Поцелуй истины (СИ) - Снегова Анна. Страница 12

— Абигель, ты опять ходила сегодня на опушку?

Девушка вздыхает.

— Да, тётя Малена!

— Сколько тебе раз повторять, что подглядывать опасно! Что, если тебя заметят? — тётя раздражается. Она вообще не сильно обрадовалась, когда на её голову свалилась племянница. Наверное, чувствовала, что на этом её спокойная размеренная жизнь закончится.

— Что-нибудь придумаю, тётя Малена! — легкомысленно отмахивается девушка.

Женщина останавливается и ставит корзинку у ног.

— Так, ладно! Я откладывала этот разговор, но ты уже достаточно взрослая. Послушай, ты конечно у меня дурочка и отказываешься учить самые важные заклинания, но есть такие, без которых точно не обойтись…

— Тётя! Вы мне уже всю голову проковыряли этими заклинаниями. Не хочу и не буду! — девушка даже ножкой топает от упрямства. — Я свои собственные придумала!

— Твои — ужасно медленные и не помогут спастись, если случится беда и нас поймают! Как ты этого не понимаешь? Да, я тоже не хочу, чтобы когда-нибудь мне довелось применять гибельные чары. Я давным-давно ушла в этот лес и носу из него не показываю, чтобы такого не случилось. Но я их, по крайне мере, знаю в теории, Абигель! В случае чего я не останусь безоружной.

— Всё равно не буду! — упрямо бурчит девушка, потупясь.

Женщина вздыхает.

— Ладно, сейчас не об этом хотела. У ведьмы есть ещё один способ защиты, о котором я тебе ещё не говорила. Он может пригодится, если опасность будет исходить от мужчины… Поцелуй ведьмы. Он заставляет мужчину подчиняться и выполнять любое твоё желание. Не красней, не красней! Лучше слушай внимательно…

И она долго рассказывает смущённой племяннице, как именно работает магический поцелуй, если суеверные крестьянские мужчины не спешат помогать ведьме заиметь ребёночка. А в диких лесах так одиноко и неуютно в одиночку…

Посреди разговора тётя внезапно осекается и замирает. Вскидывает голову и прислушивается. А потом и принюхивается. Теперь и девушка чувствует это — тяжёлый, тёмный и давящий запах гари, пускающий паралич ужаса по венам.

— Что это? — испуганно вскрикивает она.

Старшая ведьма бросает корзинку на тропу. Её огненные волосы начинают шевелиться, глаза сверкают нестерпимым блеском. Её платье всё ещё бело — но тени уже падают на лицо, а в голосе — тёмный, бурлящий гнев.

— Они… подожгли… мой… лес!! Чтобы выкурить нас. Тебя заметили, Эби, как я и предупреждала.

— Но тётя, как же так… я же осторожно…

— Некогда, Эби. Уходи вглубь леса.

— Нет!! — в панике цепляется за её руку девушка. — Ни за что! Так уже было! Больше никогда не пущу! Я останусь.

Лицо женщины смягчается, она ласково касается щеки племянницы.

— Иди, Эби! В этом мире невинности и доброте нет места. Но возможно, хотя бы у тебя получится. Я сделаю всё, чтобы тебе не пришлось убивать. Я возьму это на себя.

— Не пущу! — упрямо повторяет девушка. — Что толку мне оставаться в белом платье, если для этого другие должны темнеть? Моя доброта будет куплена слишком большой ценой. На такую цену я не согласна. Я останусь. Я…

Огненноволосая делает взмах рукой — и девушка оседает на землю, засыпает, свернувшись калачиком под еловыми лапами.

— Не волнуйся, моя хорошая. Я потушу огонь, он до тебя не доберётся. И эти люди до тебя не доберутся тоже. Я обещала когда-то твоей маме, что позабочусь о тебе, если что-то случится. А ведьмы держат свои обещания.

…Как же сильно болит голова… после тех воспоминаний. Осталось совсем чуть-чуть. Еще парочка. Ну просто, чтобы он увидел всё до конца. Чтобы понял, как так получилось, что мы с ним встретились этой Новогодней ночью — самой длинной и самой тёмной ночью в году…

…Выбираться из леса ужасно страшно. Даже если просто стоишь у корней дуба на самой опушке леса и осторожно выглядываешь из-за ствола. Два года одна в лесу — это не шутки. И вроде бы в безопасности, никто не рискует заходить глубоко в лесную чащу после того ужасающего погрома, уничтожившего целую деревню, который учинила тётя перед смертью… Но со временем просто невозможно начинает давить тишина. До безумия хочется увидеть человеческое лицо. Хотя бы услышать слова настоящей человеческой речи.

