Тайна лотоса (СИ) - Горышина Ольга. Страница 91

Тонкая фигура темнела по ту сторону пруда. Он хотел позвать Нен-Нуфер, но побоялся напугать. Он побежит к ней прямо по воде. Но нет, он же не знает глубины пруда… Он пойдёт по берегу, не торопясь, ведь если Нен-Нуфер пришла к нему, то не уйдёт, не дождавшись. Но только он понял, что может позвать шёпотом, не напугав, тут же произнёс заветное имя. Она обернулась и с лёгким вскриком спрятала лицо.

— Ты обознался, мой повелитель!

Фараон узнал голос Ти. Она и вправду похожа на девочку — высокая и стройная. Только как он не заметил, что вместо волос на бритой голове вуаль, но лицо, лицо сейчас скрыто лишь растопыренными пальцами.

— Я действительно обознался. Что ты делаешь здесь ночью?

— Гуляю, — послышался тихий ответ. — Я всегда гуляю у твоего пруда, потому что знаю, что тут в ночи меня никто не увидит, и я могу не прятать лицо. Прошу, не гляди на меня сейчас. И если не побрезгуешь прикоснуться ко мне, молю, накинь мне на лицо ткань.

— Ты не испугаешь меня своим видом, да и нынешняя ночь слишком темна и послужит тебе прекрасным покровом.

— Прошу тебя! Не забирай у меня последнюю крупицу женской гордости.

— Как велишь, царица.

И он опустил на лицо Ти тонкую ткань, а та поспешила связать концы узлами, чтобы утяжелить.

— Не спеши уходить, — остановил её фараон. — Мне тоже не спится.

— Благодарю за приглашение остаться, мой повелитель, но ты ждёшь свой прекрасный лотос, и я не смею мешать вашему свиданию.

— Нен-Нуфер не придёт, так что оставайся со мной ты.

— Кто смеет противиться приглашению фараона? — в голосе Ти послышалась дрожь. — Скажи мне, где искать её, и я приведу к тебе твою избранницу.

Фараон рассмеялся.

— Неужто ты думаешь, что я приглашаю женщин к пруду? Нен-Нуфер учит Райю и Асенат, и порой они приходят сюда вместе. Оттого я и подумал, что это она, ведь другим женщинам не дозволено приходить ко мне без зова.

— Прости, я больше не приду сюда.

— Приходи, коль тебе это дарит радость. Ночью ты никого здесь не потревожишь.

— Благодарю, мой повелитель.

Ти склонилась перед ним и лёгкий платок соскользнул с головы. Царица укрылась руками, но фараон успел увидеть лицо. Он попятился и шагнул прямо в воду.

— Я не хотела напугать тебя! — вскричала Ти, сильнее сжимая руки на изуродованном лице, но фараон отвёл их и впился в неё взглядом. — Зачем… — затряслась несчастная, и слёзы брызнули из потухших мутных глаз.

— Я не зря обознался! — голос фараона дрожал. — Как же вы похожи… Если бы у тебя была дочь, она была бы прекрасна.

— Если бы у меня была дочь, — затряслась Ти, повиснув на руках фараона. — Если бы у меня была дочь…

— У тебя родился сын, да? И потому ты испугалась и убила его, да?

Ти крутила бритой головой, сотрясаясь всем телом.

— Я не убивала ребёнка, у меня его украли… У меня её выкрали… Я родила дочь.

Фараон усмехнулся и попытался поставить дрожащее тело на ноги, но едва он ослаблял хватку, Ти начинала валиться к его ногам.

— Её выкрал её отец, чтобы фараон никогда не догадался, с кем я нарушила данную ему клятву. Я бежала за ним, пытаясь остановить, но что мы можем перед вами, мужчинами. Я только умолила его позволить надеть на ребёнка тет, чтобы хоть в другом мире моя дочь обрела вечную жизнь и толику счастье… А потом месяц бродила вдоль Реки, надеясь, что кто-то успел вытащить её до того, как тело поглотил крокодил, а когда обессиленная я вернулась к твоему отцу, он поверил мне, а не наговорам и велел всего лишь не покидать свои покои. Я не знаю, куда он сослал отца моей дочери… Если бы я призналась Менесу раньше в своей измене, Хатор бы не покарала меня, и моя дочь осталось бы жива.

Фараон убрал руки, и Ти окончательно распласталась у его ног.

— Как давно это было? Сколько бы сейчас исполнилось твоей дочери, царица?

— Зачем ты мучишь меня, повелитель? — простонала Ти, продолжая лежать на его босых ногах.

