Мариона. Планета счастливых женщин (СИ) - Грез Регина. Страница 54

В воду я не входила, течение было довольно быстрым, а дно усеяно острыми камнями. Я опускалась на колени и окунала в ледяные струи кончики пальцев, а то и всю кисть до запястья. Это Гордас привык легко переносить холод, он весело отфыркивался, стоя по пояс в реке, смотрел на меня голодными зовущими глазами.

Сегодня ночью я опять прокрадусь в его комнату, и он встретит меня у самых дверей, подхватит на руки, прижмет к груди и поцелует в ямочку у шеи. А я задохнусь от нежности и жалости к этому большому ребенку. Я не хочу никуда его отпускать. Я хочу дать ему грудь, и пусть он заснет у меня на коленях. А я буду гладить его по коротко остриженной голове и стеречь сон моего любимого мальчика.

С новой прической он стал выглядеть взрослее, но вместе с тем и трогательней для меня. У него в глазах временами стало появляться какое-то новое отчаянное выражение загнанного в ловушку зверя. Неужели Лоут этого не замечает или ему важно только скорее избавиться от сына, отослать его прочь из дома. Так когда-то поступил с Лоутом его отец. Это традиция воинов Марионы. Отдавать своих сыновей на потеху всесильной злобной мегеры, иначе я не могла Ее называть.

Третью неделю Мариона не является мне даже в страшных снах. Может, забыла свою игрушку… Стоит ли мечтать! Думаю, богиня лишь затаилась и ждет удобного момента, чтобы показаться во всей красе. Выдумывает развлечение поизощренней. Но я гнала грустные мысли прочь, мне было чем заняться.

С Лоутом у меня складывались странные отношения. Он тоже затаился и ждал. Я даже знала, чего именно… Знала, почему он не трогает меня все эти дни, почему сквозь пальцы смотрит на наши совместные полеты с Гордасом. Конечно, только по вечерам, после всех тренировок.

Наш летмобиль медленно скользил невысоко над морем, мы смотрели как опускается за горизонт сиятельный Антарес и чуть дальше по краю неба его тускнеющий двойник. Гордас проговаривал мне свои гимны, потом просил, чтобы я вспомнила песни своей земли — он имел особое восприятие к гармоничному слогу, тонко чувствовал ритм и своеобразную музыку стиха.

Мы прятались в какой-нибудь тихой лагуне и до самой темноты гуляли у кромки моря. Я была счастлива. Я любила всем сердцем и знала, что в ответ любима самым добрым, чутким и страстным мужчиной на свете. Неважно, что сам-то он себя считал почти что ребенком. Даже смешно…

Но к моему счастью, как песчинки к босой ступне прилипали комочки страха. Грядет расставание. Мне останется лишь терпеливо ждать, и спустя четыреста дней Гордас Шалок вернется. Он с честью исполнит свой солдатский долг, станет настоящим пилотом космофлота Марионы, получит назначение на один из кораблей патруля. А я буду очень гордиться своим ангелом. Он сможет летать на звездолете за пределы Короны. Это тайная мечта Гордаса, он все мне рассказал.

И я много передумала за последние две недели недели. Если даже потом Гордас решит жениться на Кайли, то я его отпущу, не буду спорить и рвать ему душу. Пусть решает сам. Многое может измениться за этот долгий срок. Мое дело дождаться, а уж там я приму любое его решение. И даже если будет малыш…

Я нарочно ничего не спрашивала у Рика о своем состоянии, главное, что препараты, мешающие зачатию, я уже не принимаю, значит, остается надеяться. И, конечно, двигаться в задуманном направлении. У нас всего несколько дней. Но я почти уверена в успехе моего нехитрого плана.

Лоут уехал на службу, предупредив, что вернется только к утру, а потому мы с Гордасом чувствовали себя совершенно свободно в доме. По расписанию мне полагался успокаивающий вечерний массаж, и сейчас Рик выполнял его с всей ответственностью. Я голышом лежала на плотном коврике, устилавшем наш «процедурный» стол и пыталась не поддаться сну. А потом почувствовала на бедрах прикосновения еще одной пары рук. К нам бесшумно подошел Гордас.

— Сложно оставаться в стороне от такого чудесного зрелища. Ты позволишь мне продолжить вместо Рика?

