Любовь Химеры 2 (СИ) - Истомина Елена. Страница 5

— Позволь пригласить тебя на ужин. В знак благодарности, — улыбнулся он, протягивая букет.

— Если только недолго, меня сын ждет. Но есть, и правда, хочется.

— Хорошо, недолго, — кивнул Люций, — давай на твоей поедем, я поведу, здесь рядом. Как назвали кроху?

— Ильей.

— В честь дедушки, значит. Мило.

Я хотела было возмутится, но вовремя вспомнила, что второе имя Перуна — Илым, то есть Илья. И день рождения его второго августа не зря до сих пор Ильин день называют. И не зря он покровителем воинов считается даже сейчас. Но имя выбрал Олег и вряд ли отец на него влиял, но рассказывать об этом Люцию я не стала.

Водил Люций безобразно, жал под сто семьдесят и периодически выезжал на встречку, светофоров так и вовсе не замечал. Я всю дорогу испуганно вжималась в кресло. Дьявол лишь посмеивался, поглядывая на меня.

— Надо будет записать в свой ежедневник и подарить тебе ко дню рожденья нормальную машину, а не это — позор пародии на средство передвижения, — заявил Люций, когда с лихим разворотом влетел на парковочное место у ресторана.

— Благодарю, но меня моя Ладушка вполне устраивает.

Люций насмешливо хрюкнул и вышел из машины, я не стала дожидаться, пока он обойдет машину и откроет мне дверь. Сама торопливо вышла и, поставив машину на сигнализацию, пошла к мужчине, намеренно оставив цветы в машине.

— Твое заведение? — спросила я, поднимаясь с ним под руку по лестнице в Гранд-ресторан.

— Мое, — кивнул мужчина.

Зал поражал своим вычурным великолепием и блеском. Посетителей было довольно много: мужчины в дорогих костюмах, женщины в вечерних туалетах и бриллиантах. Я в своем простом розовом платьице, что когда-то подарил муж, почувствовала себя пугалом.

— Зато ты естественна, этим и прекрасна, — шепнул мне Дьявол на ушко, — нам туда.

Он повел меня по лестнице на второй этаж. Поднявшись, открыл мне дверь в небольшую уютную гостиную с настоящим горящим камином. Посреди комнаты стоял большой круглый стол, уставленный едой.

— Прошу.

Люций отодвинул мне стул, сел сам и налил мне и себе клюквенный морс из графина.

— Спиртное не предлагаю, так как кормишь. У малыша хороший аппетит?

— Отменный, — кивнула я.

— Богатырем будет, значит, как дед. За детей?

Люций с улыбкой поднял бокал.

— Из твоих уст и сегодня — это садизм какой-то.

— Почему же? Я сам сотни раз умирал и рождался. Очередная смерть для Скипера будет лишь во благо. Быть может, поймет наконец, что в мире важна не только его собственная задница.

— А сам-то ты это когда поймешь?

— А что я? Я вообще сделал для людей за свое время в сотни раз больше, чем все эти сварожичи! Сама посуди, сами они на вайтмарах по Вселенной летали, врата междумирья с одной планеты на другую строили. А людям что они дали простым? Плуг простой, щипцы кузнечные да невод? Люди в нищете прозябали, руками голыми поля пахали да одежду в реке стирали. Сама подумай, если б сладко им так жилось, разве отреклись бы они от богов своих? Разве позабыли бы их так быстро? Я дал им прогресс. Паровоз, пароход, самолет, телевидение, интернет, в конце концов! Ну, и так по мелочи типа стиральной машины, чайника и газплиты. Ты ведь сама всем этим ежедневно пользуешься и вряд ли согласишься отказаться от всего этого, готовить на костре и стирать в реке?

— Не было у них этого и не надо им было, зато в гармонии с природой и Вселенной жили. А сейчас что? Дал им технократические удобства, а взамен души забираешь.

— Боже, что за высокие слова, — поморщился Люций, — права выбора я не отнимал ни у кого, каждый сам волен выбирать, кому и чему служить.

— Нет, отнял! Ты отнял у них память рода! И они не могут быть объективны, потому что не помнят, как было раньше, кем они были раньше на самом деле. А тех, кто может вспомнить и что-то изменить, ты убиваешь, как тех несчастных подростков.

— Иногда смерть, особенно насильственная, идет в большее благо для души, чем долгая, но бессмысленная жизнь.

