Волшебный корабль - Хобб Робин. Страница 129

Малта, знавшая Сервина всю свою жизнь, внезапно ощутила незнакомое легкое подрагивание где-то в глубине живота. До сих пор она никогда не видела Сервина таким красивым…

Ей захотелось поразить его своим появлением, поразить в самое сердце…

…Но вместо этого пришлось поразиться самой. Из недр кареты наконец-то появилась Дейла. Ее платье своим цветом перекликалось с одеянием матери, но на том сходство между ними кончалось. Волосы Дейлы были заплетены короной и украшены свежими цветами. Кружевная оборка зримо удлиняла ее короткую юбку… заставляя таким образом достигать аж середины икры…

Сходные по тону кружева украшали высокий воротничок и манжеты. И — никаких украшений.

Дейла приехала на бал в детском платьице.

Тут Малта разом утратила выдержку. Она подскочила к Дейле, точно дух отмщения:

— А еще говорила мне, будто в настоящем бальном платье пойдешь! Будто бы тебе мама пообещала! — вот как приветствовала она подругу. — Выкладывай, что случилось?

Дейла с несчастным видом подняла на Малту глаза… И глаза сразу полезли на лоб, а рот безмолвно приоткрылся. Она увидела!

Сервин шагнул вперед, словно защищая сестру.

— Как вышло, что ты знакома с моей сестрой? — осведомился он высокомерным тоном.

— Сервин! — раздраженно воскликнула Малта: не до тебя, мол. И снова обратилась к Дейле: — Случилось-то что?…

Глаза Дейлы распахнулись еще шире, хотя, кажется, шире было уже некуда.

— Малта?… — кое-как выдавила она. — Это… ты?

— Ну конечно, это я. А твоя мама что, передумала? — И тут в голове Малты зародилось очень гадкое подозрение: — Но ты и на примерки ведь не ходила! Значит, знала заранее, что никакого бального платья тебе не позволят!..

— Я не думала, что ты придешь!.. — всхлипнула совершенно уничтоженная Дейла. Сервин же, явно не веря своим глазам, переспросил:

— Малта?… Малта Вестрит?…

Он глазел, он таращился, он пожирал ее взглядом. Малта знала, что подобный взгляд именуют невежливым. Ей было все равно. Она опять ощутила знакомую сладкую дрожь…

— Трелл? Ты, что ли? — Рядом с ними спрыгнул с коня Шакор Киф. — Рад видеть!.. А кто это с тобой? — Он посмотрел на Малту, потом снова на Сервина. — Не-ет, друг мой, ты не сможешь пойти с нею на бал. Ты же знаешь, что приглашены только торговцы.

И Малте весьма не понравилось что-то в его тоне…

Подъехала очередная карета. Лакей долго не мог распахнуть дверцу — подвела некстати заклинившая задвижка. Малта отвела глаза, напомнив себе, что благородные дамы не пялятся. Но скоро сам лакей бросил на нее взгляд… и потрясенно застыл, полностью позабыв, чем занимался. Изнутри кареты на дверцу навалился плечом тучный господин, и дверца распахнулась, едва не стукнув Малту. А из кареты — во всем своем обычном неряшливом великолепии — только что не вывалился Давад Рестар.

Малта поспешно отпрянула, уворачиваясь от дверцы кареты, и лакей подхватил ее под руку, думая помочь устоять… Если бы не это, Малта с легкостью избежала бы несчастья. Но случилось то, что случилось: Давад схватился за дверцу и кое-как удержался на ногах… наступив при этом на край ее платья.

— Ах, прошу прощения, покорнейше прошу… — начал он горячо. Потом слова замерли у него на губах. Он разглядывал Малту.

Она сама уже успела понять, сколь разительно изменило ее внешность переодевание, помада и тени. И на какой-то миг поверила, будто Давад ее не узнал. И Малта не выдержала — улыбнулась ему.

— Добрый вечер, торговец Рестар, — сказала она, делая реверанс (в длинных юбках это оказалось гораздо сложнее, чем она ожидала). — Полагаю, у тебя все хорошо?

Еще некоторое время он был способен лишь молча смотреть на нее. Потом выговорил:

— Малта? Малта Вестрит?…

Уехала карета Треллов, подкатила другая, вся отделанная зеленью и золотом — цвета Дождевых Чащоб. Наверняка это прибыли представители тамошних семейств. Бал начнется сразу, как только они рассядутся в зале.

Из-за спины Малты Рестару эхом отозвался Шакор Киф:

— Малта Вестрит!.. Поверить невозможно!..

