Солнечный щит (ЛП) - Мартин Эмили Б.. Страница 17

Крыс ушел не так давно в сторону ивы, наверное, искал белок. Копыта Джемы стучали по каменистой дороге, и я отвлеклась на мысли, смогу ли развернуться на север, но тут обогнула камни и наткнулась на вооруженное ограбление в процессе.

Проклятье, там был Доб Грязь, словно его вызвали мои мысли, хотя союзников у него стало меньше — только два крупных бандита помогали ему, третья каталась по земле, прижав ладони к окровавленному лицу. Посреди них стояла крепкая женщина с полоской синей ткани на глазу — моквайка из магазина Патцо, которая спорила о почте. Она смотрела на трех бандитов, уверенно сжимая широкий меч, но она хромала из-за лодыжки, пятилась к можжевельнику. Сумки с седла валялись на земле, пергамент и посылки валялись на камнях. Лошади не было видно.

Все замерли и смотрели на меня, кроме женщины на земле, держащейся за лицо.

— Солнечный щит, — сказал удивленно Доб, приподняв брови.

Жертва не растерялась и использовала отвлечение, чтобы напасть на Доба. Он пришел в себя на миг позже, медленно взмахнул старой мотыгой и получив удар вскользь по его предплечью. Еще двое колебались, желая напасть, но и не зная, что я задумала.

Но у меня не было плана. Хотя мне не нравился расклад тут. Я могла помочь Добу, надеясь на долю от награбленного, но он мог вспомнить ссору из-за дороги и напасть на меня, как только закончит с жертвой. И я не любила убивать невинных путников. Я забирала их вещи, но не пыталась губить жизни или душить кого-то там, где их и так могла убить засуха.

Да, карета старика. Он был у Снейктауна и явно вернулся, да?

Я вспомнила свое лицо на плакате, не дожидаясь вытащила меч из-под седла. Я могла убежать, но если Доб убьет эту женщину в той стороне, куда я убежала из Снейктауна, преступление повесят на меня, а потом они вычеркнут часть, что я нужна им только живой. Я направила Джему вперед.

— Эй, Грязь! Тебе не нужно охотиться на бизонов?

Один из дружков Доба стал биться с путницей, но третий повернулся ко мне, пока я неслась к ним. В одной руке у него была грозная коса, и он направил ее к плечу Джемы, но я направила щит вперед. Солнце ударило его по глазам, и он тряхнул головой. Этого хватило, я вскинула ногу и попала ему по челюсти. Полетел зуб, и он повернулся и упал.

Я убедилась, что Джема наступила на него, он кричал и ругался на земле, а потом я напала на второго бандита. Он был с цепью — они ограбили лагерь рабочих ради оружия? Он был со стороны моей руки с мечом, и я повернула клинок, готовясь отбить удар тяжелых металлических звеньев. Но он повернул цепь к носу Джемы. Она вскинула голову и снова шагнула по бандиту с косой, но я чуть не упала. Я крепче сжала поводья, взмахнула мечом и отбила удар ножом. Он целился в бок Джемы, и я направила всю силу в неловкий удар рукоятью. Я попала по его черепу, и он выронил цепь и нож, схватился за лоб.

— Стойте! Моссет, стой, — Доб вскинул руки, мотыга свисала с запястья. Он посмотрел на стонущих товарищей, а потом на меня. — Ты сошла с дороги, Солнышко.

— А ты осмелел, Грязь, — я поправила щит, чтобы использовать солнце. — Бизоны слишком умны для тебя? Решил топтать одиноких путников?

— Я хотя бы не утроил цену за свою голову, — он потрогал порез на предплечье. — Слышал, ты напала на декана из университета, и теперь твое лицо на плакатах вдоль дороги. Потому ты здесь? Шериф за тобой гонится?

Я не знала, что такое декан, но мне повезло, что старик оказался важным.

— Цена на мою голову была уже три года, и они все еще не поймали меня, — сказала я. Справа бандит по имени Моссет поправил хватку на цепи, звенья звякнули. Я прислонила клинок к его шее. Он застыл, хмурясь. На его лбу была шишка размером с яйцо.

Доб фыркнул.

— Это вопрос времени, Солнышко, а потом ты уже не будешь царствовать на дороге. Идемте, Моссет, Берта… Гун, хватит кататься под лошадью.

— Она выбила мне вуб! — проскулил Гун.

— Немного еще осталось. Идем, — Доб кивнул на одноглазую путницу. — Вам повезло.

