Тревожные намерения (ЛП) - Энн Мелоди. Страница 46

Ник заверил его, что Сторми нужно всего лишь пару дней покоя, а потом она выслушает его. Прошло уже несколько дней, а она не отвечала на звонки.

Все, что ему нужно сделать, — это доставить этот чертов самолет на Гавайи, чтобы вернуться к женщине, которая станет его женой, если он, конечно, сумеет убедить ее в этом. Он был слабаком даже в части полетов. Один из его парней отправился с ребенком в больницу, где ему удалили гланды, так что Куперу пришлось его заменять.

Сгорая от нетерпения, он взглянул на часы, понимая, что, по меньшей мере, понадобиться еще десять часов полета, чтобы добраться туда и обратно.

Примерно через час полета закат, стал более насыщенным, когда самолет летел на запад к Гавайям, дневной свет все еще присутствовал в ярких пурпурных, персиковых и розовых оттенках.

Купер продолжал размышлять о Сторми, все еще нетерпеливо отмечая, сколько времени потребуется, прежде чем он сможет говорить с ней. Скоро. Он ждал два дня, так что еще несколько часов потерпит.

Когда самолет содрогнулся, он быстро отвлекся от своих мыслей. Хорошо. Он предпочел бы сосредоточиться на полетах, чем думать о вещах, с которыми в данный момент ничего не мог поделать.

— Небеса, похоже, ополчились, — заметил Вольф, который тотчас же убрал айпад.

Подняв руку, Купер включил знак «Пристегнуть ремни» в качестве меры предосторожности для тех, кто сидел в салоне.

Через несколько секунд на приборной панели зажглись желтые предупредительные огни. Когда панель стала мигать, раздался предупреждающий сигнал. Два опытных пилота осмотрели приборную панель в поисках источника аномального предупреждающего света.

— Похоже на низкое гидравлическое давление, левая сторона, — сказал Купер. —Вольф, проверь автоматические выключатели, вдруг это поможет.

Прежде чем Купер успел закончить фразу, самолет сотряс сильный взрыв. Теперь на пульте управления вспыхивали красные и желтые сигнальные лампочки, слышались тревожные сигналы компьютера: би-би-би.

— Какого черта? — рявкнул Вольф, когда главный предупреждающий индикатор на панели непрерывно мигал.

— Должно быть, это внутренний сбой, — крикнул Купер. — Начни с процедуры перезапуска.

Когда Купер потянулся к клавише контрольного листа перезагрузки, бортовой компьютер и приборная панель снова запиликали, предупреждая об опасности.

— Огонь в двигателе номер один! Огонь в двигателе номер один! — произнес механический мужской голос, предупреждая пилотов о пожаре.

— Двигатель горит! Выключи его и разряди огнетушитель, — решительно скомандовал Купер. Писк звуковых предупреждений теперь звучал без остановки.

Пассажиры, многие из которых до этого момента еще не проснулись, оказались разбужены скрежетом металла и сильной вибрацией. Мягкое оранжевое свечение проникало в кабину через окна.

Выглянув наружу, пассажиры увидели, что левый двигатель искорежен и полыхает, а крыло вокруг него разорвано в клочья. Звук оставшегося исправным двигателя поднялся до пронзительного воя, когда самолет резко накренился вниз, а затем ушел влево, начиная закручиваться по спирали.

— Просьба сохранять спокойствие, — ведущий бортпроводник попытался успокоить встревоженных пассажиров, но прервался, когда кислородные маски упали с потолка.

Везде царил хаос, поскольку страх охватил как экипаж, так и пассажиров. Мужчины и женщины трясущимися руками хватались за тонкие оранжевые маски, которые должны были обеспечить их кислородом.

В кабине пилота капитан и первый помощник пытались управлять пассажирским самолетом с двумя сотнями душ на борту. Компьютер продолжал визжать:

— Угол крена! Угол крена! Подъем! Подъем!

— Мы быстро теряем высоту, Куп, — крикнул Вольф, когда показания датчиков пошли вниз, словно секундомер, тикающий до своего неизбежного конца. Самолет все еще находился в спиральном пикировании.

— Знаю, — ответил Купер с легким ужасом в голосе, вцепившись в рулевую стойку и пытаясь повернуть самолет обратно в сторону аэропорта.

