(не) мой соавтор (СИ) - Силаева Ольга. Страница 32

Я молча шагнула вперёд, босиком на бетонный пол подъезда, и обняла его.

Его руки не сразу обняли меня в ответ. Но губы прижались к виску, и это было всё, что мне было нужно.

— Кажется, нам нужно переспать и серьёзно поговорить, — пробормотала я в его шею. — Предлагаю вычеркнуть второе.

Его руки сжались под моими лопатками.

— Ещё предложи устроить брифинг.

— На столе, — мечтательно прошептала я ему в ухо. — На длинном полированном столе, пока все увлечены документами. А потом ты будешь проводить презентацию.

— А теперь — слайды, — согласился Антон. — Пошли внутрь.

Я не двинулась с места, обвивая его шею руками. Мне было хорошо. Я коснулась холодного затылка, вдыхая морозный морской февраль, бесцеремонно запустила пальцы в русые волосы. И счастливо обмерла в его руках.

Он вернулся. Он приехал за мной. Всё было хорошо.

А потом до меня дошло, и я отстранилась.

— Юлька сказала тебе, что я в Одессе, но и только, — медленно проговорила я. — И ты полетел сюда, даже не зная моего адреса? И позвонил мне только отсюда? Почему?

— Потому что я так решил, — просто сказал Антон.

— И как бы ты меня нашёл, если бы я бросила трубку?

Он чуть улыбнулся.

— Тогда это уже была бы другая вселенная, Рэйн. Не очень-то интересная.

— Вот поэтому ты сказал, что не сорвёшься в Одессу, — поняла я. — Потому что ты уже сорвался, и обратного пути не было.

Мы молча смотрели друг на друга.

— «Может быть, нас вообще нет?» — прошептала я. «Нас, и города в песках, и подводных деревьев, и тонкой хрупкой осени в ниточках паутины…»

— «… И эскалаторов, уходящих в космос, и лифтов, ведущих в никуда?» Пора уже начинать цитировать себя, не меня, Рэйн. — Антон откинул прядь волос с моего лба. — Мои тексты всё равно никуда не денутся.

— А ты сам? — спросила я, глядя ему в глаза. — Денешься?

Антон утомлённо вздохнул.

— Вот только не надо глупых вопросов.

Его руки скользнули под футболку, и я едва не взвизгнула от холода, но тут же осознала, кому они принадлежали, и блаженно расслабилась, выгибаясь. Да пусть хоть льда в шортики закинет. Нет, я, конечно, отомщу … но не сразу.

Или сразу.

Я потянулась губами к уху, накрывая его тёплым дыханием. Чуть подула — и дразняще коснулась кончиком языка. Ещё… вот так, чуть прикусив мочку…

— Рэйн…

— Скажешь, чтобы я прекратила? — невинно поинтересовалась я. — Может, тебя вообще оставить в подъезде?

Вместо ответа Антон без слов подхватил меня под бёдра, втаскивая внутрь. Дверь захлопнулась за нами, его сумка мягко упала на коврик, и холодная Одесса осталась снаружи.

Чёрт, подумала я, с предвкушением глядя ему в глаза. Мы растопим это море. Сейчас здесь будут тропики.

Очень, впрочем, голодные тропики. Когда этот сумасшедший ел в последний раз, если он даже линзы купить не успел? Я без своих вообще жить не могу.

— Я жду пиццу, — быстро сказала я. — И кроме неё, жрать тут совершенно нечего. Впрочем, можем отправиться в супермаркет, и я приготовлю те самые кабачки.

— Да ну тебя, — пробормотал он, пока его губы были заняты чем угодно, только не артикуляцией. Шорты мягко, но настойчиво поползли вниз, и секунду спустя я уже переступала через них. Куртка Антона осталась где-то на полу, сам он опустился передо мной на одно колено, совершенно беспардонным образом мешая мне его раздеть, футболка задралась чёрт знает куда, и ледяные губы вокруг моего пупка быстро становились горячими.

— Спальня, стол, подоконник, вторая спальня, второй подоконник? — задыхающимся голосом поинтересовалась я. — Люстра тут ни к чёрту.

— Уже успела испробовать?

Я перехватила его руки и бесцеремонно плюхнулась рядом с ним, сдирая рубашку с его плеч к чертям. А ведь у него работа, мелькнуло в голове. Научная работа, из-за которой он не мог пока переехать в Москву. И он всё-таки здесь?

— Да заглядывают тут соавторы… на огонёк, — пробормотала я в его губы. — Разгони их всех, ладно?