— Конечно. — И она вновь улыбнулась Даваду, наслаждаясь тем изумлением, с которым он рассматривал то ожерелье у нее на шее, то пышные кружева в вырезе. Потом он вдруг посмотрел куда-то мимо нее, ей за спину. Малта обернулась, но никого там не увидела. «Проклятье!.. Дейла пошла на бал без меня!..» Она вновь повернулась к Даваду: тот отчаянно озирался кругом. Дверца кареты, привезшей жителей Чащоб, начала открываться… И тут Давад сгреб Малту за плечи и почти швырнул себе за спину, едва ли внутрь собственного экипажа. И прошипел:

— Стой смирно!.. Не говори ничего!..

А сам уже отвешивал низкий поклон представителям купечества Дождевых Чащоб, выходившим из кареты. Малта выглянула из-за его плеча… В этом году из Чащоб прибыли трое. Двое рослых и один коротышка — вот все, что Малта могла про них сказать, глядя на темные плащи с капюшонами. Нет, не все. Ткань плащей определенно была не простая! Когда носители плащей стояли не двигаясь, она была черной, а при малейшем движении расцветала мерцающими красками — зеленой, красной и синей…

— Добрый вечер, торговец Рестар, — прозвучало приветствие из-под одного капюшона. Женский голос показался Малте пронзительным.

— Госпожа Винтальи… — Давад склонился еще ниже. — Добро пожаловать в Удачный, на бал праздника урожая!

— Спасибо, Давад. Увидимся внутри?

— Всенепременно, — отозвался Рестар. — Вот только перчатки найду. Завалились куда-то в карете, никак не достать…

— Ах, вечно у тебя что-то случается, — ласково попрекнула его госпожа Винтальи. Все же голос у нее был не вполне человеческий. Вот она двинулась следом за остальными, а ноздрей Малты неожиданно достиг резкий запах человеческого пота, разлившийся в тихом осеннем воздухе. Пахло от Давада, успевшего, оказывается, взмокнуть.

Едва за торговцами из Чащоб затворились двери, как он стремительно обернулся и напустился на Малту. То есть прямо-таки схватил ее за плечо и хорошенько встряхнул!..

— Где твоя бабушка? — спросил он негодующе. И, прежде чем она успела ответить, потребовал: — Где твоя мать?

Она могла бы соврать. Могла бы заявить, что они уже прошли в зал, а она задержалась подышать вечерней прохладой. Но вместо этого Малта ответила просто:

— Я приехала одна! — Отвела глаза и заговорила тише, спокойней, как подобало при беседе двух взрослых людей: — Видишь ли, с тех пор как не стало дедушки, они заделались совсем домоседками. Это очень грустно видеть. Но я-то понимаю, что, если я не буду выходить в свет, то просто сойду с ума! Ты себе представить не можешь, какое мрачное у меня было вре…

Она успела только ахнуть — Рестар крепче стиснул ее руку и силой впихнул внутрь кареты:

— Живо! Живо полезай, говорю, пока кто-нибудь тебя не увидел! Я надеюсь, ты ни с кем не успела переговорить?

— Я… нет! Только с Дейлой и ее братом. Я только что приехала… Отпусти, Давад! Платье помнешь!..

Его поведение потрясло и напугало ее. Загнав Малту в карету, он решительно влез туда следом за ней. «Да что у него на уме, в самом-то деле?…» Малте доводилось слышать россказни о самых невероятных поступках, совершаемых мужчинами в угаре страсти и похоти. Но чтобы Давад Рестар?… Как отвратительно! «Да он же… старик!»

Усевшись, он стал захлопывать дверцу, но на сей раз упрямый замочек наотрез отказывался защелкиваться. Так и пришлось Даваду просто придерживать дверцу рукой.

— Кучер!.. — крикнул он. — Живо к городскому дому Вестритов! — И рявкнул на Малту: — А ты сядь! Я тебя домой отвезу.

— Нет! — вскочила Малта, — Выпусти немедленно!.. Я пойду на бал!.. Ты не смеешь так со мной поступить!.. И вообще… ты мне не отец!

Торговец Рестар, тяжело переводя дух, держал непослушную дверцу. Лошади взяли с места, карета дернулась, и Малту бросило на сиденье.

— Да, я тебе не отец, — кивнул Давад. — И за это я склонен возблагодарить Са, ибо поистине не знал бы, как с тобой поступить, будь ты моей дочерью! Бедная Роника… Это после всего, что она за этот год вынесла! Казалось бы, хватит ей и того, что тетка твоя исчезла неизвестно куда — так тут еще и ты самовольно заявляешься на бал праздника урожая… разодетая, точно дешевая джамелийская потаскуха!!! Что скажет твой отец, когда все узнает?