Брать живьем! 1919-й (СИ) - Юров Сергей. Страница 46

Начальник милиции облил его презрением и, повернувшись, ко мне, произнес:

– Cпасибо, стажер! Ваши подвиги непременно зачтутся, когда наступит время присваивать вам разряд сотрудника Угро. Спасибо и тебе, Григорий Иваныч. – Он дружески похлопал по плечу Светловского. – Растишь отличные кадры!.. Где доктор Журкин?.. Пусть перевяжет эту сволочь!

Мы со Светловским поднялись на второй этаж и зашли в свой кабинет.

– Ну, что у тебя с газетными объявлениями? – спросил начальник, закуривая папиросу.

– Увы, ничего подходящего не обнаружено.

– Жаль, время уходит, а мы топчемся на месте. С утра позвонил Яркину и рассказал ему о встрече заговорщиков в лесном кордоне с посланцем Мамантова. Чекисты землю роют в поисках участников заговора, накрывают подозрительные квартиры, проводят задержания в столовых и чайных, но результатов и у них пока никаких… Да, Нелидовский утром получил телеграмму. Коротенькую, в ней всего два слова: «Сегодня… Час дня». Ознакомившись с ней, перекупщик отправился на базар. Увязавшийся за ним милиционер потерял его из виду в том месте, где собираются голубятники. Нелидовский, видимо, передал, кому следует, что сделка состоится в означенное время. Погуляв некоторое время по базару, он прикупил кое-чего и вернулся к себе на квартиру.

– Но где же она пройдет, эта сделка?

– Нелидовский на телеграмму не ответил. Нам остается только следить за ним. Он и никто другой приведет нас к месту сделки. Так, сколько сейчас?.. Начало первого. Пора выдвигаться в сторону Толстовской. Там уже нас поджидает группа милиционеров.

Мы сели в оперативную пролетку и выехали со двора. Проехав вверх по Базарной, свернули на Стрелецкую и по ней добрались до нужного места. Милиционеров нашли в крохотной березовой рощице в квартале напротив. Оттуда хорошо просматривались и дом и подворотня на углу Стрелецкой и Толстовской.

– Пока не выходил, – объяснил нам старший группы, толстенький мужчина с оптимистичным взглядом светло-голубых глаз. – Как будем действовать, товарищ Светловский?

– По обстановке. Быть внимательными, на рожон не лезть… Сколько у вас повозок?

– Привлекли к делу две легковые коляски.

– Так, нас десять человек. Думается, достаточно… Не волнуемся, ждем развития событий.

Через минуту к дому бывшего мещанина Куликова со стороны Воронежской подкатил двухтонный грузовик Руссо-Балт на массивных резиновых колесах. В кабине с козырьком сидели двое. Шофер был в картузе, шарфе, длинном пальто, пассажир – в фуражке со звездой и кожанке.

– Похоже, москвичи, – сказал Светловский, потирая подбородок. – Но ты смотри, как пассажир-то вырядился!..

– А вот и наш скупщик! – перебил его я.

Нелидовский вышел из подворотни, бросил взгляд по сторонам и направился к грузовику. Одет он был в темный шерстяной костюм, в руке нес средних размеров чемодан. Видно было, что человек готов отбыть из города, что впереди у него дальняя дорога. Поприветствовав прибывших и поговорив с ними какое-то время, он сел на пассажирское сидение, переместив приятеля в кожанке на лавку в кузове. Машина завелась, развернулась, проехала по Стрелецкой и свернула на Воронежскую.

Мы последовали за ней на своей пролетке, стараясь держаться на некотором удалении. За нами, пропустив вперед экипаж с тремя седоками, ехали две коляски с милиционерами. Грузовик неспешно спустился к перекрестку с Усманской, проехал мимо закусочной и старого базара, свернул на Садовую и зафырчал по ней дальше. За поворотом на Переслановскую его мотор стал работать тише, а потом и вовсе смолк.

– Остановились! – сказал Светловский. – Данила, взгляни-ка, что там происходит на Переслановской.

Я кивнул и спрыгнул с пролетки. Держась плетня крайнего дворового места по Садовой, дошел до угла и посмотрел сквозь вишневые ветви на улицу. Руссо-Балт тормознул у третьего по счету дома, где у обочины стояла подвода с тремя дощатыми ящиками. Москвичи уже сошли с машины и вели разговор с четырьмя людьми. Двоих, Алекса и Белого, я распознал сразу… Неудивительно, что они здесь – на кону большие деньги.