Мой андроид шумно засопел, выражая крайнее неудовольствие вмешательством в его серьезную работу, но пришлось уступить воле хозяйки. Так массаж расслабляющий плавно перешел в эротический. И вскоре робот за ненадобностью скрылся за дверью моей комнаты, наверно, поплелся на кухню жаловаться Рин, как мало его ценит девушка с другой планеты. Иди, иди, мы прекрасно справимся без тебя.

Гордас трется щекой о мою поясницу, а пальцы его дразнящее поглаживают мою промежность, осторожно исследуют увлажнившуюся узкую расщелинку между ног. Ободряюще шепчу:

— Хочу там тебя…

— А я хочу поскорее оказаться там, представляешь?

— Так чего же мы ждем…

Я сползла со стола, оперлась на него животом и ладонями, приглашающее вильнула попкой, и Гордас с готовностью разместился позади. В зеркале у окна все было отлично видно — я немного смутилась, отвела глаза, но искоса наблюдала, возбуждаясь все больше. Мы так увлеклись процессом, что не заметили зрителя. И только расслышав голос Лоута, я с трепетом повернулась к двери. Но Шалок обращался к сыну:

— Куда же ты так спешишь, дай сначала ей получить удовольствие.

Гордас обнял руками мою грудь, а я положила свои ладони сверху, так мы и стояли перед Лоутом, пока по моим бедрам стекала к коленям вниз вязкая жидкость. Лицо моего мужа оставалось непроницаемым, что бы сейчас не творилось в его душе — он отлично владел собой.

— Жду тебя в спальне, Соня.

Повернулся и ушел, оставив дверь открытой. Все так же, молча, мы переглянулись с Гордасом. Слова казались лишними. Мне было спокойно, даже напротив какое-то лихое бунтарство поднималось в душе. Наконец-то все тайное стало явным, но, может, так и задумано. Именно сейчас накануне отъезда младшего Шалока должна открыться наша связь с ним. Ни за что не назову ее порочной или непристойной.

Мы любим друг друга и никому не хотим лгать. Дайте нам возможность любить друг друга открыто! Ровно столько времени, чтобы понять, как глубоко и крепко наше чувство. Способно ли оно выдержать разлуку и расстояние или зачахнет подобно слабому ростку на каменистой почве под палящим солнцем.

Я даже не стала принимать душ, я была чистая и душой и телом. Только промокнула влагу между ног и надела белье, а поверх длинную просторную тунику. Сейчас я пойду в супружескую спальню и нам уже не избежать серьезного разговора. Лоут больше не сможет сослаться на трудный день, отделаться пустыми фразами, резко сменить тему. Он должен посмотреть правде в глаза. Только что это изменит для нас? Для меня и Лоута. Потому что судьба Гордаса на ближайшие четыре сотни дней и так уже решена.

Миновав коридор, я смело перешагнула порог затемненной комнаты, где меня ожидал супруг. Лоут сидел на кровати спиной ко мне без какой-либо одежды на теле. Заслышав мои шаги, и даже не обернувшись, Шалок коротко произнес:

— Соня, подойди ко мне.

Эта фраза звучала как приказ, которого невозможно было ослушаться. И что-то еще в его голосе заставило меня насторожиться. На секунду мне захотелось выскочить за порог и убежать к Гордасу. А если Лоут бросится вслед и затеет драку… Нет, я останусь здесь и сделаю все, что он хочет. Наверно, сделаю все…

На слегка подрагивающих ногах я приблизилась к мужу.

— Ближе. Стань вот сюда.

Теперь я находилась между его разведенных колен, и чувство надвигающейся опасности сковало мой язык, заставив позабыть все заранее заготовленные слова. Тяжелое шумное дыхание Лоута выдавало крайнее возбуждение, как и вид его напряженной плоти. Мужчина медленно скомкал подол моего платья, задирая его до пояса, потом прижался губами к моему животу. Я пыталась остановить мужа, дернулась назад, начала вырываться.

— Прошу тебя, давай просто поговорим. Ты давно все знаешь, ты сам подтолкнул меня к тому, что случилось. Не надо делать вид…

— Ничего не случилось, мейла, ни-че-го… А ты сейчас пахнешь им… Мне нравится… Это заставляет желать тебя еще больше.

Его палец через трусики потирал мой клитор и преддверие влагалища, а я с ужасом понимала, что сегодня мне не удастся избежать исполнения супружеских обязанностей. Лоут и так слишком долго с этим тянул, но даже его стальному терпению есть предел.