Шёлковая тишина (ЛП) - о'. Страница 25

— Постарайся не выражаться при Тимке, ладно? — шепчу я и уже громче добавляю. — Куда ты, кстати, едешь?

— К родителям.

— Что? — ошарашено отвечаю я. — К каким ещё родителям?

— К моим, каким ещё-то? — раздраженно говорит Макс. — Больше пока некуда вас везти.

Пикап вылетает на окраину города и едет по частному сектору. Дома здесь попадаются разные — совсем простые деревянные избушки столетней давности и новомодные кирпичные коттеджи за высокими заборами. Повсюду буйная зелень, яркие цветы, где-то слышится лай собак, но я ничего этого не замечаю.

Моё сознание всё ещё пытается привыкнуть к мысли, что Макс везёт нас к своим родителям. В этом не было бы ничего такого, если бы дело касалось другого человека. Но это Макс, и то, что между нами, сильно затрудняет положение.

Я со смешанными чувствами смотрю на мужчину за рулем и замечаю, как сильно он вымотан. Да, он зол, раздражён и безуспешно душит в себе ярость, но за всем этим — дикая усталость, которая давит на человека, на его плечи, на его мысли и не даёт ему свободы ни на минуту. Его жизнь набрала такую скорость, так быстро пробивает дно его корабля, что он просто не успевает латать десятки пробоин одновременно и медленно идёт ко дну. Хотя и пытается по-прежнему держать всё под контролем.

И я — вместо того, чтобы хотя бы не мешать — обижаюсь на него и дергаюсь от встречи с его родителями. Конечно, у меня есть причины, но — я заставляю эти причины замолчать. Макс действует так, как будет лучше для меня и Тимура, я знаю это. Я вижу это в его мимолетных взглядах в зеркало заднего вида на моего сына, вижу в его стремлении обуздать свою вспыльчивость хотя бы сейчас. Я вижу это, замечаю и наконец говорю то, что следовало сказать сразу:

— Спасибо.

Макс удивленно смотрит на меня, а я кладу руку на его ладонь, которая лежит на рычаге переключения передач, и сжимаю ее, чтобы в этот раз он точно не смахнул, чтобы в этот раз почувствовал мою поддержку, чтобы в этот раз он знал — я с ним.

Его губы трогает улыбка, и он сдержанно кивает мне.

Глава 21

Макс поворачивает направо, и мы подъезжаем к высокому деревянному забору. За ним виднеется двухэтажный каменный дом, увитый белыми цветами. Калитка закрыта, но не на ключ. Мой соавтор открывает ее после того, как мы дружно выбираемся из машины. На участке я замечаю кусты, деревья и стол под навесом. Тимур с любопытством крутит головой, и глаза его загораются, когда он видит качели. Повсюду зелёная газонная трава, которая кажется мягкой на вид, и мне хочется снять балетки и пойти по ней босиком.

Дверь дома открывается, и я вижу пожилого мужчину на пороге. Он смотрит на Макса, а потом радостно кричит куда-то в дом:

— Танюш, Макс приехал!

Он снова поворачивается и с интересом смотрит на меня и на Тимура, поднимает очки на седые волосы и торопливо идёт нам на встречу. На нем видавшие виды джинсы и простая белая футболка — всё это выглядит так органично по домашнему, что я чувствую, как меня отпускает напряжение.

— Макс, привет!

— Привет, пап.

Мужчины обмениваются крепким рукопожатием, а я отмечаю сходство их фигур. В следующую секунду на пороге дома возникает радостная пожилая женщина в домашних штанах и легкой кофте. Черты ее лица мягче, чем у Макса, более сглаженные и по-женски аккуратные, но тем не менее их родство очевидно. Она ласково обнимает сына и с затаенным любопытством поглядывает на нас.

— Это Лиля и Тимур, — представляет нас Макс. — А это Татьяна Михайловна и Станислав Иванович.

— Можно просто Таня и Стас, — отмахивается от таких высокопарных обращений отец Макса.

— Приятно познакомиться, — искренне говорю я и улыбаюсь.

Родители Макса радушно принимают нас и угощают завтраком на уличном столе под навесом. Мы болтаем о разных мелочах, но я ловлю на себе их внимательные взгляды и гадаю, почему Макс ничего не обьясняет им. Я замечаю и то, как дружелюбно Таня смотрит на Тимура. Она пытается подложить ему в тарелку побольше еды и расспрашивает его про садик и друзей. Мне кажется, что она из тех женщин, которые мечтают о внуках, и вскоре я убеждаюсь в своей правоте.