Я кинулся к пролетке. Позади нее встали в ряд коляски с милиционерами.

– Москвичи договариваются с Белым и Алексом! – сообщил я Светловскому, описав, во что они были одеты. – С ними еще два бандита.

– Делаем так, – сказал начальник, когда к нам подошел старший милиционер. – Выезжаем все вместе на Переслановскую и кричим во все горло «Руки вверх»! Рядовых бандитов, если дернутся, стрелять на поражение! Их главаря, высокого, худого, в длинном кожаном плаще и узколицего Алекса, того, что в коричневом чесучовом костюме, брать живьем!

Не прошло и минуты, как три наших повозки свернули с Садовой на Переслановскую и помчались вперед. В воздухе зазвенели крики:

– Руки вверх!

– Не двигаться!

Москвичи прижались к своей машине и стали испуганно таращить глаза. Бандиты же с Алексом мгновенно открыли стрельбу из наганов. Засвистели пули, среди милиционеров послышались стоны. Один из бандитов вскочил на подводу с ящиками и погнал ее вдоль по улице. Я обхватил рукоятку своего револьвера двумя руками. Ба-бах! Бандит выпустил вожжи и сковырнулся с подводы на обочину. Его место занял другой бандит, но и он свалился с подводы после точного выстрела Светловского. Белый и Алекс, перебегая с места на место, продолжали отстреливаться, а потом перемахнули через плетень, рванулись по палисаднику к деревянному дому и дальше, к саду, густо поросшему яблонями и вишняком. Я было бросился за ними в погоню, достиг кромки вишняка, но их уже нигде не было видно.

В расстройстве махнув рукой, вернулся на улицу. Жители Переслановской выходили из своих домов и, собираясь в кучки, негромко переговаривались. Несколько милиционеров бросилось вдогонку за подводой с ящиками, другие разоружили троицу с Руссо-Балта. Двоим, получившим легкие ранения, оказали первую помощь и отвели к коляскам.

Светловский, угадав по моему виду, что Алекс и Белый скрылись, развел руками, развернулся и предстал перед заезжими мошенниками.

– Ну, что, гражданин Нелидовский, спета ваша песенка? – сказал он с ухмылкой, глядя на бывшего пертодарца. – А как все хорошо складывалось! Ящики с ценностями Заградского, казалось, уже ваши, и такой облом!.. А вот и они!

Мы со Светловским шагнули к подводе и с помощью ножа одного из милиционеров раскрыли все три ящика – ценности, судя по всему, были в целости и сохранности.

– Ну, что ж, будем разбираться с вами, господа-товарищи, – снова подошел Светловский к москвичам. – Уверен, вам есть, что рассказать… Шофера – в кабину, за баранку, остальных – в кузов!

– За баранку сяду я, – сказал я начальнику.

– Ты что ж, знаешь, как управляться с этой махиной?!

Эх, знал бы он, сколько автомашин прошло через мои руки! Начинал кататься на отцовской Ниве-Шевроле, купил себе Мицибуши Паджеро Спорт, сменил ее на Рэнж Ровер, перед тем, как угодить в 1919-й, ездил на Уазе Патриоте!

– Редакция нашей газеты располагала подобным авто, меня научили им управлять, – нашел я объяснение.

Через минуту мы покинули тихую Переслановскую. Процессию возглавил Руссо-Балт с четырьмя представителями порядка в кузове для охраны мошенников. Следом двигалась наша пролетка, замыкающими были две легковые коляски.

Подъехав к зданию милиции и загнав трофейный грузовик в каретный сарай, в коем до революции купчиха Овчинникова держала свои экипажи, мы со Светловским реквизировали в присутствии свидетелей у криминальной троицы деньги, препроводили ее за решетку и поднялись на второй этаж.

Едва Светловский успел положить деньги в сейф и усесться за свой стол, чтобы закурить, как в дверь кабинета громко постучали.

– Зайдите! – сказал он.

– Григорий Иваныч, вас срочно вызывает к себе Илья Григорьевич! – сообщил дежурный милиционер.

– Зачем это?

– Да Бог его знает. Говорит, быстро ко мне начальника Угро!

Светловский вздохнул, положил папиросу обратно в портсигар и вышел.