Бездушная - Кэрригер Гейл. Страница 34

— У меня есть… и другие… изъяны. Возможно, хорошенько все обдумав, вы сочли их более очевидными?

Лорд Маккон потянулся вперед и мягко отвел руку Алексии от лица. Потом осторожно соединил ее ладони, удерживая их в своей большой лапе.

Стоя в нескольких дюймах от него, мисс Таработти моргнула. Она едва смела дышать, не до конца уверенная, действительно ли он собирается ее съесть, или все-таки нет. Она попыталась отвести взгляд, но это оказалось почти невозможно. Его глаза снова стали карими, стоило ему коснуться Алексии — человеческими глазами. Но она не почувствовала облегчения, такие глаза пугали ее еще больше, потому что в них уже не было угрозы, которая маскировала голод.

— Э-э… милорд… на самом деле я не еда. Вы же понимаете это, правда?

Лорд Маккон наклонился вперед.

Алексия смотрела на него до тех пор, пока глаза почти совсем не сошлись к переносице. С такого близкого расстояния она ощущала окружавшие его запахи бескрайних просторов и ночного холода. «О нет, — подумала она, — вот опять».

Лорд Маккон поцеловал ее в самый кончик носа. И ничего больше.

Ошеломленная, она вздрогнула и отпрянула, раскрыв свой большой рот и став немного похожей на рыбу.

— Что…

Лорд Маккон снова привлек ее к себе и заговорил низким голосом, согревая щеку Алексии своим дыханием:

— Ваш возраст меня не смущает. И какое мне дело до того, старая вы дева или молодая? Вы хоть раз задумывались, сколько лет я хожу холостяком? — он поцеловал ее в висок. — И я люблю Италию. Прекрасная страна с отличной кухней, — он поцеловал другой ее висок. — А совершенную красоту я нахожу чрезвычайно скучной; вы со мной согласны? — и он снова поцеловал ее нос.

Алексия ничего не смогла с собой поделать. Она отстранилась и окинула графа быстрым, но внимательным взглядом:

— Несомненно.

Он поморщился:

— Туше.

Алексия была не из тех, кого легко отвлечь от темы.

— Тогда почему? — спросила она.

Лорд Маккон стал подхалимничать:

— Потому что я глупый старый волчара, который слишком долго общался со своей стаей и слишком мало внимания уделял всему остальному миру.

Это не было нормальным объяснением, но Алексия сочла, что придется довольствоваться тем, что сказано.

— Это были извинения, не правда ли? — спросила она, просто чтобы окончательно убедиться.

Похоже, происходящее отняло у графа почти все силы. Вместо утвердительного ответа он просто погладил свободной рукой лицо Алексии, словно она была зверьком, которого надо успокоить. Алексия подумала, как он ее воспринимает — может, кем-то вроде кошки? По ее наблюдениям, кошки не страдали избытком души — как правило, это прозаичные и практичные мелкие создания. О ней запросто можно думать как о кошке, ей вполне такое подходит.

— Полнолуние, — сказал лорд Маккон, будто это что-то объясняло, — уже на носу, — он помолчал. — Понимаете?

Мисс Таработти понятия не имела, о чем он.

— Э-э…

Его голос понизился и стал почти пристыженным:

— Мне сложно себя контролировать.

Мисс Таработти широко раскрыла свои темно-карие глаза и захлопала ресницами, пытаясь скрыть замешательство. Это был прием Айви.

Тогда он поцеловал ее как следует, с полной отдачей. Это было не совсем то, чего мисс Таработти добивалась, хлопая ресницами, но она решила не жаловаться на такие последствия своих действий. Может, Айви в чем-то и знает толк.

Как и в первый раз, он начал не спеша, убаюкивая Алексию нежными одурманивающими поцелуями. Его губы, легонько и часто касавшиеся сперва ее нижней губы, а потом и верхней, оказались неожиданно прохладными. Восхитительное, сводящее с ума ощущение! Затем в ход вновь пошли зубы, а там и язык, но на этот раз Алексия была не столь сильно, как в первый раз, потрясена подобными действиями. Говоря по правде, они, пожалуй, даже пришлись ей по вкусу, хотя оставались подозрения, что тут дело обстоит как с игрой: чтобы разобраться, нравится она тебе или нет, пару раз попробовать недостаточно, нужна система. В этом плане вроде бы можно было рассчитывать на лорда Маккона. А еще он казался до безумия спокойным и хладнокровным. Алексии стало душно в заставленной мебелью гостиной, подобное несоответствие ее раздражало.

