Достойная леди - Хейер Джорджетт. Страница 7

Мистер Элмор с отвращением в голосе пояснил, что, слава богу, он обошелся. Ему пришлось «положить часы на полку», но это гораздо лучше, чем «развязать кошелек у друга детства». Эта фраза оставила в полной растерянности мисс Уичвуд, которая обратилась к нему с вопросом, собирается ли он остаться в Бате или вернуться к родителям.

– Я, конечно, должен вернуться, – обеспокоенно ответил он, – потому что родителям неизвестно, где я, и, боюсь, мой отец может заболеть от беспокойства. Я никогда не прощу себе, если из-за меня с ним случится сердечный приступ.

– Я так поняла, что здоровье вашего отца нельзя назвать очень крепким, – сказала мисс Уичвуд, – и поэтому очень важно, чтобы он не оставался в неведении относительно вашего местонахождения ни на мгновение дольше, чем это необходимо.

– Именно так, мэм! – ответил юноша, поворачиваясь к ней. – Он подорвал свое здоровье на Пиренейском полуострове, потому что кроме двух ранений, после которых у него в плече осталась пуля, которую врачи так и не смогли извлечь, он еще испытал несколько приступов жестокой лихорадки, которая свирепствует у португальской границы. – Молодой человек замолчал, но после минутного колебания продолжил: – Видите ли, когда он хорошо себя чувствует, он – самый дружелюбный и приятный человек и… и самый снисходительный отец, какого только можно себе пожелать, но вот если здоровье его не так хорошо, он становится очень… очень раздражительным и склонен волноваться, что очень вредно для него. Поэтому… поэтому вы понимаете, почему так важно не делать ничего, что могло бы его огорчить.

– Конечно, я понимаю! – сказала мисс Уичвуд, бросив на него добрый взгляд. – Вы, безусловно, должны отправиться домой завтра же, и как можно быстрее. Я дам вам денег на выкуп из заклада ваших часов и на покупку места в дилижансе, а вы выпишете мне чек на ваш банк – и не нужно возражать и возмущаться!

Она улыбнулась, и Найниэн, который уже было напрягся и собрался спорить, понял, что тоже улыбается ей в ответ, и забормотал что-то о том, как он ей благодарен.

Люсилла, наоборот, нахмурилась:

– Да, но… Конечно, я понимаю, что ты должен вернуться домой, но что ты будешь отвечать, когда тебя спросят, что случилось со мной?

Найниэн в замешательстве уставился на нее и после паузы, в ходе которой он тщетно искал выход из сложившейся неловкой ситуации, сказал:

– Я не знаю. Наверное, я скажу, что я не могу ответить на этот вопрос, потому что дал слово, что я тебя не выдам.

На лице Люсиллы можно было с легкостью прочесть все, что она думает по поводу подобного развития событий.

– В таком случае можно сразу сказать, где я, потому что отец прикажет тебе сделать это, и ты, как всегда, не сможешь устоять!

– О, почему, ну почему ты не сделала так, как я тебя просил? Я предупреждал тебя, что ничего хорошего из твоего бегства не выйдет! А если ты ставишь мне в упрек то, что я сопровождал тебя, то это… это просто неслыханно. Хорошим же джентльменом я был бы, если бы позволил глупенькой школьнице в одиночестве разъезжать по всей стране!

– Я вовсе не глупенькая школьница! – возмутилась Люсилла, вспыхнув.

– Нет, это именно так! Ты ведь даже не знала, что для того, чтобы отправиться куда-либо в почтовом дилижансе, нужно купить билет. И не знала, что из Эймсбери не ходят дилижансы до Бата! В хорошенькой же ты оказалась бы ситуации, если бы я не отправился с тобой!

Мисс Уичвуд в этот момент встала из-за стола и решительно заявила, что дальнейшее обсуждение должно проходить в гостиной. Подоспевшая мисс Фарлоу тут же добавила:

– О да! Это гораздо разумнее, потому что никогда не знаешь, когда в столовую могут войти Лимбери или Джеймс, и никому не нужно, чтобы слуги услышали разговоры, – я, конечно, не хочу сказать, что Лимбери, такой респектабельный чело-век, подслушивает под дверями, но прислуге всегда известно все до самых мелочей, а откуда это может быть известно, если не подслушивать под дверями, я просто не знаю! Эймсбери! Никогда в жизни там не была, но знакома с несколькими людьми, которые там бывали, и мне кажется, что знаю об этом месте буквально все! Стоунхендж!

