Степень искренности (СИ) - Райн Эльна. Страница 32

Джером.

Джей выходит из экипажа первым, не дожидаясь, когда водитель вылезет и откроет ему дверь. Он разминает затекшее тело, идет к другу на непослушных ногах. Джером подбегает к нему и обнимает налету — крепко-крепко, будто выдергивает из лап смерти. Джей утыкается ему в плечо.

Сердце альфы слишком быстро колотится: и слов не надо, чтобы понять, что чувства Джерома не потушило время.

— Джейми, я думал, что сойду с ума от беспокойства, — говорит он негромко, нехотя отстраняясь. — Собирался выехать навстречу, — он кивает в сторону слуги, держащего лошадь. — Я безумно рад, что вы живы и здоровы.

— Благодарю, друг мой, — отвечает ему Джей. Его промерзлая душа теплеет: он считает Джерома родным, как и Рела с Йори. И один вид этого человека заставляет чувствовать проблески радости.

— Приветствую, уважаемый глава рода Антарей, — отец за спиной прокашливается, и Джей, как по команде, отскакивает от Джерома. — Соболезную вашей утрате. Ваш отец погиб, как достойный воин, защищая честь Императора и всей страны.

Джером сдержано кивает, мрачнея. Джей же, минуя нормы приличия, перехватывает руку друга и сжимает в своих, пытаясь поддержать и забрать его боль себе. Альфа ведь утратил не только отца, но и двух двоюродных братьев, среди которых был муж Йори. Джером стал новым главой клана, а Рел — супругом главы Антарей.

Альфа накрывает его руки на своей второй ладонью, слегка сжимая. С заметным облегчением улыбается ему. Джею жаль его, но он не смог бы полюбить его при всем желании. Его сердце навсегда привязано к одному-единственному человеку. А значит, разбито.

— Вы приехали! — из дома выбегает Рел, одетый в траурный наряд. За ним медленно выходит и Йори, тоже весь в черном. Джей задерживает взгляд на втором, поспешно выдергивая руки. Йори на седьмом месяце беременности, и его ребенок никогда не увидит отца, ведь тот погиб на фронте. Но омега наверняка не сильно переживает: вся его печаль показная. Для Йори это избавление: теперь между ним и Релом нет преград.

— Дорогой мой брат, — Рел первым обнимает Джея, минуя правила этикета. И только после обращается к отцу и папе, обнимает младших братьев. Джей сдержано кивает Йори и не может отвести взгляд от заметного живота. Поджимает губы.

Все они проходят в дом, относительно небогато обставленный. Слуги заносят вещи, показывают комнаты. Дальше совместный обед, разговоры сводятся к революции. Джей не участвует, ловит на себе взгляды Джерома и укоризненные от папы. А когда все расходятся, кто куда, в выделенную ему комнату заходит Рел. Прикрывает за собой дверь и прислоняется к ней спиной. Полумрак. Джей зажигает одинокую свечу, мало меняющую освещение.

— А Иен хорош, — усмехается Рел. Имя, которое Джей не слышал так долго, сильно режет слух и заставляет сердцебиение ускориться. — Слышал, он добился успеха со своими стратегиями. Если власть сменится, новый правитель сделает его своей правой рукой.

— Откуда знаешь? — Джей прячет ладони, чтобы не было заметно, что они дрожат.

— В народе говорят, — усмехается Рел. — А еще думаю, что вы с ним разминулись. Птички нашептали, что его люди направились в провинцию Мюрей. Не удивляйся, эту информацию приносят Джерому от самого Императора, а мне можно все это слушать и читать. Удобно быть супругом Антарей. Он ведь даже не прикасается ко мне, позволяет проводить все время с Йори. Он милосердный и понимающий, я счастлив, что именно Джером мой муж.

Джей силится выдавить улыбку. Он должен радоваться за брата, но все думает о первых словах Рела.

Значит, они могли встретится. Что бы «он» сделал, если бы увидел его? Убил физически или убил безразличием? Второе хуже в разы.

«Зря я поехал с ними», — хмурится Джей. — «Надо было сбежать во время суматохи в поместье, они бы не стали меня ждать и уехали».

— Даже не думай искать Иена, — читает по лицу проницательный Рел. — Слишком опасно.

