Запретный плод - Холли Эмма. Страница 10

И она рассмеялась, заметив, как Флоренс в замешательстве уставилась на нее.

– Жду с нетерпением, когда смогу вывезти тебя в свет. Ты станешь сенсацией сезона, тебя ждет большой успех, поверь мне, детка. Тобой будут интересоваться, и желающих быть представленными придется заносить в список.

– Но мне не нужен успех, ваша ми... тетя, – возразила девушка. – Все, к чему я стремлюсь, – это достойный человек. Пусть даже единственный.

– Такой найдется, детка. Точно найдется! – заверила ее герцогиня. – И он будет далеко не единственным. Но сначала мы с тобой хорошо повеселимся!

И она снова удивила Флоренс, подмигнув ей, как девчонка.

Герцогиня выделила Флоренс на втором этаже шикарную комнату, окна которой выходили на Гросвенор-сквер. Лиззи досталась небольшая смежная комнатка. Поскольку манеры служанки оставляли желать лучшего, вдова приказала обучить ее всему, что должна знать гувернантка леди из хорошей семьи.

– Это просто сон! – восклицала Лиз в восторге. – Ой, мисс, вы только не щипайте меня – я так боюсь проснуться!

Сама Флоренс не разделяла ее оживления. Ей было странно, что богатая и уважаемая герцогиня решила потратить свое драгоценное время на бедную провинциальную девушку. Конечно, тетя Ипатия уверила ее, что в свое время мистер Моубри оказал ей услугу и теперь она просто платит по счетам, приняв его предложение вывести Флоренс в свет. Но девушка с самого начала поняла, что герцогиня не из тех, кого можно обязать простой услугой, и не считала, что поверенный вправе требовать вернуть ему долг столь неожиданным образом. Похоже, у тети Ипатии есть другие тайные причины, по которым она сделала Флоренс своей протеже. Но какие? Соперница-дуэнья, чью дочь должна затмить девушка на ярмарке невест? Даже это более похоже на правду, думала Флоренс.

Она отдавала себе отчет, что ее подозрительность просто неприлична. Отец всегда учил ее видеть в людях только хорошее, а не ковыряться в истоках их поступков. Сейчас он ей сказал бы, что следует поблагодарить за помощь, а не задаваться глупыми вопросами.

Спустя два дня Ипатия пожелала отвезти девушку к своей портнихе, державшей дорогой магазин в центре Бонд-стрит, а не на окраине, как мадам Виктуар, но Флоренс отклонила предложение.

– Я плачу, а тебе стоит соглашаться, – настаивала герцогиня.

Флоренс не уступала. Ей понравилась француженка, и она не хотела менять портниху.

– Кроме того, если у меня получится найти себе мужа, я обязательно выплачу вам все, что вы на меня потратили, – уверенно сказала девушка.

Она заметила, как не по душе были такие слова Ипатии, но не пожелала менять свое мнение.

– Ты еще скажи, что заплатишь за комнату и содержание! – фыркнула, наконец герцогиня.

– Если ваша милость пожелает, – твердо сказала Флоренс.

– Пффф! Никогда не знаешь, что удумают современные девушки!

Флоренс опасалась, что мадам Виктуар не придется вдове по душе – француженка вела себя довольно фамильярно и откровенно. Но к ее удивлению, герцогиня приняла портниху вполне благосклонно. Более того: у них оказались на редкость схожие вкусы в одежде. Так Флоренс получила три новых французских корсета, четыре дорожных платья, шесть обеденных и столько же бальных. Кроме того, теперь в ее гардеробе были десятки сорочек и накидок, а уж сколько пар обуви стояло на нижней полке, она так и не запомнила. И похоже, тетя Ипатия не собиралась останавливаться на достигнутом.

– Нам нужно больше красивых вещей, гораздо больше! – вещала она. – Настоящая леди должна иметь столько платьев, чтобы можно было надевать их весь сезон, ни разу не повторившись!

– Это просто безумие! – хваталась за голову Флоренс. – Человек, который возьмет меня в жены, попадет в долговую зависимость!

Ипатия только милостиво улыбалась над этой шуткой. Между тем Флоренс и не думала шутить.

В субботу пришли карточки с приглашениями. На них было обозначено имя герцогини, а внизу добавлено имя Флоренс.

Ипатия сделала все, чтобы о ее протеже услышали. Всего было тридцать карточек, и если Флоренс и поразило их количество, она лишь только кивнула Ипатии.

