Сказка в дом стучится (СИ) - Горышина Ольга. Страница 88

— Я это не ем, ты знаешь!

А вот в этом можно и усомниться — как часто вы обедаете вместе вне дома? Но задавать провокационный вопрос я не стала.

— Распробуешь, понравится…

Сказал и стрельнул в мою сторону взглядом: типа, и ко мне это тоже относится. Вернее, к нему — распробую жизнь с ним и не захочу никуда сбегать. Пообщаюсь еще пару раз с твоими родственничками и больше не увидишь меня, как собственных ушей, пусть ты и малость лопоух. Но не промах — не Наташа тебя облапошила, не Волков подставил, не я не замечала в свое время, а прозорливый папочка купил. Так просто… Все в жизни довольно просто. Не стоит даже заморачиваться поиском скрытых мотивов.

— Я купил самовар, — вдруг выдал Валера, опустив полную ложку обратно в тарелку.

Я, к счастью, успела проглотить свою.

— Я же просила…

— Да-да, ты просила, вот я и купил… Первое слово дороже второго, так всегда было.

Я сглотнула горько-кислую слюну: от перчика горела вся грудь, которую я старалась удержать под кофтой незаметной, но она вздымалась — ох, как высоко вздымалась!

— Я же сказала, что пошутила. Мне не нужен самовар.

— Его принесут через два часа. Будьте дома. И не надо так смотреть — его уже принесут. Найдешь ему применение. Он новый, электрический. Можешь в воскресенье детей напоить чаем из самовара, как в сказке. Помнишь, у нас был с советских времен, пока мы его не сожгли? Помнишь…

— Помню. Ты его еще на себя опрокинул.

Валера чуть приподнял подбородок, открыл было рот, но промолчал.

— Это я его перевернул, — буркнул Никита. — Мне бабушка рассказывала. Кран открыл с кипятком, и папа отбросил от меня самовар.

Говорил Никита, глядя в свою уже пустую тарелку.

— Я этого не знала, — опустила глаза и я.

— Тебя тогда не было на даче, — наверное, Валера тоже не смотрел на нас.

— И зачем ты самовар купил? — прошептала я тише Никиты. — В доме дети.

— Поставим у самовара вооруженную охрану. Никиту, например.

— Я за эстафетой буду следить.

— А потом за самоваром — все при деле.

— Может, уже чай закажем? Без самовара? — вмешалась я в ненужную перепалку. — У папы, наверное, мало времени. Ты во сколько домой придешь? Я в шесть уйду.

— Ты только кипящий самовар на столе не оставляй… А в остальном он больше не маленький.

Я выдержала наглый Терёхинский взгляд.

— Вам на дачу еще ехать, забыл?

— А мы без тебя не поедем. Ты раньше одиннадцати от сестры не вернешься. А в школу завтра к девяти. Зачем туда-сюда мотаться, бензин жечь.

— А при чем тут я? Я собиралась дома ночевать.

— Вот дома и будем ночевать, все вместе.

Так и хотелось повернуться к Никите и сказать: вот почему твой папочка требовал, чтобы мы пришли на обед вдвоем. Его послать можно, а тебя — нельзя, совестно… Для неправильной феи.

— Сеня же вас ждет, — попыталась я обезвредить бомбу замедленного действия.

— Никого он не ждет, — выдал Никита зло. — Я тоже не хочу на дачу ехать.

Не добавил — без вас. Потому что просто не хочет. А я не оставлю ягненка в лапах волка на целую ночь, приеду спасать… Отдам себя на растерзание.

— А вы до одиннадцати в шахматы будете играть? — выдала я довольно зло.

— Может и научимся тогда недетскому мату.

О, да, мату ты научишь ребенка, в этом нет никакого сомнения.

— Так во сколько ты придешь домой? — шипела я.

— К одиннадцати, как и ты. Нет? Надо раньше?

Никита глядел на нас исподлобья.

— Я не маленький. Меня не надо пасти.

— Да кто тебя вообще пасет?! — повысил голос Терёхин, но я сумела перехватить официантку и попросила принести чай и яблочный штрудель. Половинку и разделить на троих. Все мы теперь будем делить на троих, следуя правилам противопожарной безопасности.

 — Вы в общественном месте находитесь. Это как в театре: глазками мы смотрим, ушками мы слушаем, а роток на замок и молчок.

