Большие ожидания (СИ) - Иванова Инесса. Страница 29

Лика открыла глаза и переступила порог небольшой комнаты. Внутри был беспорядок, валялись пустые ёмкости из-под мыла и кремов, полки раздвижного шкафа зияли как пустые глазницы давно истлевшего тела, но это, несомненно, была Её комната, даже в таком виде сохранившая так любимый матерью минимализм. Прикрученный к стене стол был завален обломками обшивки, которая повредила гибки ствол светильника над ним. Голова лампы была вывернута и направлена к шкафу. Нигде не валялась ни клочка бумаги, не было ни следа сломанной техники, предназначенной для записи и воспроизведения видеофайлов, будто мать собрала всё и в спешке покинула разбитый звездолёт.

Лика освободила стол от мусора и осторожно опустившись на просторную кровать, на ставший серым матрас, огляделась. Олимпиада не могла просто так исчезнуть, без следа. Она была эгоисткой и амбициозным любителем доводить начатое до конца, одержимой прославить свою фамилию и стать достойной дочерью своего отца. Значит, должна была что-то ооставить: видеофайл или электронные дневники, на худой конец, записи.

Даже если это и не представляет никакого интереса для науки, Лика сохранит файл как память, последний привет и последнее прощай.

Ни-че-го не осталось от Олимпиады Лесновой, ничего из того, чем та дышала, чему посвятила жизнь и ради чего с ней рассталась.

Девушка решилась и, сорвав с изогнутого светильника круглый брелок, вышла, не оглядываясь. Крепко зажав безделушку в руке, она быстро вернулась к остальным и присела рядом с Варей. Та, казалось, и не заметила её отсутствия. Мужчинам тоже не было до неё никакого дела, они втроём просто сидели на другом конце рубки и наблюдали за проекцией, висящей в воздухе. Бегущие цифры таймера отсчитывали последние полчаса.

Браслет показывал содержание кислорода в воздухе всего лишь семнадцать процетов.

На всякий случай пятеро проверили ещё раз все выходы: те были наглухо закрыты. Помятые, усталые и смирившиеся люди вернулись обратно, в рубку и расселись как прежде.

Лика онемевшими пальцами катала в ладонях брелок. Ирония судьбы: она умрёт на том же звездолёте, какой доставил сюда её мать, узнав правду о судьбе первой экспедиции и катая в руках малую копию Земли. Шарик был обычным, металлическим, лёгким, такие выдают всем астронавтам, как сувенир. Лика свой не взяла, потому что считала это плохой приметой. Мол, тогда она точно не вернётся, но от судьбы не убежишь.

Брелок был сломанным, сплюснутым с боков, рельефное покрытие на одной половине облупилось, обнажив серебристый каркас. Лика задумчиво колупала его, пока шарик с еле слышным щелчком не распался на две равные половины, и в ладонь испуганной девушки не выпал скомканный клочок пожелтевшей бумаги. И, бросив беглый взгляд на мужчин и Варю, убедившись, что никто ничего не заметил, её руки чуть дрожали, когда девушка расправила клочок на коленке.

Лика была уверена, что это оно. Послание, письмо от Липы.

В конце был рисунок молотообразной головы с большим ртом, похожей на голову лягушки или ящерицы. Удалось разобрать несколько слов из написанного: все молчат, странно, шлемы, Земля, враги, спящие. Далее почерк совсем исказился и стал напоминать детские каракули. В самом конце стояла приписка: хочется спать.

Лика вздрогнула от громкого писка на светящемся браслете. Так же пищали браслеты остальных. Таймер на проекции остановился, в воздухе зависли нули. Время вышло.

Виктор перезарядил таймер, теперь тот отсчитывал время вперёд. Прошло две минуты, и Лика почувствовала себя странно. Не плохо, а именно странно. Она пригляделась к остальным.

На их лицах блуждали глупые, но абсолютно счастливые улыбки, в передатчике стали раздаваться смешки. Девушка тоже почувствовала лёгкость в всём теле и желание смеяться, словно только что с её плеч упала огромная тяжесть. Дышала она чаще, чуть кружилась голова.

Лике даже почудилось, что за дверью мелькнула тень её матери, а в воздухе разлился терпкий запах мускуса. Мама в летнем голубом платье с глубоким вырезом остановилась на пороге и кивнула с улыбкой. Она была такой же красивой, как и тогда, когда они виделись в последний раз.

