma mater.
И среди них — Марк Александрович Громов.
Поначалу известие о том, что доцент Громов будет присутствовать на уроке Полины, привело девушку в панику. Она… стеснялась! По-глупому стеснялась своего научного руководителя, уверенная в том, что непременно опозорится, и никакой конспект ей не поможет. Это же намного труднее, чем обсуждать с Громовым дипломную работу: он будет наблюдать за тем, как она владеет вниманием класса, контактирует с учениками и ведёт урок… Немыслимо! Стра-а-ашно!..