— А есть тогда как? — не промолчал Никита. — Вы же штрудель зачем-то заказали.

— А есть нужно молча. И хорошо жевать… А поговорим дома. У нас с тобой читка пьесы сегодня, забыл? И Кузнечик.

Урок он не забыл: пальцы по струнам бегали намного резвее вчерашнего. Только вот глядел он на меня страшным зверем. Взгляд Валеркин: тут тест на отцовство — пустая трата денег. Копия Терёхина, пусть и внешность не его.

— Ах, какая прекрасная нынче погода… Солнце светит, птички поют…

Нет, мне было, о чем поговорить с Никитой. Просто нужно проверить, насколько внятно он читает текст с листа. Но без меня начинать юный актер не желал. Пришлось вживаться в роль феи Фантазии.

— Леди Кукушка, простите великодушно за беспокойство, не подскажете, который сейчас час? Никита, запомнил фразу? Здесь ты должен будешь прокуковать из-за ширмы пять раз. Да, вот так, — говорила я, глядя в его раскрасневшееся от смущения лицо. — О, ровно пять раз. Файф о клок. В это время у нас в Англии принято пить чай. Мы, англичане, не любим пить чай в одиночестве, потому что собираемся за столом не для чая и даже не ради сладкого джема, а для интересной беседы. И если никого не пригласить на чашечку чая, то чаепитие не состоится. Сегодня я приглашена на чай к тому, кто носит полосатый фрак и страшно рычит. Его еще называют большой кот или проще — тигр. И живет он у одного респектабельного джентльмена. По профессии он сказочник, а что может быть лучше, чем пить чай с человеком, который способен рассказать много интересных сказок? Ничего, если только… Если только пить чай вместе с тигром, который очень любит слушать сказки. Вот именно поэтому тигр и поселился в кабинете английского писателя, которого зовут Дональд Биссет. И сейчас я вас с ним познакомлю.

Я постучала по столу и передала телефон Никите.

— Да, да, кто там? — сказал он. Вернее, проворчал, а потом перешел на полный шепот, вместо того, чтобы радоваться долгожданной гостье: — Ах, это вы, леди Фантазия! А чай уже готов.

— И, конечно же, — говорила я по памяти. — Вы расскажете за чашечкой чая вашу новую сказку…

— Понимаете, какая незадача вышла. Я ведь пригласил вас на чай с задней мыслью… Чтобы вы, леди Фантазия, помогли мне дописать сказку. Вернее, много сказок… Мой редактор, очень уважаемый всеми джентльмен, дал мне сроку неделю, чтобы прислать сказки в новый сборник.

— Чего же проще! У нас с вами целая неделя, целых семь дней или, как считают в нашей старой доброй Англии, все восемь!

— Увы, леди Фантазия! Увы, эта неделя истекает через час! Я обязан отправить рукопись в Лондон вечерней лошадью… А у меня не дописана как раз сказка про лошадь. Вернее, полицейского коня по имени Гарри. И если почтовая лошадь не узнает, что с ним произошло, она откажется доставить мою рукопись редактору, и ребята никогда не прочитают других моих сказок.

— Какой ужас!

Никита поднял на меня глаза — обиженные.

— Никита, это текст феи…

Теперь еще и губы поджал — смутился.

— Она леди…

— Все феи леди, но вот не все мужчины — джентльмены, увы… Но у тебя получается быть джентльменом.

Что нельзя сказать о твоем папочке!

Я скосила глаза на коробку с самоваром, который не пожелала распаковать. Ну вот что за человек этот Терёхин!

— Давайте тогда, дорогой мистер Биссет, поскорее допишем сказку про полисмена и его коня Гарри! Как вы ее начали?

— Жили-были, — пробубнил Никита, — на свете два озорника…

Ох, да. Это вы с Арсением. Ну и мы… с вашим папочкой. Старик со старухой! Жили себе спокойно, так взяли и купили самовар! Теперь дым коромыслом!

Глава 68 “Александр”

Я милого узнаю по походке, а дочь в любом виде! Мама даже на секунду не усомнилась в моем присутствии на кухне, хотя никогда не видела меня в этом образе. Тем более, со спины, затянутой в мужской пиджак. Там мои узнаваемые глаза не хлопают ресницами уж точно. На часах восемь вечера: времени на обнажение души нет, а для вранья — предостаточно.