Она с триумфом улыбнулась своим собеседникам и направилась к выходу из комнаты вслед за мисс Уичвуд. Оба молодых гостя мисс Уичвуд были воспитаны в строжайших правилах, и поэтому никто из них не произнес в ответ ни слова, но за спиной у нее они обменялись весьма красноречивыми взглядами, и мистер Элмор вполголоса спросил у мисс Карлтонн, какое отношение имеет ко всему происходящему Стоунхендж?

Удобно устроив своих гостей, мисс Уичвуд заметила, что она, обдумав сложившуюся ситуацию, пришла к выводу, что Найниэну лучше всего будет рассказать своим родителям и миссис Эмбер всю правду. Она не смогла удержаться от смеха, увидев два замерших от ужаса юных лица, но тут же посерьезнела:

– Видите ли, дорогие мои, это – единственное, что можно сделать! В других обстоятельствах – например, если бы миссис Эмбер плохо обращалась с Люсиллой, – я могла бы пойти на то, чтобы держать ее присутствие в доме в тайне, но насколько я понимаю, к ней никогда в жизни никто плохо не относился!

– О нет, нет! – тут же воскликнула Люсилла. – Я никогда этого не говорила! Но ведь существует и другой вид тирании, мэм! Я не могу объяснить, что я имею в виду, и, наверное, вы никогда этого не испытывали, но…

– Я не испытывала этого, но я понимаю, что вы имеете в виду, – сказала Эннис. – Это тирания слабости, не так ли? А оружием такого тирана становятся слезы, упреки, истерики и тому подобные средства, которыми пользуются такие женщины, как ваша тетушка!

– О, так вы понимаете! – радостно воскликнула Люсилла.

– Конечно, понимаю! Но и вы попытайтесь в свою очередь понять меня. Я не могу пойти против своей совести, Люсилла, и спрятать вас от вашей тети. – И, подняв палец, она заставила замолчать уже готовую было вступить в спор Люсиллу. – Нет, позвольте мне закончить. Я собираюсь написать письмо миссис Эмбер и спросить ее, не разрешит ли она вам погостить у меня несколько недель. Найниэн завтра отвезет мое письмо, и я надеюсь, что он сможет убедить вашу тетушку в том, что я – весьма респектабельная личность, способная должным образом о вас позаботиться.

– Можете быть в этом уверены, мэм! – воскликнул Найниэн с энтузиазмом в голосе. Но через мгновение на его лицо снова набежала тень сомнения. – Но что мне делать, если она не согласится? Она – очень мнительная дама, понимаете, и она почти никогда не позволяет Люси выходить из дому без нее, потому что она постоянно боится, что с Люси может что-нибудь случиться, например ее похитят. Такой случай действительно произошел с какой-то девушкой в прошлом году, но, конечно, не у нас – там этого просто не может случиться!

– Да, с тех пор, как умер дядя Эйбел, она каждый вечер запирает все окна и двери на засовы, – поддержала его Люсилла, – и заставляет дворецкого брать с собой в постель все наше серебро, а сама прячет свои драгоценности под матрасами!

– Бедняжка! – ответила с сожалением мисс Уичвуд. – Если она так беспокоится, то ей следовало бы завести хорошего сторожевого пса!

– Она боится собак, – мрачно произнесла Люсилла. – И лошадей! Когда я еще была маленькой, у меня был свой пони. О, Найниэн, ты помнишь, как прекрасно мы проводили время в поисках приключений, даже увязывались за охотниками, а нам этого делать не разрешалось, но егерь был нашим хорошим другом, и он только говорил нам, что мы – пара шалопаев и наверняка окончим наши дни в Ньюгейтской тюрьме!

– Конечно помню, клянусь Юпитером! – радостно воскликнул Найниэн. – Он был отличным охотником! Бог мой, а ты помнишь, как твой пони взбрыкнул, и ты полетела через забор прямо на свежевспаханное поле, и я думал, что мы уже никогда не отчистим твое платье!

Люсилла, вспомнив этот забавный случай, радостно рассмеялась, но очень скоро ее веселье угасло, и она печально заметила, что эти дни остались далеко в прошлом.

– Я знаю, мама наверняка купила бы мне лошадь, когда я слишком выросла, чтобы ездить на моем милом Панче, но тетя Клара категорически отказалась сделать это! Она заявила, что не будет знать ни минуты покоя, если я буду скакать по всей округе, и что если мне так уж хочется поездить верхом, то в Челтнеме есть очень приличная конюшня, которая предоставляет надежных грумов для сопровождения молодых леди. А эти леди разъезжают исключительно на старых клячах!