Он закашлялся и первым избавился от ставшей бесполезной защиты.

Как только Лика сняла шлем, в глазах и носу защипало, лёгкие горели огнём, горло душил кашель. Она сдалась и судорожно сделала вдох.

***

Воздух с шумом ворвался в горло Лики, обжёг лёгкие, вызвав удушливый кашель и спазмы. В нос ударил едкий запах пыли и дезрастворов, которыми Константин обрабатывал тело покойного. Обоняние почему-то стало сильнее и то, что в шлеме казалось слабым ароматом, в незащищённом состоянии превращалось в навязчивое удушающее амбре.

Картинка плыла перед глазами, пол уходил из-под ног, пришлось почти наощупь опуститься в кресло. Не лучше было и остальным. Со всех сторон раздавались звуки кашля, перемежающиеся с проклятьями Влада и всхлипываниями Вари, которая то и дело икала. Виктор перестав чихать, показал рукой на панель приборов.

Один из ранее чёрных секторов ожил и начал мигать.

Лика заметила, что он адаптировался быстрее всех, ей очень хотелось подойти и посмотреть, правдиво ли предположение Виктора, но кашель ещё щекотал горло, вдобавок начала болеть голова, будто её с висков сдавливал обруч.

Мы живы, капитан! — услышала она сдержанную радость в словах Каплынова и, щурясь, посмотрела в его сторону. Видеосигнала не было, но то, что связь возобновилась, казалось ей после угрозы смерти от удушья первым чудом. Дышать было сложно, но чужеродный воздух переносился вполне сносно. Возможно, со временем удаться адаптироваться.

Она прикрыла глаза и откинулась в кресле, чтобы хоть как-то приноровиться к воздуху и перестать дышать, как рыба, выброшенная на берег. Рука Вари стиснула её онемевшие пальцы, девушка ответила слабым пожатием.

Костя первым заметил, что Лика пришла в себя и обескураживающе ей улыбнулся, девушка сдержанно кивнула и отвела взгляд.

Варя подняла руку.

Лика была не прочь поспать, она чувствовала нарастающую усталость, пришедшую на смену отпустившей головной боли. Но вместе со слабостью возродился страх. Она больше не опасалась за свою жизнь, сознавая, впрочем, что это слегка самонадеянно; боязнь была иного рода — вдруг, дверь так и не откроется?

У группы Б пара электронных взломщиков, да крайнее средство в подобных случаях, но оно не безопасно, а кто знает как отреагирует на подрыв здешняя атмосфера?

Беспокоило Лику и другое, она не хотела в этом себе признаваться, но надеялась, об этом говорило ей женское чутьё, что группу Б ведёт Тимофей. Он наверняка сообразит, как освободить запертых с минимальным риском, это успокаивало, с другой стороны, в случае неудачи, Лике очень хотелось бы знать: думал ли он о ней, беспокоился ли? Ну, хоть самую малость. А вдруг, при встрече он опять станет равнодушно-холодным?

Разговаривать теперь можно было приватно, что Лику несказанно радовало: она успела соскучиться по общению без посторонних ушей. Однако, развёрнуто отвечать было сложно: кружилась голова и не хватало дыхания.

В нетерпении Виктор прохаживался по рубке, поглядывая на часы, встроенные в браслет. Костя, по его же словам, анализировал данные о составе и чистоте воздуха, мини-система, встроенная в его браслет, оценивала риски и давала почасовые прогнозы изменений в организме человека, если он и далее будет находиться на поверхности без защиты.

За спиной Киреева виднелся Дмитрий, Анатолий и Станислав, все в шлемах и комбинезонах. Варя взвизгнула, прикрыла рот руками и бросилась мужу на шею. Лика недоумевала: неужели, это правда?

Ноги тряслись, она тяжело опустилась в кресло и безучастно наблюдала как Каплыов и прочие из их группы тепло обменялись рукопожатием с прибывшими. Виктор обнял брата и дружески похлопал его по плечу. Сквозь вату, окружающую Лику, слышался смех, оживлённый разговор, из которого она поняла, что спасатели, чтобы идти быстрее, не брали дополнительные баллоны с воздухом и придётся довольствоваться респираторами со встроенной системой очистки.