Замок пепельной розы (СИ) - Снегова Анна. Страница 34

Отказаться? Поставить собственную безопасность выше жизни брата?

И потом всю жизнь смотреть в глаза племянника, винить себя и думать о том, что возможно, прошла мимо, когда его отец умирал от ран…

— Хорошо, едем!

Я сбежала с крыльца. Диана догнала меня и дёрнула за локоть.

— Не так быстро! Ты кое-что забыла, Бульдожка. Ну же, я жду!

Её глаза блестели лихорадочным блеском, она облизывала губы, обветренные и алые.

Я с трудом заставила себя произнести эти слова. Ведь ничего не изменится — он и так уже не мой… да и не был никогда моим.

— Я отступаюсь от герцога. И не буду никогда больше претендовать на роль его супруги. Клянусь в этом памятью своих родителей! — а затем я добавила зачем-то. — Если всё, что ты мне сказала, конечно, правда.

Ну вот зачем мне эти оговорки? Ничему меня жизнь не учит. Каждый раз говорю себе, что нечего питать глупые, несбыточные надежды — и каждый раз наступаю на одни и те же грабли.

Диана победно улыбнулась, отпустила мой локоть и пошла вперёд. Кажется, она ни на секунду не сомневается, что клятву я сдержу. И мне бы радоваться — ведь это значит, что об Олаве она, скорее всего, не соврала… но камень на сердце, казалось, стал во сто крат тяжелее. Я едва могла двигаться — каждый шаг прочь от особняка Морриганов давался с таким огромным трудом, будто иду по зыбучим пескам.

В экипаже Дианы никого не было. Лишь на облучке сидел, сгорбившись, её личный кучер в треуголке, надвинутой на лицо — дремал. Мальчик-слуга остался в доме, как и все её чемоданы. Эта деталь красноречивей всяких слов дала мне понять, что она любыми правдами и неправдами намерена остаться у герцога. И с её хваткой, пожалуй… Дорн ведь уже согласился на женитьбу. Человек его происхождения обязан рано или поздно обзавестись наследником. Иначе род, история которого уходит в седые глубины веков, просто прервётся — а этого нельзя допускать. И Диана прекрасно это понимает.

Все эти горькие, отравленные мысли продолжали меня терзать, пока мы выезжали за пределы парковой территории на столичные улицы. Диана всю дорогу молчала и больше не делала попыток со мной заговорить. Занималась тем, что обновляла свой маникюр при помощи походного набора, и тщательно рассматривала себя в карманном зеркальце под разными ракурсами. Тренировала улыбки и взгляды.

Чтобы не видеть всего этого, я отвернулась и смотрела в окно, пыталась запомнить путь. Но мы так много поворачивали, что очень скоро запуталась. Я не так часто бывала в столице, а хитросплетения улочек и переулков напоминали настоящий лабиринт. Мы очень скоро свернули в сторону от широких центральных улиц и углубились в изнанку города. Которая была тёмной и неприветливой. Меня сковывала тревога, руки и ноги совсем заледенели. Но гордость не позволяла сказать об этом Диане.

Наконец, в каком-то глухом переулке меж двух высоких домов мы остановились. Ни одного окна не выходило сюда, только чьё-то постельное бельё сушилось на верёвках, натянутых наверху. В небе уже клубились свинцовые тучи, начинало темнеть и явно собирался дождь. Мелькнула неуместная мысль, что если хозяйка не снимет вещи, они снова промокнут…

— Ты говорила, мы не будем останавливаться! — повернулась я к Диане.

— Потише! — шикнула на меня она и стрельнула злобным взглядом. — Я только осмотрюсь. Кажется, не туда заехали. Пропустили поворот. Сиди здесь, не выходи!

Она дёрнула ручку дверцы и выскользнула наружу.

Я всё больше начинала нервничать. Теперь уже за Диану. Разве не опасно в таком месте выходить из экипажа молодой девушке? Правда, кучер тоже слез с облучка, и теперь они переговаривались вполголоса.

А потом я увидела через окно, как кучер потянулся к Диане и… поцеловал её. Что?! Та хихикнула и бросив на него кокетливый взгляд, провела пальцем по его лицу, которого мне не было как следует видно отсюда.

Всё-таки правильно я сделала, что попросила старика Морригана подыскать внуку другую кандидатуру, кроме Дианы.

А дальше случились совсем уж странные вещи.

