Ученики, учителя (СИ) - Коллектив авторов. Страница 45

Зачем Джордано его убил, зачем он его так убил?

Вчера он впервые достал учителя, честно достал. Он увидел кровь, выступившую на рукаве. За всю зиму Джордано ни разу не причинил ему боль. Они с самого начала занимались с боевым оружием. И ни разу, какие бы глупости ни совершал Николай, острие джорданова клинка даже не коснулось его кожи. Он всегда останавливался, в миллиметре, но останавливался. Вчера, когда в запале боя со всей накопившейся за полгода силой, Николай рассек руку учителя, то на мгновение растерялся.

Правда последний месяц ему стало казаться, что во время тренировок, Джордано как бы включает другой темп. Он убыстрялся, его ответы следовали автоматически. Вспоминая начало их занятий, Николай теперь понимал, что раньше после каждого движения ученика Джордано как бы раздумывал, что сделать в следующий момент. Теперь он не думал, он двигался так, как подсказывали ему инстинкт и многолетний опыт, как двигался в поразившем Николая танце у водопада. Исчезла ленивая скука кошки, притащившей полузадушенную мышь котенку. Он превращался в по-настоящему охотящуюся кошку. И эта новая игра, похоже, доставляла Джордано истинное удовольствие. Николай успел увидеть, как огонь зажегся в глазах бессмертного, когда он сделал тот последний выпад.

Значит с ним теперь можно играть в настоящую игру. Он все-таки чему-то научился. Потом в памяти всплыли слова: «Кстати, если ты мне не понравишься, я, может, и воспользуюсь твоей силой. Когда она чуть увеличится». Черт, он и впрямь когда-нибудь воспользуется. Николай испугался. Он знал, что его тело с этим новым опытом движения будет тянуть в игру раз за разом. Он не сможет больше остановиться, не сможет отказать бессмертному в продолжение игры, и чем это кончится не известно, вернее известно — один из них умрет.

«Если меня убьют, кто-то или ты…, поставишь свечку в храме», — насмешливый голос дьявола опять звучал в голове Николая. Не в силах больше думать обо всем этом, он выскочил из дома и бросился к реке, окунулся в ледяную воду и бешено поплыл против течения. Движение успокаивало, и берег стоял на месте, даже чуть смещался вперед. Николай счастливо засмеялся, перевернулся на спину и понесся вслед за течением вниз к порогам, где можно было спрыгнуть или быть смытым в прозрачную заводь. Там река превращалась в небольшое озерцо, течение уходило в сторону, омывая огромный валун, почти перекрывавший дорогу потоку в следующее ущелье.

Этот дьявол заставил его научиться плавать, и драться его научил. А еще… Да еще были их занятия, когда старый бес насмехался над беспомощностью ученика в тригонометрии или решении систем линейных уравнений, когда он рассказывал, почему светят звезды, и как подъемная сила позволяет орлу парить в небе. И тогда глаза дьявола светились также как вчера в момент удара.

— Еще посмотрим, господин еретик, сможешь ли ты меня убить. А я пока погожу убивать тебя.

Николай выбрался из воды, цепляясь за ветки и корни деревьев, взобрался наверх и, не сбавляя выбранного темпа движения, побежал назад к их дому. Нужно было еще кое-что проверить, да и движение было ему теперь просто необходимо.

Вернувшись на станцию, Николай увидел на столе незамеченную записку. Джордано сообщал, что отправился на охоту, пока не выпал новый снег. Он думал, что к вечеру будет буря, советовал не пропускать измерений и ничего не напутать в записях.

Взглянув на часы, Николай чертыхнулся — до первого съема оставалось всего минут пять. Он всегда изумлялся, как Джордано почти точно определяет время. Надо бы поинтересоваться.

