Удивительные истории о бабушках и дедушках (сборник) - Абгарян Наринэ Юрьевна. Страница 12

– Забыла, как называется! – Мулечка вертела над головой огромным грибом, точно зонтиком.

– Свинушкам дорога в корзинку заказана, – дед Шаня погрозил пальцем, и было не понятно кому – Мулечке или грибу, – потому что ученые обнаружили недавно, что они для кровищи не шибко полезны.

Медицинскую тему подхватила тетя Валя, работавшая зубным врачом, и было решено, что все найденные Мулечкой и Анечкой грибы «от греха подальше» будут перво-наперво проинспектированы кем-нибудь из попутчиков.

– Старые грибы тоже не берем, – подытожил дед Шаня. – От старух один вред. Ядовитые могут оказаться, даже если съедобными уродились. Токсины в шляпке вместе с водой собирают.

Баба Сима аж прыснула.

– Старухи никому не нужны! Верно говоришь! Слышь, Матильда Юрьевна, нас это тоже касается! Мулечка капризно надула губки:

– Что вы, что вы, Серафима Никитична! Ваш супруг о грибах говорит, а не о нас с вами! Да и какие мы старухи? – защебетала она, легко прыгая с кочки на кочку. – Мы – дамы элегантного возраста! А слово «старый» я бы запретила.

– Поддерживаю! – звонко отозвалась тетя Валя.

– Подытоживаю, чтоб всем понятно было, – подал голос молчавший до этого дядя Толя. – Грибы элегантного возраста даже не срываем, чтобы руки не пачкать.

Все засмеялись.

– Ах, не доводите меня до белого каления! – проворчала баба Сима и наклонилась собрать выводок лисичек.

Лес поредел и неожиданно одарил путников ватагой черноголовиков. Крепенькие, ладные, с темными шляпками, они стояли в напитанном влагой мху и так и просились в корзинку.

– Не место для беляков. Сыро. Надо на нашу поляну выходить, – сказал дядя Толя, срезая последний коренастый грибок и шаря ногами по мху в поисках спрятавшейся грибной малышни.

Все согласились. Дед Шаня ткнул палкой в воздух и велел двигаться правее.

Сережа шел понурый, начал уже уставать и нехотя откликался на бабы-Симино зычное ауканье – больше для того, чтобы его не ругали, чем от опасности потеряться. Да и как тут потеряешься – вон бабушкино синее пальто мелькает меж листьев в трех шагах, а вдали на фоне зеленой хвои розовеет шляпка Мулечки, да и слева постоянно желтеет ее неприятная внучка.

Сережа задрал голову. Туча висела совсем низко и была похожа на брюхо серого кота – мягкое, со светло-сизым подпушком. Хотелось запустить ладони в это меховое пузико, и казалось, подними руку к небу – достанешь его.

Он вздохнул и тут заметил, что Жулька чуть поодаль что-то откапывает. Клочья земли и мха летели в разные стороны, собака с азартом рыла лапами и мордой возле корней кривобокой чешуйчатой сосенки, энергично виляя хвостом и поскуливая.

– Жулька! – позвал Сережа.

Она не отреагировала.

Сережа побежал к ней, но Жулька, вытащив наконец из-под коряги старый башмак, припустила с ним прочь!

– Стой!

Сережа бросился следом. Жулька носилась с драгоценной находкой в зубах от дерева к дереву, прячась за стволами и с озорством выглядывая из-за кустов.

– Так ты в догонялки со мной играть! – крикнул Сережа. – А вот нарочно не побегу за тобой!

Жулька поняла его, вздохнула, выплюнула башмак, но так и осталась стоять на страже своего клада, помахивая хвостом. Сережа подошел к ней, нагнулся… И тут увидел рядом с оторванной башмачной подошвой огромную лакированную коричневую шляпку. Белый!

«Не может быть!» – была первая его мысль.

Но точно! Шляпка плотно сидела на толстой бежевой в рябой штришок ножке, а на самом верху гриба отдыхал, чуть подрагивая острыми коленями, «коси сено». Его тонюсенькие ноги-ниточки были сложены почти пополам, Сережа всегда удивлялся, как на них можно передвигаться. Словно затем, чтобы показать пришлому городскому грибнику, как он это делает, паучок вдруг вздрогнул, поджал ноги, точно спицы складного зонтика, распрямил их и в одно мгновение сполз со шляпки. Картинка эта напомнила Сереже сеялку, однажды виденную на колхозном поле Борисовой Гривы.