Лорд Маккон покончил с покусываниями и вернулся к долгим нежным поцелуям. Алексия, никогда не славившаяся терпеливостью, нашла их совершенно неудовлетворительными, что стало для нее принципиально новым источником раздражения. Ясно, что ей пришлось взять дело в свои руки, хотя в данном случае уместнее было говорить не о руках, а о языке. Алексия эксперимента ради коснулась им губ графа, и это вызвало у него совершенно новую и весьма удовлетворительную реакцию: поцелуй углубился, став почти грубым, и их губы соприкасались теперь под иным углом.

Граф сменил позу, сильнее прижимая мисс Таработти к себе. Выпустив ее ладони, он запустил руку в тяжелые густые кудри. Алексия лишь чуть-чуть забеспокоилась, что ее прическа теперь безнадежно испорчена. Лорд Маккон использовал этот маневр, чтобы заставить ее наклонить голову так, как ему в данный момент заблагорассудилось. Казалось, все его желания сводились к тому, чтобы целоваться и дальше, поэтому Алексия решила пойти у него на поводу.

Свободная рука лорда Маккона принялась гулять вверх-вниз по ее спине. «Определенно, он видит во мне кошку», — мелькнуло в помутившемся разуме Алексии. Странная дрожь, почему-то вызывающая мысли о солнечных лучах и заставлявшая желать близости графа, с пугающей интенсивностью пробегала по ее телу.

Граф сделал какое-то движение, заставив их обоих развернуться, не сходя с места. Алексия не понимала, зачем это нужно, но была склонна потакать ему, лишь бы поцелуй не прерывался. С этим она не прогадала. Граф устроил так, чтобы плавно опуститься в кресло, увлекая ее за собой.

Тут мисс Таработти обнаружила, что происходит нечто крайне неприличное: оказалось, она сидит на весьма ладных коленях лорда Маккона, ее юбки сбились набок, и совершенно необъяснимо, как до такого дошло. Граф оторвался от губ Алексии, что разочаровывало, и принялся покусывать ей шею, что очень даже воодушевляло. Он откинул назад темный локон, специально уложенный так, чтобы скрывать плечо, пропустил меж пальцев шелковистые пряди и отодвинул их в сторону. Алексия напряглась и затаила дыхание, застыв в блаженном предвкушении.

Внезапно граф остановился и дернулся назад. От этого движения кресло, несущее тяжесть двух тел, ни одно из которых нельзя было назвать хрупким, опасно качнулось.

— Что за черт? — вскрикнул лорд Маккон.

Он так быстро рассвирепел, что Алексия потеряла дар речи и могла лишь ошеломленно смотреть на него. «Фух!» — наконец-то перевела она долго сдерживаемое дыхание. Сердце бешено колотилось где-то в районе горла, кожа была горячей и словно натянутой прямо на кости, к тому же у нее увлажнились те места, которые, по ее глубокому убеждению, просто не могли увлажняться у благородных девиц. Взгляд лорда Маккона впился в ее смуглую кожу там, где между плечом и шеей образовалась уродливая фиолетовая метка, соответствующая по размеру и форме мужским челюстям.

Алексия моргнула, и из ее карих глаз исчезло одурманенное выражение, а меж бровями залегла небольшая возмущенная морщинка.

— Это след от укуса, милорд, — сообщила она, довольная тем, что ее голос не дрогнул, хоть и звучал чуть глуше обыкновенного.

Лорд Маккон рассвирепел пуще прежнего.

— Кто вас покусал? — взревел он.

Алексия в полнейшем изумлении склонила голову набок:

— Вы, — и тут же была вознаграждена потрясающим зрелищем альфа-оборотня, вмиг обретшего пристыженный вид.

— Я?

Она высоко подняла брови.

— Значит, я.

Она кивнула, всего один раз, но уверенно.

Лорд Маккон рассеянно провел ладонью по и без того взъерошенным волосам, и бурые пряди встали торчком.

— Вот же чушь какая, — пробормотал он, — я вел себя хуже щенка, впервые обернувшегося волком. Прошу меня простить, Алексия. Это все луна и недосып.