— Я задал вопрос! Отвечай! — фараон почти пнул её, и Ти отползла в сторону, шаря в темноте руками в поисках платка. Фараон нагнулся и протянул ей поднятую ткань.

— Ей было бы чуть больше пятнадцати.

Фараон рухнул подле Ти на колени.

— Твой тет был из сердолика, без камней, лишь с письменами, верно?

Ти подняла на него глаза, позабыв про платок.

— Откуда ты можешь помнить его? Тебя уже давно забрали от матери.

— Я не видел его на тебе, царица Ти, но я видел его на груди твоей дочери.

— Ты не видел мою дочь! Даже твоя мать не видела младенца! — закричала Ти, пытаясь вырвать платок, в который фараон вновь вцепился.

— Я видел его вчера на груди твоей дочери. Твоя дочь сейчас там, за той стеной, в доме Сети! — фараон тоже уже кричал, тыча мимо лица Ти в пустоту. — Вы одно лицо, у неё твои светлые ливийские волосы, которые, слава Богам, она не думает прятать под париком. Твою дочь зовут Нен-Нуфер!

Лицо царицы сделалось каменным.

— Корзину вытащил из реки никто иной, как Пентаур, жрец храма Пта, и сам Амени воспитал её, как дочь.

— Зачем ты обманываешь меня, сын моего мужа? — голос Ти сделался едва различимым за хриплыми всхлипываниями. — Тебе недовольно страданий, которые наслала на меня Хатор!

Фараон рывком поднял Ти с земли.

— Так останови свою дочь, покуда Хатор не забрала её себе окончательно! Моих слов недостаточно, чтобы отговорить Нен-Нуфер от служения Хатор, но, возможно, она послушает мать!

Ти отступила от фараона.

— Не веришь, да? Завтра ты отведёшь к Нен-Нуфер моего сына. Ты не сможешь не узнать её! Райя у матери. Бери его с утра и веди в дом Сети. Он знает дорогу и вприпрыжку побежит к Нен-Нуфер. Но ты, слышишь, надень такую ткань, которая сумеет скрыть твои слёзы. Взгляни на неё и уходи. Я сам открою Нен-Нуфер тайну её рождения. А теперь ступай спать. Впереди тебя ждут бессонные ночи радости!

Ти ушла, а фараон опустился коленями в ил и долго слушал стройный хор лягушек прежде, чем вернулся во дворец. Теперь его не в силах одарить сном даже плиты. Он сначала водрузил голову на подставку, но тут же понял, что голова настолько полна мыслями, что переломит шею. Он убрал подставку и распластался на скомканных простынях. Утром он первым делом отнесёт нетронутый завтрак на домашний алтарь отца. Пусть Менес скажет, что Ти не права, и он, а не другой мужчина, отец Нен-Нуфер…»

Сусанна потянулась к пустому бокалу и чуть не выбила о стекло зубы, когда лодку неожиданно качнуло. Пламя светильника дёрнулось и почти погасло.

— Только не сейчас! Только не на этой странице!

Сусанна потрясла бутылку и опрокинула в бокал последние три капли. На тарелке оставалось последнее канапе! И как, прикажете, доживать до утра?

Глава 34

«Только к рассвету фараон забылся тяжёлым сном, и спальному пришлось потрудиться, чтобы добудиться повелителя для совершения молитвы, и даже в купальне фараон пытался дремать, , а после облачения остался в спальне, велев погодить с завтраком,  который обещал отцу,  потому как пока не чувствовал в себе достаточно сил, чтобы выйти под очи придворных. Боясь заснуть, он устроился в кресле и принялся водить пальцами по пустому столу,  будто играл в сенет. Сон отпустил, , но теперь фараон боялся стереть мрамор, меряя спальню нетерпеливыми шагами. Посылая Ти спать,  он знал,  что царица не уснёт и с утра не даст спать его сыну,  чтобы скорее увидеть собственную дочь после пятнадцатилетней разлуки. Он тоже сгорал от нетерпения открыть Нен-Нуфер тайну её рождения и потому считал минуты,  оставшиеся ему до встречи со жрецом Маат. Если он не дождётся возвращения Ти,  то не увидит её раньше обеда. Торопись же,  царица,  торопись!

И ливийка действительно вбежала к нему раньше, чем о ней успели доложить. Фараон взмахом руки отослал прислужников. Он не ждал от запыхавшейся Ти слов. Он тут же сам сказал то, что повторял всю ночь:

— Я не ошибся.

Ти рухнула перед креслом и через ткань покрывала прикоснулась к его сложенным на коленях руках. Сердце и у него замирало, и он не давал волю слезам лишь потому, что не было лишней минуты поправить на глазах краску.