— Какой у тебя чудесный сын, Лиля, — сообщает мне Таня, поправляя свои короткие седые волосы. — А вот Макс нас всё никак не порадует потомками.

Я давлюсь кашлем от этих слов и не знаю, что сказать в ответ, но мне на помощь приходит мой соавтор.

— Да, насчёт этого, — Макс прокручивает в руках чашку кофе и смотрит на родителей. — Мы с Майей расстались.

Таня расстроенно ахает и всплескивает руками.

— Как же так? Но ведь вы так давно вместе…

— Не важно, мам, — перебивает ее Макс. — Теперь мы с Лилей вместе.

Он кивает в мою сторону, а Тимур удивленно смотрит на меня — так же, как Таня и Стас.

— Что ж, это… неожиданно, — говорит последний.

— И это ещё не всё, — добавляет Макс. — Майя выступила со своей версией нашего расставания по телевидению, и теперь Лилю осаждают репортеры. Собственно, поэтому мы здесь. Если вы сможете нас приютить… — он запинается от необходимости просить и сразу добавляет. — Ненадолго.

— А как же твоя квартира в городе? — уточняет Стас.

— Там Майя, — морщится Макс. — Я не могу выгнать её в никуда.

Стас и Таня молчат, ошарашенные новостью, а потом Таня подскакивает на месте.

— Ох, да что же это мы! Конечно, оставайтесь у нас! Мест на всех хватит, дом большой!

— Спасибо, — отвечает Макс и опускает глаза.

Я понимаю, что ему неловко просить родителей о крыше над головой — ведь он давно состоявшийся мужчина. Но Таня и Стас ничего подобного не думают о своём сыне — они взбудораженно решают, какие комнаты отдать нам и останавливают свой выбор на неведомых мне «двух соседних с террасой, где ещё трёхдверный шкаф стоит». В это время Тимур убегает наконец качаться на качелях — взрослые разговоры ему порядком надоели. Таня провожает его счастливым взглядом, и я понимаю, что, возможно, он обретёт любящую бабушку в ее лице. Конечно, я сильно забегаю вперёд в этом вопросе, но на долю секунды всё же позволяю себе представить нас с Максом перед алтарем. Я прячу улыбку за чашкой с остывшим кофе, потому что картинка в моей голове выходит слишком чудесная.

Таня вызывается показать мне наши комнаты и дом в целом, и я с готовностью следую за ней. Я чувствую взгляд Макса своей спиной и оборачиваюсь, чтобы увидеть его внимательные глаза. Он словно проверяет, подхожу ли я этому месту, подхожу ли я дому, подхожу ли его семье, и мне кажется, что его взгляд теплеет и плечи чуть расслабляются. Я посылаю ему ответную нежную улыбку и захожу в дом.

Здесь прохладно и пахнет мятой, и Таня обьясняет, что готовила домашний лимонад перед нашим приездом. Она смущенно смахивает незаметные мне соринки и пылинки и рассказывает, что дом строил отец Стаса. Комнат не так много, но они все разные и носят отпечаток своих хозяев. Двери повсюду открыты, так что краем глаза я замечаю множество разных мелочей: вязаную салфетку на старинном комоде, россыпь черно-белых фотокарточек на стене, виниловый проигрыватель, огоньки вай-фай роутера, плоский телевизор на стене. На кухне промелькнул пузатый самовар — наверняка, как память предков — и современных двухдверный холодильник.

Лестница на второй этаж широкая и сделана из темного дерева. Перил приятно касаться руками — такие они гладкие и округлые. Двери на втором этаже закрыты, и Таня проводит меня к двум дальним комнатам. Они гостевые, я догадываюсь об этом по безликости помещений — светлая мебель и полное отсутствие безделушек говорят о том, что здесь никто не живет. В обоих комнатах стоят двуспальные кровати и намекают, что только мне решать, где спать.

Обе комнаты имеют выход на общий балкон-террасу. Оттуда открывается прекрасный вид на дикий пляж неподалёку и неспокойное сегодня море. Чуть правее виднеются железные лапы портовых кранов. Меня обдувает тёплый ветерок, а Таня сжимает мою ладонь в неожиданно подбадривающем жесте.