Люций улыбался мне, как несмышленому ребенку, чем откровенно меня бесил. Но, помня слова Демитрия, что он не имеет надо мной власти, пока я спокойна, я и старалась быть спокойной.

— Вряд ли жизнь этих детей была бы бессмысленной, — усмехнулась я, отправляя в рот кусочек хрустящей жареной свинины.

Мясо было в меру перченым, пряным, сочным и просто таяло во рту.

— Вкусно? — поинтересовался Люцифер с улыбкой.

— Очень! — кивнула я.

— Заходи хоть каждый день, тебе здесь всегда рады. Как и в любом моем заведении.

— Благодарю, но я и сама неплохо готовлю, а по клубам гулять нет ни времени, ни желания теперь.

— Ну да, ребенок, муж на 20 лет старше, который и сам никуда уж в силу возраста не пойдет и тебя одну не отпустит.

— А ты бы разве отпустил?

— Одну, конечно, нет. А вот сопроводил бы с удовольствием, куда угодно. Предпочтительнее, конечно, до спальни, в этом я его понимаю. Какую из твоих ипостасей он предпочитает больше? Темненькую, светленькую или рыженькую?

— Я не меняю.

— Тоже верно. Будет чем удивить, когда наскучит одна и захочется разнообразия. Избавишь от необходимости измен. Хотя кому захочется изменять ардонийской жрице высшей касты?

Глаза Люция загорелись похотью, наглой и неприкрытой, того гляди, облизываться начнет. Я поспешила перевести тему:

— Что такого показал тебе твой сын, что ты остолбенел и позволил себя пить?

— У всех есть свои страхи, даже у меня, — улыбнулся мужчина.

— Какие? — не утерпела спросить я.

— Страшные, детка, страшные. Твоей не окрепшей еще психике лучше этого не знать.

— Ладно, прости, проехали интимную тему. А когда ты говорил, что нам с тобой спасать мир, что ты имел в виду?

— Это и имел.

— От кого спасать? От церанцев?

— И от них тоже, — кивнул мужчина, подкладывая мне креветок.

— И как мы это будем делать?

— Ты станешь моей женой и родишь мне дочь, а я помогу твоему отцу отстоять Мидгард.

Я аж соком подавилась от его наглого, обыденного тона.

— Это невозможно! Ты женат, а я замужем! — нервно засмеялась я.

— Я разведусь и отправлю ее далеко отсюда. А исполнение договора с тобой мы отложим, ну, скажем, на 30 лет. За это время ты вдоволь наживешься со своим ненаглядным, он помрет вполне естественной смертью, ваши дети вырастут, и ты спокойно уйдешь ко мне.

— Бред какой-то! Мара никогда на это не согласится!

— Согласится. Уже согласилась, этот договор подписан задолго до твоего рождения.

— Какой договор?

— Об объединении пяти галактик через тебя, дитя четырехмирья. Для этого ты и была создана — примирить и объединить нас.

— Бред какой-то!

— Не веришь, у отцов спроси.

— Уж спрошу, не сомневайся!

Я изо всех сил старалась держать себя в руках и не выдать подступившую панику.

— Благодарствую за угощение, добрый хозяин. Мне пора. Время кормления.

— О да, конечно. Дети — это святое, пойдем, я провожу.

Люцифер обнимал меня за плечи, а я изо всех сил старалась скрыть охватившую меня дрожь.

— Не бойся меня и не верь всему, что говорят. Я не обижаю своих женщин, если они сами меня об этом не просят. И меня, в отличие от полковника, ни в чем просвещать не придется.

Наглец крайне больно ущипнул меня за попу, отчего по мне прошла волна невероятного возбуждения.

— Нам будет хорошо вместе. Очень хорошо. Особенно в спальне.

Шепот Люция в самое ухо тоже возбуждал. Да что ж такое-то! Я передернула плечами и отстранилась от мужчины, тот довольно рассмеялся, все поняв.

— Бедная моя голодная девочка.

— Ошибаешься, я вполне сыта и в этом плане тоже, — гордо вскинула я голову.

— Врешь, сама себе врешь. Удовлетворить тебя по-настоящему, так, чтоб до головокружения, до потери сознания, сможет лишь равный. Или тот, кто сильнее тебя. И это никак не Аверин.

— Он — моя пара!

Люций остановился, как вкопанный, развернул меня к себе, его серые холодные глаза смеялись: