Опасный возраст - Хмелевская Иоанна. Страница 26

Все вместе подействовало столь впечатляюще, что Михал, видевший встречного, видевший, как тот успел затормозить и остановился, тем не менее поверил мне, а не собственным глазам, и мы вихрем вылетели из машины.

Хоть процедура и оказалась сложноватой: левую дверцу заклинило намертво, правую сорвало, через эту правую мы и вывалились, предварительно преодолев препятствие в виде лежавших в машине наискосок лыж. Вокруг неподвижно застыли люди, человек пять из грузовика, лиц не помню, зато никогда не забуду выражения бесконечного ужаса и ошеломления. Всех сковал столбняк, ни один не пошевелился, не протянул руки, чтобы помочь. Боялись взглянуть на нас, боялись, что из кучи раскромсанного железа появятся искромсанные трупы — ладно хоть не сбежали в панике. Мы вылезли самостоятельно, живые и невредимые; случай абсолютно необъяснимый.

Начали подъезжать наши, мы остановились в свете фар, чтобы их удар не хватил. Машина — бесформенная куча металлолома, крыша распорота по всей длине, какие-то стержни пробили спинку заднего сиденья, если бы та пара поехала с нами, были бы мертвы — отказались, судьба их хранила. Мой чемодан вылетел из багажника и лопнул, содержимое собирали сообща на двадцати метрах дороги, отчасти в канаве. Сзади в машине стояли два или три ящика с банками огурцов, с водкой и яйцами, разбилась одна бутылка и два яйца, хотя Михал сознательно пожертвовал задней частью машины, дабы спасти переднюю.

— А у меня и страховки нет, — сообщил он уныло. — Позавчера кончилась, собирался возобновить после Нового года…

— Это она тебя заморочила, — вопила перепуганная Ирэна. — Все из-за ее болтовни…

— Ничего похожего, — честно опроверг Михал. — Словом не обмолвилась!

— Сказала же я тебе — стоит что-то, — упрекнула я. — Ты что, не заметил? Ведь кивнул мне!

— Не заметил, честное слово! Я видел метров на сто, мне казалось, дальше и ты не увидишь, просто ошиблась. Передняя машина слепила!

— Я же дальнозоркая, вижу на километр…

Наша компания начала строить догадки: похоже, я вела машину, потому и авария. Михал снова скорректировал:

— Веди она машину, не влипли бы. Она же видела грузовик…

Я пересела в «симку», не обижаясь за попытки свалить вину на меня. И все-таки слегка загрустила: виновата я — промолчала, а надо было снова сказать про грузовик и спросить Михала, какого дьявола собирается делать на таком гололеде. Да, дрессировку следовало переломить и отшвырнуть.

«Вартбург», несмотря на внешний вид, оказался вполне дееспособен. Вместе с Михалом сел кто-то из мужиков и поддерживал бороздившую по земле дверцу; отправились в Плонск, в авторемонтную мастерскую. В мастерской глянули на машину и сочувственно спросили:

— А пассажиры где? В морге или в больнице?

Не поверили, что Михал — тот самый пострадавший субъект — стоит перед ними.

«Вартбург» оставили чинить, расселись кое-как по машинам и добрались до Гужно на треклятый Новый год. На следующий день у меня разболелась голова, чувствовала себя скверно и не приняла участия в приготовлениях, но вечером мой темперамент снова дал себя знать, потому как рассердилась на Леопольда. Уж так я ему понравилась, тут же решил на мне жениться и охмурение начал, давая волю рукам. Взбесилась я с пол-оборота. Леопольд был недурен собой, правда едва среднего роста, настырный, а во мне всегда преобладали моногамные склонности, и в это время моя голова как раз была занята Янушем. Благосклонность упрямого Леопольда имела продолжение. Ладно уж, расскажу сразу, если отложу, то забуду.

Вот так и нанизывается отступление на отступление, того и гляди, начну писать «Рукопись, найденную в Сарагосе» [4].

Ну что ж, продолжим. Несколько позже состоялся бал прессы, за мной заехал Михал и в такси изрек:

— Послушай, я очень извиняюсь, да он вцепился словно клещ, спрашивает, какова ты в постели. Богом поклялся — не знаю, так он не поверил. Ты, мол, конечно, джентльмен, но сугубо между нами, будь человеком, скажи, а? В общем, совсем он меня заморочил, я и ляпнул: очень, мол, хороша, только один недостаток. Он пристал, какой да какой, я и выдал: в такие, мол, кульминационные мгновения кусается. Ох, прости, пожалуйста, достал он меня просто.

— Эх ты, фраер, — ответила я. — Надо же было сказать, что еще и лаю.

— Как это?

— А так, обыкновенно. Как собака. Гав, гав, гав!

— Вот здорово, — обрадовался Михал. — Смотрика ты, а мне и в голову не пришло…

Бал гремел, я чудесно развлекалась, Леопольд потрафил мне в народных танцах, в обереке встал на колено — любо-дорого, оркестр не успевал за нами. После танцев пошли отдохнуть. Наша компания из двенадцати человек сидела за общим столом, бестактность Леопольда и нескромность Михала уже обсуждали, говорили все разом, и вдруг Михал объявил дружку:

— Слушай, я тебе не все сказал. Она не только кусается…

— Да, да, — заинтересовался Леопольд. — А что еще?..

— Она лает…

— Что?..

— Лает.

— Как это — лает?

— Да так, обыкновенно. Как собака. Гав, гав, гав…

— Гав, гав, гав, — невольно повторил остолбеневший Леопольд.

И надо же, как раз в этот момент разговоры утихли и «гав, гав, гав» прозвучало на весь стол. Все прекрасно ориентировались, о чем речь, я думала, все просто лопнут, подавятся, изойдут слезами, расчихаются и вообще помрут. Один Леопольд не имел понятия, почему разразился такой хохот, однако на всякий случай все-таки от меня отрекся.

А теперь вернемся снова к новогоднему вечеру в Гужне. Вечер, понятно, не удался. В три ночи мужчины отправились разогревать моторы: ударил мороз. Попытались проскользить по снегу в лакировках, из попыток ничего не вышло, а настроение пошло к черту. Злые как фурии дамы пошли спать.

— Мы, Ирэна, ее муж Анджей и я, ночевали в одной комнате. Я проснулась рано и услышала нежное воркование Анджея:

— Малышка, тебе не холодно? Иди сюда, под одеялко, я тебя укутаю, золотая моя, не замерзнешь…

— Ирэна, как он тебя любит! — растрогалась я при виде такой заботы, говорила с пиететом и даже чуть-чуть с завистью.

— Меня!!! — заорала она в ярости. — Совсем спятила! Как бы не так, мне он скажет!.. Посмотри, что у него в руках!!!

Анджей заботливо обнимал и укутывал одеялом аккумулятор, снятый с машины…

И честно говоря, он ворковал, пожалуй, по делу: на следующее утро его «фиат» взял с места как ни в чем не бывало, «симку» пришлось тащить на тросе, а за «Варшавой» уговорили свернуть «Волгу» с шоссе.

На следующий год…

Нет, следующий год оставим пока в покое. Много разных разностей за это время приключилось, да и пора вспомнить про хронологию. От Новых годов пока что отвяжусь, вернусь к ним когда понадобится, потому что невезениям вовсе не пришел еще конец. Добавлю только одно: много лет спустя Михал смертельно обидел меня, из мести я вывела его в "Бесконечной шайке".

* * *

Так вот, если придерживаться хронологии, то еще раньше я познакомилась с очередным Юреком. Познакомилась при самых обыденных обстоятельствах: ранним утром мчалась Дольной по направлению к Пулавской, за руку волокла Роберта и отчаянно махала рукой всем средствам передвижения. Обычно что-нибудь да попадалось — такси, левак, «скорая помощь», грузовик — разнообразия хватало, не ездила лишь угольным фургоном. И на сей раз остановилась машина, я села, объявила: ребенка надо срочно на Аллею Неподлеглости, после на Кредитовую на работу, водитель согласился, поехали. Позже он сам признался, оценил меня позитивно и сразу начал прикидывать, на что клюну. На ужин в «Гранде» — ясно, нет. Очень быстро вышел на явь — клюю на моторизацию.

Соблазнил меня «ситроеном» с автоматической коробкой передач. Я согласилась — хотя вовсе не рвалась — на экскурсию этим «ситроеном» в Желязову Волю — сама буду за рулем. От Юрека в восторг не пришла — на мой вкус, в нем было многовато лишнего веса, все прочее, правда, в порядке, и я рискнула, предупредив, что возьму детей.