Женщина не ответила, хмуро смотрела на них, пока они поднимались и уходили в заросли.

Я скрипнула зубами, глядя им вслед. Я смотрела, пока они не пропали, не блефуя, а потом повернулась к путнице. Она с опаской собирала вещи в сумки, сжимая в кулаке меч. Она посмотрела на меня, я спустилась с седла Джемы.

— Зачем вы тут едете? — спросила я.

Она не ответила, потянулась к мешку кукурузы, который мог треснуть по шву.

— Помочь? — спросила я. — Я не против помочь в обмен на еду.

«И я вас только что спасла», — но я решила не добавлять это.

Она хмыкнула, но я не знала, с согласием или нет. Я опустилась на колени и потянулась к стопке пустого пергамента, рассыпавшегося по земле, многие листья были в крови — наверное, Гуна. Я не успела коснуться бумаги, она ударила по моей ладони плоской стороной меча.

Я отдернула руку.

— Эй!

— Niq-otilai.

Моквайский. Да, я забыла. Я плохо его знала. Не использовала с шахт.

— Еще раз? — спросила я, звуча с акцентом. — Медленно?

— Я сказала, уходи, — повторила она.

Я нахмурилась, но не знала язык так, чтобы парировать или предложить благодарность. Я слышала вдали вопль Крыса, похожий на койота, наверное, на лошадь без всадника.

— Вы на лошади, да? — сухо спросила я на неровном моквайском, глядя на мешок припасов еды. — Если я верну вашу лошадь, поделитесь едой?

Она фыркнула.

— Нет. Уходи.

— Я могу вас ограбить, — угроза звучала жалко с моей ломаной речью. Она фыркнула. Я бы тоже фыркнула.

— Я бьюсь лучше группы неизвестно кого. Уходи.

— Ладно, — я слишком устала и проголодалась, чтобы биться на мечах. Я уперлась ладонями в колени, чтобы встать, но тут она резко потянулась к моему рукаву. Она задрала его, и стало видно татуировку меча и старое круглое клеймо. Ее лицо помрачнело, словно от грозы, которая была вчера.

Она отпустила мой рукав, словно он был ядовитый, отпрянула и направила меч к моему лицу. Я все еще была на корточках, и если бы она не закричала в гневе, она попала бы мне между глаз. Но ее рев испугал меня, и я подняла щит перед лицом, закрываясь от удара.

— Эй! — закричала я, пытаясь подняться. — Что такое с…

Она снова замахнулась, и в этот раз я остановила ее меч своим, пытаясь выбить оружие из ее руки. Но, когда я сжала ее запястье, я ощутила сильный запах от ее одежды. Запах гуано.

Воспоминания хлынули в мою голову.

Облака черных маленьких тел лились из трещин в камнях, вопя, их крики не заглушали стоны боли, скрежет пилы. Запах аммиака смешивался с густым запахом крови и пота.

Я вдохнула от ярких картинок и звуков, вызванных жутким запахом. Я отпустила ее запястье и отпрянула, наши мечи разделились с металлическим звоном.

— Утцибор? — сказала я, не подумав.

Она скрипнула зубами и подняла меч, но я не ждала ее удара. Я сунула ногу в стремя Джемы, шлепнула ее по крупу, еще не перекинув другую ногу. Она бросилась вперед, копыта стучали, заглушая ругательства моквайки. Я оглянулась — женщина кричала, потрясая кулаком.

Я не хотела думать, почему. Может, она узнала мои татуировки и поняла, кто я, но я могла думать только о жутких воспоминаниях от того запаха. Меня мутило от страха. Я повернулась и погнала Джему быстрее. Мы вырвались из зарослей на равнины с полынью.

Крыс прыгал вокруг серо-коричневого мула, его поводья свободно свисали. Я подумывала прогнать мула подальше или забрать с собой, чтобы женщина не последовала за мной, но меня охватило отчаянное желание убежать подальше от того запаха и воспоминаний, которые он вызывал. Я свистнула Крысу и направила Джему на север к дороге.

Утцибор. Ничего хорошего там не происходило. Ничего, ничего, ничего.

Я просто хотела вернуться домой.

Веран

Я шел по коридору, спотыкаясь, но спеша. Бритье и укладка волос заняли больше времени, чем я думал, и я опаздывал. Бал Бакконсо начинался через пятнадцать минут. Я был удивлен, что Элоиз не пришла за мной — значит, она ждала в своих покоях, чтобы устроить мне взбучку.