— И лишиться бесплатной рабочей силы? Ни за что.

Я зажмурилась и поцеловала его. Пусть этот мир растворится куда-нибудь вместе с одеждой. Пусть останемся только мы. Очень откровенно — это не только телефонные разговоры на кухне за чашкой чая. Это ещё и согретые моим теплом руки, скользящие по спине, мои собственные пальцы, торопливо расстёгивающие ремень джинсов, совершенное послушание, с которым я следую за ним, когда он откидывается спиной на пол и притягивает меня к себе.

И быстрые нетерпеливые поцелуи, которые прерываются лишь на пару секунд, когда Антон стаскивает мою футболку через голову, и в моей голове мелькает мысль, что, наверное, стоило бы устроить романтическую прелюдию на пару часов с лепестками роз, но, проклятье, никогда нет времени.

Я наконец-то сняла с него очки, бережно откладывая их в сторону. Обожаю этот близорукий взгляд, подумала я, целуя тонкую переносицу, нежную кожу уголков глаз и невероятные ресницы. Поцеловала его в губы, зарываясь пальцами в волосы, и уже не думала ни о чём, отдаваясь только нашей близости и восхитительно горячему телу рядом. Вот с чего надо было начинать, мелькнуло в голове, никаких постов, никаких телефонов в разных городах: просто отключить все проекты и запереться на неделю в спальне. На месяц. На два.

Зазвенел дверной звонок, и у нас с Антоном одновременно вырвались смешки.

Звонок нетерпеливо прозвенел ещё раз, но мы уже ничего не слышали, сжав друг друга так крепко, словно мы занимались любовью в салоне самолёта, где разгерметизация грозила вышвырнуть нас из салона, оторвав друг от друга. Пол вот-вот должен был провалиться, но это было уже неважно.

— Твои руки — лучший в мире ремень безопасности, — прошептала я.

На его лице на миг отобразилось непонимание, а затем сменилось улыбкой. Я засмеялась — и застонала, отключаясь окончательно, улетая, растворяясь, совершенно переставая соображать, только задыхаясь в его руках.

Когда мы оба рухнули на пол, я устроилась у него на плече, тяжело дыша.

— Всё, — выдохнул Антон. — Забираю тебя отсюда к чёрту.

— Эй, у меня квартира оплачена ещё на неделю вперёд!

Он прикрыл глаза.

— Да хоть на две. Выбьем деньги обратно. Ну, или я придумаю что-нибудь.

— Мне здесь нравится, — мрачно возразила я.

— После того, как ты тут страдала неделю? О да. Волшебное место.

Я хмыкнула.

— И куда мы поедем? В Лос-Анджелес?

— Там чудовищный кофе, — пробормотал Антон, застёгивая джинсы. — Хотя хостес на конференции… ммм… я очень часто терялся в коридорах.

— Чтобы тебя проводили на нужный семинар и потёрлись плечом на прощание?

— И поправили бэйджик на груди, разумеется.

Я взяла его за руку, и наши пальцы сплелись. Никогда бы не подумала, что на жёстком деревянном полу может быть так уютно.

А потом я вдруг вспомнила и вскочила.

— Пицца! Чёрт, она же оплачена!

Я бросилась к футболке, натягивая её на голое тело. Но Антон уже подошёл к двери и щёлкнул задвижкой. А потом присвистнул.

Я подошла к нему, выглядывая из-за плеча.

Коробка с пиццей лежала у входной двери. Мы посмотрели на неё, перевели взгляд друг на друга и засмеялись.

Глава 16

Полчаса спустя, после торопливо съеденной пиццы и душа, я высушила волосы, набросила свежий топ к многострадальным шортам и прошла на кухню, где Антон в очках, джинсах и полурасстёгнутой рубашке сидел над ноутбуком, просматривая мои свежие файлы.

— Этот чай? — спросил он, кивнув на недопитую чашку.

— Ага, — легко сказала я, усаживаясь рядом. — Вообще я планировала тут выстроить батарею пустых бутылок, но как-то было не до этого. А ты?

— Обижаешь. Четыре штуки.

— Мало.

— Мне хватило.

Я на миг представила Антона одного за ноутбуком с бутылкой вина, совершенно не представляющего, где я, знающего только, что я ушла, хлопнув дверью, и не имеющего ни малейшего понятия почему, и вздрогнула. Наверное, не знать почему — хуже всего на свете. И хорошо ещё, что это длилось только неделю.