Война (СИ) - Дильдина Светлана. Страница 35

Настали «дни высокого неба» — первые весенние, когда небо словно приподнималось над землей, становилось бездонным, насыщенно-синим. Сейчас, вечером, эту сгустившуюся, бархатистую синеву еще сильнее оттеняли оранжевые фонари.

Хоть и пришла весна, теплее не стало, напротив, зима словно старалась понадежнее закрепиться на землях Хинаи — но модники из местных богачей, невзирая на это, как и на войну, спешили сменить наряды. Оттенки молодой травы и розового странно смотрелись на снегу. Некоторые пытались даже одеваться в более легкие ткани, и между носилками и домом перемещались почти бегом. А в носилках стучали зубами от холода.

В округе Осорэи, а также в округах более южных мало что поменялось, разве что нехватка ряда не самых нужных товаров. Ближе к северу было хуже, и земельной страже работы прибавилось — не вылезали из седел; простых беглецов особо не трогали, хотя глянувшиеся вещи могли прихватить, но преследовали бандитов. Их развелось, как мошкары на болотах. Не брезговали ничем — передник у крестьянки отобрать, и то добыча.

А Макори Нэйта на днях оставил своих, ушел добывать себе боевую славу. По слухам, отец Рииши не одобрял его, но и не осуждал. А про сына сразу сказал — правильно, пусть отправляется к войску, тут ему нечего делать. На воротах уж кто-нибудь другой посидит.

Да, сейчас самое время делать карьеру, кому в военном деле, кому в чиновничьем. И он сам приблизил к себе нескольких новых помощников, в основном молодых — они сейчас отчаянно хотят пробиться наверх, будут выворачиваться наизнанку. В городе тихо, но уже в предместьях все не столь благостно, не говоря о северных округах. Сети шпионов — слушать, что говорят и ловить очаги недовольства. Бурно недовольные и сеющие панику люди попросту исчезают. А нужные слухи бросают в народ его люди — то в кабаке, то на уличном представлении. Приметы, призывы к стойкости, сказки о том, как меняется время, о выпавших испытаниях ради скорого процветания. Жаль, нет того театрика Энори — и он пригодился бы. Кое в чем помогла красавица Лайэнэ… и кое что не понравилось бы Тагари. Потому что говорят — не о победе одной лишь Хинаи, а о том, что мир принесет Золотая птица. Благословенный был бы доволен, но он вряд ли узнает.

Госпожа Нара встретила его на пороге — тоненькая, невысокая, в сумерках похожая на девочку. Желто-оранжевый свет фонарей не выделял ее морщинки, как бывает с другими, а сглаживал их. Одета совсем легко, в простое шелковое платье, даже без накидки вышла — а ведь сколько стояла на холоде, пока он шел к высокому крыльцу.

— Я так рада приветствовать вас… тяжкие испытания выпали нашему дому, но, милостью Заступницы, надеюсь, что они позади — и скоро так же будет для всей Хинаи!

На карнизе, как раз над ее плечом длинный флажок плеснул во внезапном порыве ветра, то ли в свою очередь приветствуя гостя, то ли подтверждая слова о скором конце испытаний.

Хороший дом, нравилось ему здесь, хоть редко бывал. Тут обстановка не подавляла, как у Нэйта или некоторых других. И диковинок, как у Аэмара или Иэра, не водилось, разве что решетки на окнах причудливые, будто хоровод из земных и небесных тварей. А так — простота. И еще понятней, почему у Нара вырос такой сын — добровольно занять невысокую для его рода должность, чтобы набраться опыта и послужить городу…

Кэраи навестил Аори Нара впервые после болезни пожилого главы Дома. Болезни! Как бы не так. Тори очень вовремя умер, хитрый тритон. И жалко вдову с дочерьми — они-то не виноваты ни в чем, а если все подтвердится…

Не успел додумать, уже были в одной из комнат, где глава Дома решил принять гостя. Темная фигура, чуть нескладная из-за хромоты, поднялась навстречу:

— Простите за полумрак — глаза до сих пор чувствительны к свету.

Если жене Аори неяркое освещение убавило лет, то сейчас все было наоборот. Кэраи поразился тому, как он сдал — выглядел теперь не отцом Рииши, а дедом. Но глаза блестели, а лицо было решительней прежнего. И такая цепкость при этом во взгляде, кажется, даже сквозь ножны увидит, если ржавчина на клинке.