Он хотел было позвать деда и остальных, но вспыхнула сладкая мысль: «Я первый, первый нашел белый гриб! Первый!» Пусть они там собирают свои солонухи, а герой-то он – Сережа! Потом, когда наступит время ехать домой и все начнут грузить корзинки в машину, а баба Сима проворчит, что, мол, год не шибко урожайный на грибы, он как бы невзначай скажет: «Очень даже урожайный год! Смотрите, какой я белый нашел!»

Жулька радостно затявкала, и Сережа подмигнул ей – то ли еще будет! Один взгляд в сторону, и… он с замиранием сердца вдруг обнаружил, что белых тут целый эскадрон: выстроились вдоль вертлявой тропки, один другого краше. Вот это да! Просто сказка!

Корзинка уже оттягивала руку. Сережа выпрямился, по-бабы-Симиному помял поясницу, крякнул, как дед, и сам засмеялся от своего обезьянничанья! Дядя Толя с тетей Валей скажут, что он молодчина, Мишка завистливо глянет исподлобья, баба Сима примется нахваливать внука и пообещает испечь свой коронный пирог с грибной начинкой. Дед Шаня причмокнет губами: «Ты, Сергунь, прямо как я в молодости!» Мулечка, наверное, споет что-нибудь, а Анечка… А вот до Анечки ему совсем нет дела. Вот еще!

Сережа оглянулся по сторонам. Кругом желто-красно-зеленый лес, темные стволы и голые бордовые прутья. Синего бабушкиного пальто справа не было. И слева тоже.

Он повертел головой. Ничего не шелохнется! Тишина! Ни фигур вдали, ни тропинки! Не слышно ни зычного дедова голоса, ни бабушкиного бурчания, ни легкого щебетания Мулечки.

– Ау! – закричал Сережа. – Ба-а! Деда!

С гиканьем взлетела из кустов большая серая птица. Сережа подождал мгновение – никто ему не ответил.

– Ау! Тетя Валя! Мишка! Я здесь!

Тишина. Сережа бросился бежать, уговаривая себя, что те проплешины в траве, куда он ставил ногу, и есть тропинка. Конечно, тропинка! Только заросшая, но именно по ней он пришел сюда. Следом неслась Жулька, подпрыгивая на коротких лапках и пытаясь тявкать с зажатым в пасти башмаком.

– Громче, Жулька, громче! – крикнул ей Сережа. – Они услышат!

Он мчался по траве и черничнику, и ветки хлестали по лицу, цеплялись за штанины и рукава. Быстрее, быстрее! Сейчас, вон за той елкой будет низина, где только что все нашли черноголовики! И канава должна быть высохшая, где же она?

…Но за колючими еловыми лапами показалось небольшое болотце – хлюпкое, с торчащими лохмами папоротника и стрелками хвоща.

Сережа дернулся, побежал назад, вверх по пригорку, на ходу тараторя:

– Деда! Деда! Я белых же! Белых же нашел! Белых же! Он споткнулся, упал, больно ударив подбородок о торчащие из земли колени-корни могучих сосен, сел на холодный травяной настил и с хрипом закашлял. Сердце стучало так, что, казалось, вспугнуло мелких пичуг и они вспорхнули из кустов пестрой россыпью, словно кто-то подбросил из газетного кулька шелуху от семечек. В горле, у самых миндалин, засвербило.

– Белых же! Баб-Сим! Белых же!

Грибы рассыпались из корзинки, Сережа подбирал их негнущимися пальцами. Верная Жулька топталась рядом, то выплевывая башмак, то вновь вцепляясь в него зубами.

– Жулька! – вскочил Сережа. – Где ты нашла это? Веди туда скорей! Ну же! Ну!

Собака виляла хвостом, била им по собственным бокам, поднимала и опускала лохматые уши, вертелась и воспринимала слова как призыв к игре. Потом подскочила к Сереже и, преданно заглядывая ему в глаза, положила башмак у его ног. Осинки рядом захлопали в глянцевые ладоши.

– Жулька! Нюхай, нюхай! – Сережа тыкал башмаком под нос собаке. – Бери след! Веди туда, где им пахнет! Ты же пограничный пес!

Жулька вырвала свою находку из Сережиных рук и помчалась напролом сквозь солому выцветшей высокой травы. Сережа было обрадовался, но через мгновение понял, что она снова наматывает круги, не соображая ничего в своем песьем ликовании от возможности поиграть. Сережа, закусив от досады губу и тихонько всхлипывая, наблюдал, как хвост горе-пограничной собаки мелькнул сначала за кустом справа, потом сзади, затем слева, и, наконец, счастливая морда высунулась из гнедой травяной гривы прямо перед ним.