– Мы должны выбрать, с кого начать, – назидательным тоном произнесла герцогиня.

Был поздний вечер, и они сидели в будуаре вдовы – сама Ипатия в шезлонге, Флоренс подле нее. Странно было сидеть так, ничего не делая и не занимаясь домашними делами. В доме Флоренс почти не было слуг, и потому хозяева сами готовились ко сну. Здесь все было иначе. Камин был жарко растоплен, и комната наполнялась теплом после прохладного майского дня. Возле шезлонга стоял небольшой столик с чаем. Все это приготовили невидимые слуги, и Флоренс за пару недель так и не привыкла к подобной роскоши.

– В чью пользу мы должны сделать выбор? – спросила она.

– Прежде всего это должны быть те, кто наделен властью. Богатые и уважаемые люди. Те, в чей круг попасть сложнее всего, почти невозможно.

– Но для вас нет ничего невозможного, тетя.

Герцогиня взглянула на Флоренс строго, но глаза ее смеялись.

– Разве я учила тебя лести?

– Нет, ваша милость, – ответила девушка, тоже едва заметно улыбаясь. – У вас не было на это времени.

– Ах, детка, – засмеялась Ипатия открыто. – Тебе так к лицу улыбка. Когда ты напугана, ты выглядишь слишком чопорной.

– Если я верно поняла, большинству людей нравится внушать страх. Им по душе люди, которые принимают их игру.

– Да, – вздохнула герцогиня, отпивая из чашки. – Увы, это так.

Она протянула руку и погладила Флоренс по щеке. Это было такое мягкое и естественное движение, что девушка даже не удивилась. Она смотрела на вдову, видела ее прямой и тонкий нос, глубокие и ясные глаза. Кто она такая, эта герцогиня? Расчетливый делец или добрая женщина, мучимая одиночеством? Как ни боролась с собой Флоренс, мучаясь сомнениями и подозрениями, но сердце уже тянулось к «тетушке Ипатии», и она ничего не могла с этим поделать. Мать Флоренс умерла так рано, что она не познала материнской заботы и ласки. И то робкое, несмелое чувство, поднявшееся в груди, когда рука герцогини коснулась ее щеки, было так похоже на нежность, что Флоренс сдалась.

Какая разница, пытаются ее использовать или нет! В конце концов, она тоже выиграет от этой сделки, а потому подозрения лишены всякого смысла. Флоренс угадывала внутренним чутьем, что герцогиня была одинока и нуждалась в близком человеке. Что плохого, если этим человеком станет она, Флоренс Фэрли, которой не место здесь, но которую приняли как равную?

И она робко улыбнулась восседавшей возле нее женщине.

Утро субботы началось для Флоренс с невыносимой пытки: Лиз пыталась затянуть на ней ее старый корсет по всем правилам. Герцогиня, вошедшая проследить за процессом, давала указания. Новые корсеты должны были прислать через неделю, а старый был жестким и неудобным.

– Вдохни и задержи дыхание! – приказала Ипатия. – И лучше держись обеими руками за спинку кровати, пока Лиззи не оторвала все ленточки. Нечего дергаться, как будто тебя пытают! Придется привыкнуть.

Флоренс вцепилась пальцами в деревянную спинку и слабо застонала при очередном рывке. Она почти не могла дышать.

– Если упадешь в обморок, мы ослабим завязки, – хмыкнула герцогиня.

Жесткие косточки корсета еще сильнее вонзились в ребра и талию. «Господи, – подумала Флоренс, – неужели в этом панцире можно еще и танцевать?»

– Вам... надо... в чем-то помочь, тетя? Вы за этим... пришли? – спросила она, задыхаясь.

– Помощь мне не требуется. А вот твое присутствие на завтраке просто необходимо. Потрудись надеть кисейное платье кремового цвета. Ну, то, что с бархатными бантами, – приказала герцогиня. – Сегодня к нам приедут наши мальчики. Так что у тебя будет пробный светский завтрак.

– Мальчики? – спросила Флоренс обеспокоенно, не оборачиваясь.

Ипатия простучала тростью за ее спиной, приближаясь.

– Мои племянники. И твои кузены, если ты не забыла! – Герцогиня назидательно подняла вверх указательный палец. – Так что никаких «милорд» или «виконт». Для тебя они Фредди и Эдвард.