Огненное море - Уэйс Маргарет. Страница 33

— Тот, второй, что пришел с вами, — тот, у которого на коже вытатуированы руны, — кто он? Он не сартан: он отличается и от меня, и от вас. Но он более похож на нас, чем другие — чем Маленький Народец. — Балтазар поднял небольшой острый осколок камня и принялся рассматривать его при бледном свете, озарявшем пещеру. — У этого камешка два конца — они разные, и все же составляют одно. Как мне кажется, мы с вами на одной грани. А он — на другой. И все же мы — одно.

Упорный темный взгляд Балтазара заставил Альфреда вжаться в стену.

— Расскажите мне! Расскажите о нем! Расскажите мне правду о себе! Вы пришли через Врата Смерти? Где они?

— Я не могу рассказать вам об Эпло, — слабым голосом ответил Альфред. — Ему решать, расскажет ли он свою историю или предпочтет скрыть ее.

Охваченный тревогой и паническим страхом, сартан решил найти прибежище в правде — пусть это была только часть правды.

— Что же до того, как я попал сюда, это… это вышло случайно! Я вовсе не собирался…

Черные глаза некроманта впились в него. Казалось, он готов вывернуть Альфреда наизнанку, чтобы докопаться до правды. Но в конце концов со вздохом, похожим на сдавленное рычание, некромант отвел взгляд.

Он задумчиво смотрел в пол — туда, где совсем недавно покоились мертвые.

— Вы не лжете, — наконец проговорил он. — Вы не можете лгать, вы не способны на обман. Но и правды вы не говорите. Как может существовать подобное противоречие?

— Я просто не знаю правды. Я не понимаю ее до конца, а следовательно, изложив ту малую толику истины, которая мне известна, я могу причинить непоправимое зло. Будет лучше, если мои знания останутся при мне.

Черные глаза Балтазара загорелись гневом. Альфред смотрел ему прямо в лицо — спокойно и уверенно. И некромант сдался. Ярость, рожденная отчаянием, уступила место глубокой печали.

— Говорят, когда-то и мы были такими. Что сама мысль о том, чтобы пролить кровь своего брата, была для нас настолько невероятной, что в нашем языке даже не было слов для подобного деяния. Что ж, теперь эти слова существуют: убийство, война, обман, предательство, вероломство, смерть. Да, смерть.

Балтазар поднялся на ноги. В его голосе теперь звучала холодная страшная ярость, ярый гнев оставил его, остыл, как лава застывает и твердеет, соприкоснувшись с ледяной водой.

— Вы расскажете мне все, что знаете о Вратах Смерти. А если не сделаете этого при жизни — тогда все равно расскажете все, но уже голосом мертвеца! — Стоя вполоборота к мертвым, он указал на них резким жестом:

— Они не забывают, где были и что свершали при жизни. Они только не помнят, зачем делали это! А потому они сделают все, чего потребуют от них живые, и будут делать это снова… и снова… и снова.

Некромант зашагал прочь — в ту сторону, куда удалился принц. Онемевший от ужаса Альфред смотрел ему вслед, не в силах преодолеть оцепенения, не в силах сказать ни слова.

Глава 17. ПЕЩЕРЫ САЛФЭГ, АБАРРАХ

— Я знал, что нельзя оставлять этого слабака одного! — кипятился Эпло, когда услышал слухом пса невнятное бормотание и неловкие оправдания Альфреда. Патрин испытывал сильнейшее желание вернуться назад и хоть как-то исправить ситуацию, однако понимал, что к тому времени, как он доберется до Альфреда, разговор уже окончится. Зло будет причинено. А потому он продолжал следовать за принцем и его армией мертвецов к выходу из пещеры.

Услышав, чем окончился разговор между некромантом и Альфредом, Эпло даже порадовался тому, что не вмешался. Теперь он знал о планах некроманта. И если Балтазар собирался совершить небольшое путешествие через Врата Смерти, что ж, Эпло будет только рад помочь ему. Разумеется, Альфред никогда бы не позволил этого, но теперь патрину больше не было дела до Альфреда. Сартанский некромант стоит больше, много больше, чем хлюпающий сартанский моралист.