Представил его в молодости — за таким легко идти хоть в ущелье, полное демонов, кажется, он их сам разбросает, а солдатам своим оставит так, на закуску. Жаль, что рана лишила его возможности воевать — с другой стороны, оружейные процветают.

Пожелав здоровья хозяину дома, Кэраи удобно устроился на удлиненном сидении с мягкой спинкой. Слуга вынырнул из ярко освещенного коридора, принес поднос с вином и легкими закусками, расставил на столике и снова нырнул в свет.

Аори меж тем поглядел на другой поднос, поставленный перед ним. Приподнял кувшинчик, от которого разносился запах мяты и меда, сморщился и поставил обратно.

— Мне не разрешают пить вино, — полушутливо пожаловался он. — Говорят, пока сердце не позволяет. А на деле, видно, считают, что я уже стар и радости жизни пора оставить другим. Помню, когда-то мы с вашим отцом… — он прокашлялся, развел руками и улыбнулся. — Всякое бывает во время службы. Ну, выпейте сейчас за меня.

Оказалось немного забавно сидеть в полумраке, словно в детстве, когда нянька читала сказку — или два заговорщика. Кэраи рассказывал о городских делах, о том, чего хозяин дома мог и не знать. Голос сам собой становился тише, как раз для неких тайных умыслов. Подумалось неожиданно легкомысленно — будь они в Столице, вот сейчас в самый раз нагрянуть страже с приказом арестовать обоих.

Торопливые шажки раздались в коридоре, шелковый шелест. Вошла хозяйка, принеся аромат цветущего луга; извиняясь, улыбнулась, склонилась к мужу.

— Рииши вернулся, — сказала негромко, но так, чтобы и гость услышал — секрета здесь нет.

— Пусть заходит, но после, — велел Аори. — Сейчас у нас важный разговор.

Женщина, чуть поклонилась, выскользнула за дверь с грацией юной девушки. Кэраи проводил ее задумчивым взглядом. Какая разница с действительно юной женой Суро. Та в самом деле робкая, эта же — видно — уверена в себе и знает, что любима. А мягкость ее, покорность — лишь рамка для сильной натуры. Иной спутницы у Аори быть не могло.

— Вы посылаете сына на север?

— Давно пора. Если бы я не свалился, он был бы уже в первых рядах. А я вас подвел — потерял столько времени, — огорченно сказал Аори. — Помните ведь наш разговор до того, как меня угораздило чуть не отправиться к предкам? Я ведь не просто валялся. Как смог, принялся расследовать делишки тех мерзавцев. Всё указывает на Тори — это он и его люди замешаны были в поставках всяких отбросов в крепости. Верно, хотел подкосить дом Таэна.

— Я склонялся к этой же мысли, — согласился Кэраи. — Хоть и не успел еще получить всех доказательств. Но теперь он умер.

— Да, или ему помогли — больно уж вовремя.

Кэраи помолчал немного — нелегко было такое сказать, но он доверял этому человеку.

— Буду честным — в вашем состоянии я тоже подозреваю Тори. Я не знаю, что делать. Брат оставил власть над чиновниками мне, а военную — командиру Срединной Асуме, с ним мы договоримся всегда — но сейчас будто стою на распутье, и все дороги плохие.

…Преимущество единой сильной власти хотя бы в том, что она не оглядывается на других крупных хищников. В этом же беда для тех, кто помешал ненароком — противиться ей невозможно. Солнечная Птица уже простерла крылья над некогда вольным севером, но когтями ей пока не дотянуться. А жаль, все было бы проще.

— Нельзя оставлять предателей, некогда присматриваться и выжидать. Половину Дома Аэмара следует арестовать, и помощников Тори; возможно, других, на ком подозрение. Но действовать решительно я боюсь — сейчас, когда север горит. Слишком много в Хинаи сильных фигур, у каждой свое влияние. Вызывать ветер в пожар опасно — кто знает, какие разрушения он повлечет.

Аори кивнул. Видно, тоже думал — призвать бы к ответу все семейство Тритонов… но в условиях войны затевать процесс против одного из самых могущественных Домов, хоть и потерявших главу, было рискованно. Постучал по столу костяшками пальцев, усмехнулся каким-то своим невеселым мыслям. На пару мгновений он напомнил Кэраи столичного покровителя — к министру финансов господину Тома всегда можно было придти со своими сомнениями. Только тот был склонен к едкой иронии, но это неважно, главное — помогал делом или мудрым советом.