— Центр Сиэтла, это Trans Pacific 422. У нас чрезвычайная ситуация, — объявил Купер. — Центр Сиэтла, это Trans Pacific 422. Мы горим. Мы не успеем…, — произнес он, теперь с жутким спокойствием в голосе.

Видя, что диспетчерская не отвечает, Вольф попытался связаться по рации.

— Сигнал бедствия. Центр Сиэтла, у нас сигнал бедствия. Это Trans Pacific 422. Чрезвычайная ситуация, мы спускаемся! Вы меня слышите?

— Trans Pacific 422, связь есть. У нас все взлетно-посадочные полосы открыты для вас, пожарная аварийно-спасательная служба находится наготове.

— Нет. У нас не получится. Мы падаем.

Все завертелось, словно в стиральной машине. Багаж и другие личные вещи летали из стороны в сторону, когда самолет вышел из-под контроля. Стюардессы были пристегнуты ремнями безопасности, одна из них прижимала ремень безопасности к груди, всхлипывая от страха.

Читающая мать теперь крепко прижимала к себе ребенка, а его плюшевый медвежонок невесомо летал вверх и вниз, когда самолет перевернулся через крыло, несясь вниз в темно-синюю пропасть.

Пожилая пара, сидевшая в нескольких рядах позади, нежно пожала друг другу руки и посмотрела в глаза, решив, что это их последний совместный миг, и желая вспомнить годы своего счастья. Молодожены сидели, крепко обнявшись, горько сожалея о жизни, которую им никогда не суждено прожить.

— Вольф, давай сядем на воду, — воскликнул Купер, взявшись за рычаг, чтобы поднять нос самолета.

— Не думаю, что у нас есть большой выбор!

Для Купера мир погрузился в тишину, как будто время остановилось. Он был ответственен за все жизни на этом самолете, которые могут оборваться, и хотя он делал все возможное, чтобы предотвратить это, он снова подумал о Сторми. Он должен был сказать ей, что любит ее, должен был бороться, чтобы увидеть ее.

— У меня еще есть, что сказать людям, — произнес Купер. — Мы должны остановить переворачивание самолета, чтобы получить шанс выбраться отсюда живыми.

Оба пилота с большим усилием сдвинули рычаг управления вправо, чтобы не дать самолету перевернуться вверх тормашками.

— Вольф, когда я скажу тебе, мне нужно, чтобы ты полностью открыл закрылки, чтобы попытаться стабилизировать и противостоять крену, — крикнул Купер, положив руки на дроссели.

Вольф посмотрел на Купера и кивком головы одобрил его план. Он положил руки на рычаг клапана.

— Давай!

Когда закрылки начали вращаться, по всему вращающемуся самолету пошла вибрация. Купер передвинул дроссели, напрягая каждую унцию энергии от одного оставшегося двигателя, в то время как бортовой компьютер продолжал сигнализировать:

— Подъем! Высота! Слишком низко. Подъем!

Два пилота продолжали сражаться с падающим самолетом, их мышцы были напряжены до предела, они стонали под давлением силы тяжести и напряжения рычагов управления. Их взгляд быстро переключился на океан внизу.

— Ну же, детка… Давай, — умолял Купер.

— Мы потеряли и второй двигатель! — крикнул Вольф, когда датчики показали, что единственный оставшийся двигатель начал раскручиваться — красные огни и предупредительные сигналы подтвердили его преждевременную кончину.

Тем временем Купер больше не обращал внимания на сигналы тревоги, его единственной целью было вовремя выровнять самолет и как можно мягче направить его на воду.

Бортовой компьютер выкрикивал их высоту, отчаянно умоляя пилотов спасти падающий самолет:

— Пятьсот! Подъем!

Самолет продолжал двигаться по спирали, опускаясь ниже пятисот футов.

— Подъем! Слишком низко! Земля! Подъем!

В то же самое время как пассажиры борта Trans Pacific 422 увидели яркую вспышку и испытали оглушительный удар, на экранах диспетчеров коммерческий рейс исчез с радаров и пропал в море.

Глава 38

Ник лежал на кровати и слушал радио. Ночь была тихая — ни шторма, ни волн, не было вероятности, что поступит вызов. Ему хотелось отключиться от всего и погрузиться в сон, но в отделении он привык всегда быть начеку.