— Мне нечего терять.

— О нас подумай, — осаждает его омега. — Если родителям твоя смерть будет облегчением, то уж точно не мне с Йори. И не Джерому. Ты дорог нам всем, Джей, не смей думать о побеге. И не только поэтому. Если ты исчезнешь, Джером уедет тебя искать, а за ним охотятся революционеры. Если его убьют, падет весь клан, ведь больше наследников нет. Разве что, в животе Йори. Но тогда Йори тоже будет в опасности, понимаешь? А если умрет он, то я, считать, тоже.

Да, Рел прав — это повлечет за собой одни проблемы. Джей выдыхает сквозь зубы. То светлое волнение, зародившееся в пустой душе, меркнет. Надежда встретить «его» снова становится крошечным огоньком.

***

Не проходит и недели, как ситуация ухудшается еще больше. В провинцию Окава съехалось слишком много аристократов, пытающихся спасти собственные жизни и богатства. Лечебницы переполнены раненными воинами. Их так много, что их оставляют на улице под открытым небом — места всем не хватает.

Джей не может смотреть на все это с равнодушием. И, как родственник Антарей, навещает лечебницы вместе с братом, помогает. И если Рел делает это ради повышения авторитета своего мужа среди солдат, то у Джея это желание сердца. Сначала он просто навещает, но вскоре полностью перебирается в госпиталь, игнорируя протесты со стороны Джерома. Его устраивают на кухню — готовить для больных. Работы много. Это то, что ему необходимо — занять себя настолько тяжким трудом, что голова перестает мыслить. И вспоминать.

Он устает. Смотреть на раненных и умирающих тяжко, атмосфера эта нагнетает.

Джей не знает, что ждет их всех дальше. Если войска повстанцев победят, ситуация может развернуться по разному. Их или помилуют, или казнят, а в первую очередь — Джерома, как дальнего родственника Императора. Власть сменится. А что принесет новый режим, покажет время. Получится ли у «него» и приспешников выстроить другую модель правления в этих условиях? Послевоенное время будет тяжелым. Голод, смута, траур по потерянным близким, уничтоженные военными урожаи и сады, разрушенные города.

Если бы Джей тогда не доказал «его» причастность к перевороту, то «он» убил бы одного Императора и на этом бы началась эра нового правителя.

Возможно, поступок Джея оказался фатальным для сотни тысяч унесенных войной жизней. Да, у «него» могло бы и не получится тогда убить Императора, события бы сложились иным образом. Происходящее в Итане не является виной Джея, но от этого легче не становится.

Он снова занимает руки работой, чтобы прекратить думать. На ладонях, не привыкших к работе, уже мозоли, кожа в ожогах от плиты и в порезах. Он совершенно не умел готовить, пока не пришлось учиться с несколькими такими же добровольцами-омегами. Ему кажется, что такой вот помощью страждущим он искупает часть вины перед собой же.

…Джей выдыхает, присаживаясь на стул. Вытирает испарину со лба, тут, рядом с печью, жарко.

— Ты хотя бы ешь? Худой совсем, — причитает один из старших омег, возомнивший себя добродушным опекуном всех остальных на кухне. — Давай поешь, чтобы я видел.

— Мне не хочется, — отвечает Джей, безразлично пожимая плечами.

— Ты скоро на ногах держаться не будешь, не мори себя, молодой же, вся жизнь впереди! Вернется твой любимый с фронта, не переживай ты так, — подбадривает его омега, сварливо размахивая поварешкой. Как же он смог так точно угадать?

— Я боюсь, что больше его не увижу, — Джей только после осознает, что произнес это вслух. — То есть… он сам не захочет меня видеть.

— Захочет, еще как! Такого же красивого, как ты, он не найдет, этот твой вояка, — выражается по простому старший омега. — Только если ты продолжишь морить себя голодом, он тебя не узнает. Давай, кушай, кушай, — и накладывает в тарелку каши, подавая. Вручает ложку.

Джей улыбается ему, но чисто механически. Ест, особо не пережевывая. Каша кажется ему безвкусной.

— Есть кто свободный? — на кухню вбегает молодой омега, которого Джей смутно узнает. — Нам не хватает рук, нужно отнести вещи к реке, чтобы Карль и Тоби их постирали.