Замок Менфрея - Холт Виктория. Страница 38

— Добро пожаловать, добро пожаловать, дорогое мое дитя.

Он заключил меня в объятия и поцеловал.

Никогда еще невеста не встречала более теплого приема в своей новой семье.

Те дни, проведенные в Менфрее, навсегда остались в моей памяти. Я заявила, что хочу обследовать дом — каждую комнату и коридор, каждый альков, каждый укромный уголок.

— По-моему, это — самый удивительный дом в мире, — сказала я сэру Энделиону и леди Менфреи в первый же день.

— Это — хорошая мысль, поскольку теперь он станет твоим, моя дорогая, — согласился сэр Энделион.

— Я хотела бы осмотреть все…

— Ты обнаружишь, что восточное крыло нуждается в ремонте.

Я улыбнулась, вспомнив столик с рубинами, которых больше не было. Менфрее требовались деньги, которые расточал бы на нее тот, кто оказался достаточно богат, чтобы быть принятым под ее крышей. Но я ничего не имела против того, чтобы потратить свое состояние на этот замок.

На следующий день сэр Энделион лично повел меня осматривать дом. Он очень радовался возможности лично показать мне все и, когда мы изучали щит над камином в большом холле, заявил, что счастлив этому обручению.

— Этого желал твой отец и всегда хотел я. Соединение двух семей. Твое имя, моя дорогая, будет выгравировано на щите, потому что здесь записываются имена всех, с кем вступали в брак Менфреи.

Я стала изучать надписи, размышляя о том, что могли чувствовать обладательницы этих имен, когда входили в дом в качестве невест. Очень скоро здесь прибавится и имя Делвани. Интересно, какие имена появятся здесь, когда мои сыновья приведут в дом своих жен.

Как замечательно было ощущать свою причастность ко всему этому — причастность, которой я всегда так желала.

В доме нашлось так много всего, что можно было рассматривать и чем восхищаться, и так много того, что я уже видела раньше и что теперь преисполнилось для меня особого интереса, ибо стало частично моим. Изумительный мозаичный пол в просторном вестибюле, лестница, доспехи и оружие на стенах и, конечно, портреты в галерее. Во многих из них я замечала особую наружность Менфреев. То здесь, то там мне мерещились Бевил или сэр Энделион, только одетые в костюмы другой эпохи.

Я зашла и в часовню, которой никогда не пользовались, но на алтаре которой всегда стояли новые свечи; показали мне и тайную комнату в контрфорсе: сэр Энделион не преминул поведать историю Менфрея, который прятал там возлюбленную — втайне от своей семьи.

— История гласит, что часы на башне остановились и никто не мог их починить. А потом вернулся хозяин дома, пошел в потайную комнату и обнаружил, что его любимая и ее ребенок мертвы. Но не верьте всему, что вы слышите о Меифреях, моя дорогая. Существует достаточно историй о наших злодейских деяниях. Но я не думаю, что вы найдете нас такими дурными, как нас обычно рисуют. Скажи, Хэрриет, ты же не думаешь, что мы пропащие люди, ведь нет?

— Я знаю вас достаточно давно, чтобы не бояться того, что может открыться.

— А скоро ты станешь одной из нас. Бевил — везучий парень. Я говорил ему об этом и не верю, чтобы кто-то из нас причинил тебе зло.

Мне нравилось осматривать дом и слушать его истории.

Но леди Менфрей настаивала, чтобы мы без промедления взялись за подготовку к свадьбе, поэтому мы отправились в Плимут и выбрали материал для моего свадебного платья. Проходя мимо театра, где Гвеннан встретила Бенедикта Беллэйрса, я с грустью вспомнила Гвеннан. Странно, что она никому не написала, как она поживает. Вот было бы весело, если бы она сейчас оказалась здесь! Я и правда видела в ней сестру! Если б она вышла замуж за Хэрри Леверета и жила бы теперь счастливо в «Вороньих башнях», как здорово все могло бы быть!

Для свадебного наряда мы выбрали белый атлас, а вуаль мне вручила леди Менфрей — это была та самая вуаль, которую она сама получила из рук своей предшественницы.

О Гвеннан леди Менфрей не упоминала, и это меня удивило, ибо я ожидала, что наш приезд в Плимут пробудит в ней эти печальные воспоминания.

