Любовь Химеры 2 (СИ) - Истомина Елена. Страница 8

На этих словах в домофон позвонили, кто-то стоял у калитки.

— Это курьер, иди, открой, я хочу знать, понравилось ли.

Я послушно вышла на улицу, прошла до калитки, поздоровалась с курьером, расписалась за доставку шикарного букета роз и большого пакета.

— Открой, — судя по голосу, Люцифер улыбался.

Я открыла пакет, сверху лежала коробка с резиновыми игрушками для жевания.

— Это пригодится, когда зубки прорезываться начнут, а начнут у вас уже скоро, так как доля ардонийской крови у Илюши, конечно, есть.

— Спасибо, — сухо поблагодарила я.

— А внизу подарок для мамочки.

Я присела на скамейку, вытащила пакет с игрушками. Внизу в пакете была подарочная коробка, я открыла ее, и первое, что бросилось в глаза — золотая брошь в форме розы с красными и белыми камушками. Судя по блеску, рубины и бриллианты. Брошь была приколота к черной кружевной ткани.

— Это палантин, в жару он охладит, в холод согреет, как нежные руки любимого. Носи его и думай обо мне. А потом, когда придешь ко мне, я буду заворачивать в него твое прекрасное обнаженное тело и покрывать нежными, неспешными поцелуями, доводя тебя до безумия.

Голос Люция проник, казалось, в самую душу, я плыла по его волнам, вспоминая наши с ним поцелуи, его страсть и нежность, и мне до безумия захотелось ощутить его губы на своих, да на всем теле, включая самые потаенные его части. На них даже особенно. Словно угадав мои желания, Люций спросил хриплым голосом:

— Ты ведь уже этого хочешь, да, любимая? Да?

И тут я получила такой подзатыльник, что аж телефон выпал из рук.

— Ай! — вскрикнула я.

— Ой! — сзади стояла рассерженная Лиза. — Совсем обалдела, что ли? Ты зачем его слушаешь?

— Я не знаю, я не слушала. Само как-то получилось.

Я до крайности смутилась, словно дочь меня с любовником застукала, что сейчас совсем не далеко от правды было.

— Какая же ты еще маленькая у меня, — снисходительно улыбнулась дочь. — Да ты хоть знаешь, что будет, если ты «да» ему скажешь?

— Нет, а что?

— Утро нового дня ты встретишь уже с ним, и, возможно, тебе даже будет с ним хорошо. Но нас всех ты забудешь и будешь действовать лишь в его интересах.

— Нет! Нет, доченька! Я клянусь тебе, я не скажу ему «да», никогда не скажу!

Я порывисто прижалась к дочери, заплакав от страха того, что чуть не совершила только что.

— Не бойся, мамочка, я помогу тебе, все будет хорошо. Мы справимся, идем к гостям.

— А с этим что делать?

— Лиза сложила все, включая букет, в пакет, отнесла подальше.

— Ну, давай, Перуница, яви свой гнев праведный, — улыбнулась дочь.

Я встала, сгенерировала в руках энергетический шар и собиралась было кинуть.

— Стой, а молнию разве не можешь? Ей точнее и кидать удобнее.

— Да не получалось как-то раньше.

— Ну как же посох ведь делаешь. Ну-ка представь копье в правой руке или левой, ты ж левша.

Я подняла левую руку, закрыла глаза. Представила в ней копье и метнула его в пакет, раздался взрыв, как от фейерверка, я вздрогнула и открыла глаза: пакет горел синим пламенем.

— Здорово, да?

Лиза просто сияла от гордости за меня.

А с неба раздались глухие раскаты грома: я слишком раскалила зимний воздух.

Глава 10

Олег допоздна просидел в кабинете за отчетом, закончил уже в двенадцать, когда вышел, в гостиной перед телевизором в кресле спала Лиза. По телевизору шел чемпионат мира по фигурному катанию, шло уже награждение. Все три призовых места заняли наши пары, что не могло не радовать. Олег выключил телевизор и подошел к девочке, чтобы взять ее на руки и отнести ее в детскую. Девочка открыла глазки.

— Я не сплю. Я с папой общаюсь, — улыбнулась она.

— Прости, не хотел мешать, давай, я отнесу тебя в постельку, там и продолжите, а то здесь уснешь.

— Мы уже закончили на сегодня, — улыбнулась девочка, прижимаясь к отчиму, — он подхватил ее на руки прижал к себе.