Возникали, конечно, и определенные проблемы. Балтазар был сартаном, а следовательно, существом добрым и милосердным по природе своей. Конечно, он угрожал Альфреду смертью, но этот шаг был продиктован отчаянием, беззаветной преданностью своему народу и любовью к своему принцу. Навряд ли он оставит свой народ и принца и отправится в путешествие через Врата Смерти в одиночку. Повелителю вовсе не понравится, если через Врата Смерти в Нексус явится целая армия сартанов! Однако же, думалось патрину, все эти проблемы можно разрешить, если подумать хорошенько.

— Враги.

Принц, шедший немного впереди Эпло, внезапно остановился.

Они добрались до выхода из пещеры. Стоя в глубокой тени, они могли ясно видеть приближающееся войско — оборванную армию мертвых, шаркая, бредущих вперед в боевых порядках — насколько они помнили их. Авангард войска противника уже сошелся в бою с армией принца.

Эта битва была самой странной из всех, какие только доводилось видеть Эпло. Мертвые сражались, используя приемы, которым выучились при жизни: наносили и парировали удары, явно пытаясь убить противника. Но сражались они при этом с реальным противником или же с тем, с которым сходились в бою годы назад, понять было невозможно.

Один из мертвых солдат отразил удар своего противника — удар, которого тот и не наносил, словно сражался с тенью. Другой принял удар меча в грудь, даже не потрудившись защитить себя. Часть ударов была совершенно бесцельной — повторением былых схваток: иногда противник блокировал эти удары, иногда пропускал. Мечи в мертвых руках вонзались в мертвую плоть, не ощущавшую ударов. Кадавры вырывали мечи из бескровных ран и снова вступали в бой, нанося противникам существенные повреждения, но не продвигаясь при этом ни на шаг вперед.

Битва мертвых могла бы длиться бесконечно, если бы силы были равны. Однако же армия Некрополиса содержалась явно хуже, чем армия принца; тела мертвых воинов были тронуты разложением, об этих мертвых заботились много меньше, чем о мертвых принца — если можно так выразиться.

У многих кадавров рассеченная ударами мечей плоть свисала клочьями, многие раны, судя по всему, были нанесены им уже после смерти. У многих мертвых солдат не хватало каких-то частей тела — кости, части руки или ноги. Их доспехи проржавели, кожаные ремешки, соединявшие железные пластины, истлели.

Мертвецы пытались продвинуться вперед, перейти в наступление — но, не осознавая существования препятствий, часто наталкивались на валуны, обломки скал и друг на друга, так что никакого реального продвижения вперед не наблюдалось. Некоторые из сражавшихся уже превратились в кучи костей и ржавого железа; над ними витали их призраки, умоляюще простирая бесплотные руки. Это зрелище могло бы показаться забавным, если бы не было столь ужасающим.

Эпло рассмеялся было, но почувствовал, что его желудок сжимается, и осознал, что если не совладает с собой, его просто вывернет наизнанку.

— Старые мертвые, — заметил принц, наблюдая за битвой.

— Что? — спросил Эпло. — Что вы имеете в виду?

— Некрополис использует своих старых мертвых, мертвых, которым уже несколько поколений.

Эдмунд жестом подозвал командира своей армии:

— Пошли одного из своих людей за Балтазаром… Старых мертвых всегда можно узнать, — продолжил он, обращаясь к Эпло. — В те времена некроманты еще не были так сильны в своем искусстве. Они не знали, как предохранить тело от разложения и как поддерживать кадавров в должной форме.

— В ваших войнах всегда сражаются мертвые?

— По большей части да, особенно теперь, когда у нас появились довольно внушительные армии. Когда-то в войнах сражались живые. — Эдмунд покачал головой. — Трагическая ошибка. Но это было давно — за много лет до моего рождения… Некрополис выслал старых мертвых. Любопытно, — продолжал он, нахмурившись в раздумье, — что бы это могло значить?

— А что это может значить?

— Возможно, это провокация, способ выманить нас из пещеры и вызнать наши силы. Так сказал бы Балтазар, — с улыбкой прибавил принц. — Но это также может быть знаком того, что люди Некрополиса не желают нам зла. Как вы видите, наши мертвые с легкостью могут справиться с ними. Я полагаю, что Некрополис желает переговоров с нами.