Бевил приехал в Корнуолл, и о нашей помолвке было объявлено. Во время верховых прогулок нас то и дело окликали и поздравляли.

— Я знал вашего отца. Чудесный человек. Как он был бы счастлив, если бы дожил до этого дня.

— Правильный выбор. Я не сомневаюсь, что вы сможете помогать мужу в округе.

— Такая подходящая пара. Мы все в совершеннейшем восторге.

Отъехав подальше, Бевил принимался передразнивать этих людей — не без злости, но очень смешно, и я хохотала до упаду. Я часто смеялась, когда бывала с Бевилом, — скорее просто от радости, чем от его шуток.

Я постепенно узнавала Бевила. У него был острый ум и горячий нрав; при всей своей доброте он, приходя в ярость, мог судить очень несправедливо; правда, за такими вспышками следовало раскаяние, и гордость нередко мешала ему признать, что он не прав, чувство справедливости обычно брало верх. Я до конца не верила, что он действительно влюблен в меня так страстно, как хочет показать. Я ему нравилась — так было всегда, — но что, если он видит во мне скорее подходящую партию, нежели личность? Возможно, в страхе думала я, он ровно так же увлекся бы любой девушкой, которая была бы к нему неравнодушна и достаточно богата, чтобы подойти для Менфрей. Одна, в своей комнате, я порой окидывала себя критическим взглядом. Теперь, после обручения, я выглядела лучше, ибо радость делает красивым любое лицо, но я не могла не замечать, как загорались глаза Бевила при виде хорошенькой девушки; у него для них для всех была припасена особая улыбка — даже для молочницы, встретившейся нам по дороге.

Как бы мне хотелось знать, о чем он думал, когда мы навестили доктора Симса. Именно в этот дом принесли Гвеннан, когда она упала с лошади, и здесь Бевил впервые увидел Джессику…но он и виду не подал, что вспомнил те дни.

— Доктор Симс, — весело спросил он, — вы приедете на свадьбу?

— Если позволят мои обязанности — непременно. — И доктор Симс, энергичный человек средних лет с пухлым лицом, искренне поздравил пас. — Но если чей-нибудь ребенок изберет именно это время, чтобы появиться на свет…ну что ж, я услышу обо всем в подробностях, ибо люди, похоже, только и говорят о свадьбе в Менфрее.

Миссис Симс отвела нас в гостиную, где мы выпили вина и поговорили о близящейся свадьбе, и об округе, и о том, чего можно ожидать на следующих выборах. Как я узнала, она была горячей сторонницей Бевила.

— Я уверена, что вы станете незаменимой помощницей, — сказала она мне. — Всякому парламентарию нужна жена, а вы — дочь предыдущего депутата, и об этом узнают. Я слышала, что ваш отец превосходно зарекомендовал себя, а теперь, когда его не стало, мы вернемся к старой традиции — Менфрей от Ланселлы, и так чудесно, что наш сегодняшний депутат станет мужем дочери предыдущего. Словно место в парламенте всегда принадлежало одной семье. Это будет иметь в здешних местах большое значение.

Я начала понемногу представлять себе свою будущую жизнь. Мне придется помогать Бевилу и его сторонникам, открывать благотворительные базары и, может быть, даже выступать с трибуны. Заманчивая, хотя и немного пугающая перспектива, ибо все это ради того, кого я люблю. Я представляла, как буду блистать остроумием, — миссис Менфрей, жена депутата парламента, — и рисовала себе другие, не менее приятные картины.

— Я так рада, что мы переехали сюда, — сказала мне миссис Симс. — Здесь намного интереснее, чем в городе. Да, мы жили в Плимуте, но, похоже, в таком местечке, как это, куда больше внимания придают общественным проблемам. Хотя, конечно, это тяжелее. Бедняга доктор Треларкен загнал себя в гроб работой. Такой славный человек… и его дочь — тоже. Вы, конечно, о ней слышали.

— Очень немного.

— Все это довольно грустно. Бедная девушка осталась практически без гроша. Мне говорили, она отправилась в Лондон или куда-то еще, чтобы стать гувернанткой. Но для девушки это не жизнь, тем более для такой красивой. Она была настоящая красавица. Могла бы выйти замуж, но в ее обстоятельствах это тоже непросто. Ей придется нелегко… нелегко.