— Хорошо, как, — вздохнула малышка.

— Тебе папы в физическом плане не хватает, наверное. Обнять, поцеловать.

— Почему же? Ментально тоже все можно. И обнять, и поцеловать, и нежность, и тепло, и прикосновение почувствовать на физическом уровне. Просто нужно иметь достаточный уровень психического развития. Даже покушать можно. Ощутить вкус еды, получить от нее энергию калорий, как от реальной еды. Так что нет, я не несчастный ребенок, обделенный отцовским вниманием. Просто тепла ведь много не бывает, и ты мне нравишься. Ты искренний, добрый.

— Ты тоже замечательная, добрая девочка.

— Ты сможешь возить меня на танцы дважды в неделю? Ты ведь все равно в спортзал ездишь, это там же. Пока будешь заниматься и плавать, я буду танцевать.

— Хочешь стать чемпионкой мира?

— Нет, не хочу. По отношению к людям это нечестно, так как мои физические данные намного выше. Просто для выплеска энергии, и чтобы дома не сидеть. Да и вообще мне нравится, в приюте занималась.

— Смогу, конечно. С удовольствием. Только у папы с мамой разрешения спроси.

— У папы уже спросила, согласен, и мама разрешит тоже.

— Договорились тогда, — Олег чмокнул Лизу в нос и понес наверх.

— Хочешь, я помогу тебе его найти? — вдруг спросила девочка.

— Кого? — опешил Олег.

— Папу твоего. Вот ты по нему очень скучаешь.

— Его уж, наверное, и в живых нет.

— Жив, — утвердительно сказала девочка, — когда кто-то из родителей мертв, по ауре сразу видно — ниточки родства оборваны. Твои целы, значит, жив.

— Это хорошо. Но, наверное, я ему не нужен, если за 30 лет ни разу не связался с моей мамой и не спросил обо мне.

— Ситуации разные бывают, давай найдем, пообщаетесь, хоть душа спокойна твоя будет.

— Ну, давай, — вздохнул Олег, рассудив, что девочка права.

— Но это будет небыстро и нескоро. Я разбужу твой мозг, дам тебе необходимые знания и умения, а искать будешь сам.

Олег вошел в комнату Лизы, откинул одеяло, уложил девочку, она взяла его за руку.

— Садись, вспомни самый яркий момент, со своим папой связанный.

Олег призадумался и вспомнил: отец был тоже человеком служивым, его часто не бывало дома и поэтому всякий раз, когда отец приезжал, это был праздник. Но однажды в день его двенадцатилетия, когда отца и не ждали, он таки приехал и привез сыну фотоаппарат кодак с целым чемоданом пленки и проявителей. Это была заветная мечта мальчишки. И радости предела не было. Но еще ярче, когда на следующий год Олег на зимних каникулах в деревне спас деревенского мальчишку, провалившегося в полынью, увидел, подполз на пузе к краю и вытащил, благо, поводок был в руках длинный и прочный, за него и вытащил. А сбежавшая собака Дымка прибежала вечером сама — как награда за подвиг.

Мама, как узнала, плакала и все причитала: ну, вот что бы с тобой было, если бы. А папа крепко обнял, пожал руку и сказал, что, не зря свою жизнь прожил, раз настоящего мужика уже вырастил. И это папино рукопожатие и гордость и перевернули жизнь мальчика. Он решил, как отец, быть военным и положить свою жизнь на защиту других людей, чтоб папа им и дальше гордился. Мальчик своим мечтам не изменил, и на работе, и в жизни всегда впредь стоял на страже закона и защите людей, и у отца было бы много поводов гордиться сыном, будь он рядом.

Олег открыл глаза, щеки были мокрыми от слез.

Воспоминания были слишком яркими, слишком живыми и болезненными.

— Ты молодец. У тебя очень хорошая визуализация. Все будет не так сложно, как я думала.

Девочка обняла отчима, гася своей искренней нежностью его сердечную боль.

Глава 11

Олега разбудил надрывный плач Илюши, доносившийся из радионяни. Он быстро встал, надел брюки и вбежал в детскую, там не было никого, кроме Илюши, лежащего в своей колыбели.

— Я здесь, мой хороший, здесь!

Олег вытащил сына из колыбели и прижал к себе.

— Что такое, мой котик? Все ушли, одного ставили? Ух они, какие нехорошие! Не плачь, мой сладкий!

— Я здесь, здесь!