Муравечество - Кауфман Чарли. Страница 125

Пока я жду светофора на углу 14-й и 5-й, молодой человек просит меня показать фокус. Обычно, когда такое случалось в прошлом (довольно часто), я отказывался, ведь я не дрессированная обезьянка, но на данный момент, пока я скрываюсь, у меня нет средств заработка, и, хоть обычно уличные фокусники не богаты, кое-кто (Стивен Удивительный, Великий Тоби и Абра Ка Дабни) ведет довольно комфортную жизнь. У меня с собой серебряный доллар для фокусов — который раскладывается на четыре четвертака, — так что получается незаметно подсунуть его в чужое ухо, а потом достать. Молодой человек в изумлении, вокруг меня собирается толпа. Скоро я прогоняю весь свой репертуар: левитация, глотание зажженной сигареты (мог поклясться, у меня не было с собой сигарет, тем более — зажженной в руке), чтобы потом она появилась из носа собаки, распиливание женщины пополам, исчезновение Статуи Свободы. Через два часа я накопил тридцать долларов. Вот это улов! Я переживал, что, возможно, привлек к себе ненужное внимание, так что с облегчением услышал, как все говорят: «Спасибо, мэм», — пока я убирал свой набор для фокусов. Возможно, получится заниматься этим на постоянной основе. Подумываю назваться Мисс Терия — просто чтобы сбить со следа ищеек. Да и звучит неплохо. Может, Престидиджи Тация, хотя вряд ли это поймет средний турист на Таймс-сквер. Возможно, Эль Люзия. Вообще-то даже весело придумывать. У девушек всегда самый лучший выбор имен.

Глава 68

Ночью, в ковчеге, я слушаю, как Б3 обсуждает с Клоунессой Лори свои новые мысли о фильме Инго.

— Б-г в деталях, — говорит он Клоунессе Лори, как уже говорили многие, только почти никогда не опуская «о».

— Еще говорят «дьявол в деталях», — парирует Клоунесса Лори. — Так что, пожалуйста, будь осторожнее, Б.

— Так или иначе, друг мой, жена моя, жена и друг, суть в том, что, лишь исследуя малейшие пустяки, можно надеяться понять великое. Глупец, я верил, что целиком осмыслил chef d’oeuvre Инго, его meisterstück, его remek-djelo, его…

— На скольких языках ты знаешь слово «шедевр»?

— Самое важное слово, друг мой, жена моя, самое важное из всех слов.

— Ну да. Но я серьезно спрашиваю.

— Шестнадцать.

— Вау.

— Впечатлена?

— Еще бы. Почему нет?

— Я обязан вернуться, сосредоточить электронный микроскоп своей эйдетической памяти на всем фильме. Его невозможно изучать слишком пристально. Каждое слово, каждый жест, каждый актер массовки, промелькнувший на заднем плане, каждый язычок пламени, каждая сосулька, каждый пенис девушки, каждая пролитая в битве капля крови, каждый безнадежный вздох, каждая разбитая мечта, каждый…

Господи, он просто невыносим, думаю я в ковчеге. И как Клоунесса Лори его терпит? Я подсматриваю в щелку на стыке дверец. Лори со скучающим видом разглядывает ногти.

— …сколотый ноготь на ноге, каждый брызг дождя в нейтральном поясе планеты, каждая телевизионная передача, каждая нота музыкального сопровождения, каждый…

— Б.? — говорит Клоунесса Лори.

— Да? — говорит он.

— Я поняла. Серьезно. Детали — это важно.

— Ладно.

— Просто завтра мне рано вставать, и…

— Нет. Я понимаю. Все нормально.

— Может, продолжим разговор завтра?

— Конечно. Конечно. Ты ложись. Я тут пока просто…

— Ага. До встречи в кровати.

Клоунесса Лори быстро уходит, Б3 погружается обратно в размышления, а я засыпаю.

Транки обнаруживают компьютер метеоролога — уже пыльный и давно заброшенный. Включают его.

— Привет, — говорит компьютер.

— Нам нужен способ победить шоу «Слэмми», — говорят они в микрофон.

— Шоу? — переспрашивает компьютер.

— Их развлечения. Шоу. Ну, знаешь.

— Ясно. Ну, в моих файлах хранится изобретение из далекого прошлого. Называется брейнио.

— И что оно делает? — спрашивают Транки.

— Передает информацию напрямую в мозг публики.

— Хм. То есть можно слать в мозг картинки Транка?

— И не только их.

— Но для уточнения? Можно слать картинки меня?

— Да, — вздыхает компьютер.

— Мне нравится. Это может стать очень популярно.

