Харли Мерлин и Первый ритуал (ЛП) - Форрест Белла. Страница 72

В моей голове вспыхнула идея, хотя и довольно рискованная. Боритесь с огнем с помощью огня. А как насчет воздуха с воздухом?

Подняв ладони так высоко, как только могла, хотя штормовые волны били в них, я втянула свою энергию Хаоса и позволила ей течь по моим венам. Она текла, горячая и холодная, густая, как сироп, до самых кончиков пальцев. Я закрыла глаза и заставила свои мысли уплыть прочь, оставив только мысль о воздухе и о том, для чего я хочу его использовать. Номура сказал мне, что я должна сосредоточиться, так что именно это я и собиралась сделать.

Воздух спиралью вырвался из моих рук, взорвавшись порывом мощного ветра. Мои глаза распахнулись, нервы были на пределе при мысли о том, что это может обернуться ужасными последствиями, как это было раньше.

Ну же…

Напрягая мышцы, я направила поток воздуха в сторону торнадо, используя его для борьбы с вихрем и отвода его от нас. Он с грохотом поднялся вверх в мерцающей блокаде чистой стихийной силы, отталкивая торнадо и оттесняя его на более безопасное расстояние.

На долю секунды я увидела что-то в центре вихря, знакомую рептильную фигуру. Пот струился по моему лицу, стекая по всему позвоночнику. Несмотря на титанические усилия, я испытывала благоговейный трепет перед собственным самообладанием. Мой Эсприт ярко светился, потемневший бриллиант буквально брызгал энергией.

Да, Мерлин! Это и есть то самое вещество!

Торнадо снова рванулся вперед, и все мое тело ощутило его толчок в воздушную стену. Я послала еще одну порцию и швырнула ее в торнадо. Он отскочил назад в пьяном наклоне, верхняя часть сильно закачалась, как у конькобежца, готового упасть на каток. Кецци делал это, я не сомневалась в этом, и книги по истории были правы — он был безумно силен. Это было все, что я могла сделать, просто чтобы держать торнадо на безопасном расстоянии. Если я хочу добраться до Кецци и остановить его, мне нужно попасть в самое сердце бури.

Оставив остальных позади, я с трудом пробиралась сквозь мощные порывы ветра, пыль и песок хлестали меня по лицу, когда я достигла края торнадо. Каждая частица прошлась по моей коже, струйка жидкости попала в рот. По знакомому металлическому вкусу я поняла, что это кровь. Моя кровь. Ничуть не смутившись, я двинулась дальше, посылая еще один поток воздуха, чтобы сформировать пузырь вокруг меня, когда я пробивалась внутрь. Он колебался и раскачивался, но каким-то чудом удержался, позволив менее сильному торнадо достать меня своими порывистыми щупальцами.

Без всякого предупреждения ветер стих. Рев торнадо эхом отдавался вокруг меня, когда он крутился все выше и выше, но он не касался меня. Даже без моего пузыря, все было странно тихо внутри глаза бури, мои ботинки твердо стояли на земле. В центре Кецци скользнул ко мне и встал во весь рост, балансируя на заднем конце своего толстого хвоста. Его перья взъерошились, когда он пристально посмотрел на меня. Он был похож на змею, но я могла бы поклясться, что он улыбнулся мне.

— Очень впечатляюще, — сказал он. — Но ты должна знать, что я все равно не вернусь.

— Ты не можешь оставаться здесь, Кецци, — ответила я. — Ты уже попадаешь в заголовки газет.

— А я что? Это очень интересно. Я уже много лет не был в центре внимания.

— Я серьезно говорю. Ты должен вернуться с нами прямо сейчас. Может быть, мы сможем поговорить с Элтоном, может быть, он даст тебе лучшее место для жизни.

— Нет.

— И это все? Нет?

— Зачем тратить время на красивые слова, когда простое «нет «прекрасно работает само по себе?

Я закатила глаза.

— Если ты останешься здесь, Кэтрин тебя догонит. Я даже не хочу знать, что она сделает с тобой, когда доберется до твоей чешуйчатой задницы.

Кецци успокоился.

— Я — одно из самых могущественных созданий первобытного Хаоса. Пожалуйста, проявите должный уровень уважения. Кроме того, насколько я могу судить, у нас, змей, нет ослов.

— Извини, просто у нас тут немного не хватает времени. Судя по телам на Земле, за тобой охотится чертовски много людей.

— Ты же видела, что я с ними сделал, да?

— Да.