Диана пошла прочь от экипажа, постучала в какую-то неприметную дверь… и ей открыли. Она скрылась внутри.

Я вскочила и бросилась к выходу, чтобы успеть бежать. Мне хватило секунды осознать, как я была глупа, и что следовало доверять внутреннему голосу, который просто кричал и вопил, что Диане Тейлор никогда и ни при каких обстоятельствах нельзя доверять.

Но как раз на эту секунду я и опоздала.

Потому что выход перегородила сгорбившаяся фигура кучера. Он ввалился внутрь, заставляя меня отпрянуть и вжаться в угол сидения. Одним движением сбросил с головы треуголку и опустил высокий воротник, скрывавший нижнюю половину его лица.

— Ну здравствуй, невестушка! А хотя нет, ты же мне отказала…

На меня смотрел, не скрывая мерзкой ухмылки, Оливер Гудсмитт.

Костяшки пальцев на правой руке немедленно зачесались.

— Олли! Что за гадкие шутки! — я постаралась придать голосу уверенности… которой отнюдь не ощущала. В голове лихорадочно метались мысли о том, что теперь делать.

— Что ты, Бульдожка, какие шутки! — его взгляд впился в меня. Я увидела, что глаза Оливера — совсем красные. И судя по лицу, он много и беспробудно пьянствовал. Жизнь сильно потрепала его за эти годы. От былой смазливости не осталось и следа. — А ты вообще в курсе, что твой отец откуда-то узнал о той отвратительной сцене, что ты мне устроила? Сама же загнала в ловушку, чтобы не пойми в чём обвинить, а все шишки полетели на меня. Проклятый Бульдог сделал так, что меня никуда не принимали на службу. А потом на имущество родителей наложили арест. Пронюхали откуда-то о махинациях отца. Не скажешь, откуда?

— То есть я еще и в махинациях твоего отца виновата? — взвилась я. — И в том, что ты — мерзкий бабник, тоже?! Это была работа моего папы — выводить на чистую воду преступников! И он отлично её делал. Я им горжусь.

Осторожно, не отводя взгляда от Оливера, я сместилась чуть дальше на сидении.

— Ну, гордись, гордись! — ощерился он.

Закрыл дверцу экипажа и грузно плюхнулся на противоположное сидение. Экипаж качнулся на рессорах. Прищуренный взгляд Оливера пробежался по моему телу, рождая крайне поганое предчувствие.

— Вы ведь на самом деле не знаете ничего о моём брате… — выдохнула я.

Олли улыбнулся.

— Откуда? Ваш золотой мальчик, наверное, просто устал от вашей идеальности, да и свалил куда-нибудь на Материк. Вся столица об этом языками чешет. Малышка Диана верно предположила, что братом тебя проще будет выманить. Поведёшься, как ослица на морковку. Так и получилось.

Мне захотелось биться головой об стенку. Какая же я была дура… ослица, так и есть.

Я попыталась воспользоваться последним средством — начала шёпотом звать кошку, пока Оливер продолжал болтать, наслаждаясь собственным триумфом.

— И кстати, пусть радуется, что вовремя сделал ноги. Иначе я бы и до него добрался. Твой братишка основательно начистил мне физиономию после того случая, ты знала? Я бы за всё с ним поквитался. Теперь у меня тоже есть могущественные друзья — спасибо Ди.

— Нет. Я не знала…

Олав… мой любимый старший брат. Он так обо мне заботился… они все обо мне заботились. Незаметно, так что я даже не всегда замечала. Как же мне теперь не хватает их всех. Теперь я могу надеяться только на себя.

Потому что кошка, очевидно, не собиралась приходить на мой зов.

Я осторожно подвинулась ещё — в сторону противоположной от Оливера дверцы…

А он метнулся вперёд и перехватил мою левую руку, которую я потянула в сторону дверной ручки.

— Но теперь у тебя никого нет — правда, Бульдожка? Теперь никто не заступится за бедную сиротку.

Я отвернула лицо, чтобы не дышать.

— Только попробуй, тронь меня. Я — невеста герцога Морригана, и если ты хоть пальцем…

— Хватит врать, Бульдожка! У Морриганов болтливые слуги. Пока я отирался у особняка, только и разговоров было, что о бракованной невесте, на которую герцог даже смотреть не пожелал. Так что… никому ты не нужна. Кроме меня. Да и мне недолго.