Чтобы не сойти с ума, приходится в конце концов наплевать на инстинкт самосохранения и снова выйти. Просто смотреть издали на людей. Когда так долго выживаешь в лесу, учишься инстинктам диких зверей и птиц и подглядывать незаметно не составляет большого труда.

А на месте сожжённой деревни давно уже новая. И люди тоже поселились. Человек привыкает ко всему — а место недалеко от города слишком удобное, да и река близко, земли плодородные, так что пустовало оно не долго.

Наблюдать интересно. Прислушиваться к речам, приглядываться к поступкам… кажется, среди них много действительно хороших людей — по крайней мере, они добры друг к другу. Особенно парочки, которые иногда убегают с покоса, чтобы обниматься подальше ото всех. А какие песни поют деревенские девушки, когда приходят в лес собирать ягоды!

Но страх мешает сделать шаг и подойти к людям ближе. Страх — а еще воспоминания, которые жгут калёным железом.

И всё же… рано или поздно, гонимая другим инстинктом, что сильнее инстинкта самосохранения, юная ведьма в белом платье сама сделала бы этот шаг. Если бы случай не решил за неё.

В тот день мальчишки нашли где-то чёрного как уголь котёнка и мучали его, привязав за хвост глиняные черепки. Котёнок был маленький, взъерошенный и отчаянно мяукал. И рядом не было никого, кто оттаскал бы мальчишек за уши и не дал мучать беззащитное существо.

И сердце маленькой глупой ведьмы не выдержало.

Она появилась рядом очень тихо — всегда умела ходить неслышно.

— Как вам не стыдно! Пустите котёнка! Вы… просто маленькие чудовища!

Дети немедленно бросились в рассыпную. Кто-то испуганно кричал: «Ведьма, ведьма!!»

Девушка сняла всю дрянь с хвоста котёнка и прижала дрожащий комок к груди.

— Пойдём со мной, Уголёк… как же несправедливо, что люди могут делать любые гадости, и при этом носить яркую разноцветную одежду, которая никогда не темнеет.

Как ни странно, никто не сунулся в лес, чтобы проверить, правду ли говорят мальчишки. Поэтому спустя некоторое время юная ведьма снова рискнула пойти к опушке. И в этот раз случилось неожиданное — она увидела старушку, собирающую хворост. Старушке прямо на её глазах стало плохо, и она упала. И тогда девушка снова приняла решение — бросилась на помощь, применила дар, вылечила.

Старушка рассыпалась в благодарностях, но всё, чего просила ведьма взамен — не рассказывать никому в деревне о ней. Старушка пообещала — и не сдержала обещания.

Ведьма боялась, что теперь-то ей точно придёт конец… но эффект получился прямо противоположный. Узнав, что рядом с ними объявилась целительница, ближайшие соседи старушки принялись ходить в лес, звать её и даже оставлять дары с пирогами и кринками коровьего молока, чтобы задобрить. В конце концов она не удержалась и вышла на зов. Выяснилось, что в семье болеет ребёнок — мальчишка пяти лет — и никакие городские лекари, к которым водили малыша, не смогли его вылечить. Родители мальчика готовы были на самый отчаянный поступок. Даже обратиться к ведьме.

Разумеется, она вылечила и ребёнка.

А после этого слух о чудесных исцелениях пронёсся по деревне со скоростью лесного пожара. Сначала украдкой, потом в открытую, всё чаще и чаще крестьяне стали наведываться в лес. Опьянённая радостью, окрылённая надеждой юная глупая ведьма никому не отказывала. Даже если ночами просыпалась потом от боли чужих людей, которую взяла себе.

А потом слух дошёл до города. И однажды добрые знакомые ведьмы привели при очередной встрече на опушку незнакомца — тучного мужчину в алом бархате с золотой бургомистерской цепью на груди и с масляным взглядом крохотных поросячьих глазок, которые немедленно загорелись при виде девушки. Он обратился к ней с льстивой речью.