— Можно даже заставить полюбить то, что увидят люди. Можно транслировать и чувства.

— Да?

— Еще бы. Это же мозг. Там все чувства и есть.

— Интересно. Я и не знал. Но название так себе. Брейнио. Это что вообще значит? Как хлопья «Чириос»?

— Как мозг. Потому что это действует в мозгах. Так что… Брейнио. И в единственном числе.

— А. Дошло. Как «Чириос». Лучше бы назвать транкио.

Я просыпаюсь под стук закрывающейся входной двери. Они ушли. Пора позавтракать. Я направляюсь на кухню, наливаю себе миску молока с хлопьями «Кошер Чармс» (розовые дрейдлы, желтая маца, оранжевые ермолки, зеленые мезузы) и за едой смотрю новости. Президент Транк (когда он успел стать Транком по-настоящему?) беседует на передаче «Фокс и друзья» со Стивом Дуси о том, как важны роботы, а также о том, что сам он — не робот.

— И Россия присылает много алюминия, и я облагаю этот алюминий пошлиной — и, кстати, стал бы я так делать, если бы был роботом, позвольте спросить? Нет. Потому что роботы сделаны из алюминия — это по-британски значит «металл». Никто этого не знает. Так что я бы работал против себя. И я не хочу сказать, что роботы не важны для нашей экономики. Очень важны. И мои сторонники это знают. Но еще никто не относился к роботам так сурово. Они не заменят американских рабочих. Так что когда лузеры из «Нью-Йорк Таймс» говорят, что я робот, — в смысле можете себе такое представить? «Фейк-Ньюс».

Я выключаю, надеваю костюм Клоунессы Лори и направляюсь в офис Пророка Фора.

— Клоунесса Лори? — недоумевающе спрашивает Пророк Фор.

— Нет, это я. Инкогнито, в костюме Клоунессы Лори. Стоп, ты знаешь Клоунессу Лори?

— Мы раньше рядом выступали на улице Уличных артистов. Она умела загребать деньги.

— Стоп, а где находится улица Уличных артистов?

— На 49-й, между 7-й и 8-й.

— А там нужно разрешение? Потому что я подумывал стать фокусником.

— Да. Там трехлетний лист ожидания, и город требует как минимум диплом бакалавра.

— В уличном актерстве?

— В исследованиях уличных выступлений. Да.

— Хм.

— В Колледже криминального правосудия Джона Джея есть курсы, но на них — трехлетний лист ожидания.

— Чтобы попасть на курсы?

— Чтобы получить анкету для подачи.

— Кажется, все это идет вразрез с духом уличных выступлений.

— Три года назад произошла уличная катастрофа, погибло двадцать туристов, когда виолончелистка без лицензии случайно наканифонила свой смычок взрывчаткой С-4. Так что логично, что закручивают гайки.

— Понятно.

— Мой совет — когда мы сегодня закончим, отправляйся прямиком в «Джон Джей» и записывайся на получение анкеты. Она пригодится.

— Ладно.

— Итак? Приступим?

Я киваю.

Тед щелкает моим переключателем.

Флотилия обманом заставляет Кастора читать объявления о кастингах в «Вэрайети», сказав, будто он читает «Нью-Йорк Таймс». Просматривая открытые кастинги, она на ходу выдумывает для Кастора новости.

— Война с Боливией. Их президент Монтойя национализировал фермы гуавы, и гуавовое лобби в Вашингтоне давит на президента Транка, чтобы он дал отпор. Транк обещает создать подразделение вооруженных сил из роботов под названием «Отряд великих боевых роботов Америки: Рассвет Возмездия».

Между тем мы видим, как она записывает себе контакты по кастингу на «Бабочки все еще свободны снова».

Флотилии, которая регулярно выступает в любительском театре города Амарилло «Маскарад» и всегда хотела стать профессиональной актрисой, но не имеет ни ресурсов, ни смелости взять и попробовать, откуда-то взбрело в голову, что она сможет испытать жизнь нью-йоркского актера, если уговорит попробовать в этом свои силы Кастора Коллинза и будет наблюдать его глазами — может, даже шептать советы, пока он выступает. Это в самом прямом смысле станет коллаборацией. Из-за общественного давления актерам теперь запрещено законом играть персонажа, который значительно отличается от него (нее, тона). Так что у Кастора есть преимущество на пробах на роль Дона Бейкера в мюзикле «Бабочки все еще свободны снова», поскольку Дон Бейкер, как и Кастор, слепой. За роль, конечно, бьются и другие слепые актеры, но никто из них в детстве не появился волшебным образом на космическом корабле, в отличие и от Кастора Коллинза, и от персонажа Дона Бейкера.