Всю первую половину дня свободного времени не было. Пока занимался измерениями, записывал их в журнал, таскал воду и готовил обед (вот уж за отсутствие еды после целого дня в горах учитель точно бы взгрел), утренние эмоции улеглись. К полудню злость и обида почти улетучились, зато появились вопросы. Проведя очередной съем параметров, часа два Николай прокручивал вчерашний бой на тренировочной площадке. Кое-что так и не сложилось. Получалось, что все же время для размышлений у бессмертного было. И Николай решил, что, по крайней мере, попытается выяснить у того правду…

Все случилось после трехчасового съёма параметров. Николай, возвратившись с последними записями, только открыл журнал, как услышал зов. Он еще успел подумать, что Джордано возвращается слишком рано. Дверь открылась, на пороге стоял незнакомый мужик. Бессмертный… Николай кожей ощутил нависшую угрозу. Этот не собирался церемониться. В его руке сверкнул меч, а свой меч Николай после тренировки бросил на лавке — метра четыре и между ними стол. Сколько раз Джордано предупреждал его, что оружие всегда должен быть рядом!

— Что, птенчик, поиграем!? — мужик наступал.

И тут опасность включила наработанные реакции. Швырнув стол в нападающего, Николай допрыгнул до лавки, дальше ласточкой выпрыгнул в окно и занял боевую позицию у двери. Надо было выманить врага на тренировочную площадку, там у него будет шанс.

Боя он почти не запомнил. Когда голова врага слетела, и вырвался смерч энергии, Николай замер в немом изумлении. Потом его смяло под напором силы, и он остался лежать на берегу реки, так и не выпустив меч. Он умер, умер как вчера, только сознание никуда спасительно не уходило. Он не знал, сколько пролежал на земле, потом заставил себя подняться и потащился к дому.

До станции оставался один переход мимо прикрывавшей их ущелье горы, когда в направлении станции Джордано увидел вспышку. Остановившись на мгновение, он сбросил с плеч добытого козла и бегом пустился вперед.

Он оставил мальчишку одного. Теперь все было кончено. Забыв обо всем, он нёсся по крутой тропе, не разбирая дороги. Ярость задушила даже зачатки анализа. Мысль о том, что выброс силы был слишком силен для полугодовалого бессмертного, лишь коснулась его сознания. Только выскочив на площадку и увидев труп, он остановился. Сел на пятки, тяжело переводя дыхание. Прислушался. От тренировочной площадки до станции было достаточно далеко, и зов слышался на самом пределе. Николай был в доме один. Джордано спрятал меч.

К станции он подходил медленно, анализируя следы произошедшего здесь поединка. На уровне фона родилось удивление, что ученик не вышел его встречать.

Открыв дверь, он увидел полный разгром в комнате и не сразу в полумраке разобрал, где сидит Николай. Прижавшись к печи и продолжая сжимать рукоять клинка двумя руками, тот, похоже, был в полной прострации.

Джордано подошел, сел рядом и стал, как вчера, разжимать сведенные пальцы. С трудом отобрал оружие. Судорога или рыдание прошли по позвоночнику ученика.

— Ну, успокойся, все уже закончилось.

— Зачем ты ушел? — Николай поднял глаза. — Ты ушел, а я его убил. Теперь я такой же, как ты! Я теперь тоже монстр, да!?

— Всего лишь — монстрик.

— Ты смеешься!?

— А что, надо плакать? Барышня девственность потеряла! Или ты в прошлой жизни никого не убивал?

— Ты не понимаешь! — Николая била крупная дрожь, и Джордано даже растерялся, не зная как прервать готовую разыграться истерику.

— Послушай, парень, ты вкалывал последние полгода как негр на плантациях, терпел мои выходки, чтобы сделать то, что произошло сегодня. И судя по выбросу энергии, тот тип, — Джордано кивнул в сторону тренировочной площадки, — впервые воскрес не вчера. Так что работал ты, похоже, не зря. И мне нужно тебя теперь пожалеть!?

Глаза Николая широко раскрылись:

— Ты думаешь?

— Я думаю — ты молодец, да и я, кажется, не зря тратил время. — Джордано улыбнулся. — А интеллигентское самокопание оставь на потом. У нас еще много дел на сегодня. Давай, поднимайся!

Джордано видел, как ученик начал приходить в норму, дрожь прекратилась, и в глазах появилось осмысленное выражение.