— Так зачем же волноваться? Она будет продолжать посылать своих людей, а я буду продолжать поджаривать их. В конце концов, она получит свое, и я смогу найти себе милую маленькую часть мира, чтобы прожить остаток своих дней. Все выигрывают.

— А если она придет за тобой?

Он резко высунул язык.

— О, я очень на это рассчитываю.

— Так вот для чего эта эффектная демонстрация, чтобы заманить ее сюда?

— Я не устраиваю таких безумств для кого попало, хотя мне приятно немного размять мышцы. Сотни лет в ящике — это ужасно для физического тела. У меня уже болят те места, о существовании которых я и не подозревал. Только сегодня утром у меня было ужасное чувство, что я отрастил конечности, честно говоря, я чувствовал ужасную боль в ноге, которой у меня даже нет.

Я не могла не ухмыльнуться.

— И вообще, что ты имеешь против Кэтрин? Я знаю, почему ненавижу ее. А почему ты так думаешь?

— Она отвратительная особь, — просто сказал он.

— Да ладно тебе, тут должно быть что-то еще.

Его чешуя грохотала.

— Я не верю в то, что смертные становятся богами, и это то, чего она хочет. Ты думаешь, что это недавнее происшествие, но это не так. Еще до того, как она покончила с твоим дорогим папочкой, у нее был такой план. Кэтрин занимается этим уже много лет.

— Что? Откуда ты это знаешь?

— Она часто приходила в Бестиарий и говорила со своими горгульями об этом, о том, как она планировала стать этим всемогущим существом и заставить всех остальных заплатить за все. Она говорила о суде и новом мировом порядке, управляемом ею и созданном по образу, который она себе представляла. Если бы у нее было зеркало, она бы спросила его, самая ли она красивая на свете. Вы, Мисс Мерлин, закончили бы с ядовитым яблоком, засунутым вам в рот.

— Значит, ты хочешь убить ее до того, как это произойдет.

Он усмехнулся.

— Да, прежде чем она убьет меня. Даже если я вернусь в ковен вместе с тобой, что ни в коем случае не произойдет, она все равно найдет свой путь ко мне. Будь то сегодня или завтра, или через месяц, одна из ее личинок пронырнет и заберет меня. Здесь, по крайней мере, я держусь на равных. Здесь я могу сражаться. Коробка с Бестиарием делает меня безвольным и бесполезным.

— Так вот зачем ты ей понадобился, чтобы убить тебя?

— А ты быстро соображаешь. — Сарказм капал с его клыков, оба они были там, где и должны были быть.

— Если это так, то почему она хочет твоей смерти? Кажется, это будет сложно, если она собирается покончить с тобой.

— Гораздо лучший вопрос. Умная ведьма, — ответил он. — Для первого ритуала Кэтрин требуется принести в жертву древнего бога. Древний бог имеется в виду я. Мне поклонялись как единому целому, так что, строго говоря, я имею на это право. Не говоря уже о чистейшем хаосе в моем сердце, подаренном мне, когда я был очищен от принцессы Кульуакана, Атотозтли. Это была женщина исключительной доблести, ее сила была более грозной, чем у всех до нее. Говорили, что она родила всю империю ацтеков из своего чрева. Так что, как видите, таких созданий, как я, с божественной силой осталось немного. Что ты об этом думаешь? Я ведь просто прелесть, правда?

Ух ты, кто-то слишком высокого мнения о себе. С другой стороны, как мы уже знали, когда-то ему поклонялись как Богу. Теперь, более чем когда-либо, я могла понять, как это было неприятно, быть запертой в стеклянной коробке все эти годы. Но это вовсе не означало, что я не потащу его туда за хвост, даже если придется.

— А как насчет других ритуалов? Ты что-нибудь знаешь о них?

Он щелкнул языком.

— К сожалению, нет, иначе я бы тебе сказал.

— Ну, разве ты не должен прятаться, если за тобой охотится Кэтрин?

— В этом нет никакого смысла. Я думал, что уже все объяснил. Она все равно придет за мной. Хм, как раз тогда, когда я думал, что ты делаешь успехи, ты возвращаешься к тускло-человеческому режиму. — Он распушил свои перья. — Как бы то ни было, большинство погодных знаков, которые вы уловили, были попыткой сбросить этих чумных агентов с моего хвоста. Это не сработало, и они продолжают преследовать меня назойливыми стаями, поэтому я решил переключиться на тотальную войну. Она может прийти за мной, и я буду готов принять ее.