Убийца истин (ЛП) - Дрэйк Бренда. Страница 48

Быть чистым. Вот что означало заклинание, открывающее двери в убежища. Они были заколдованы, чтобы впускать только тех, у кого нет злых намерений. Но мне было интересно, действительно ли это сработало, потому что некоторые из чародеев в совете не играли хорошо. Могли ли они изменить заклинание? Вероятнее всего.

Я глубоко вздохнула и сказала:

— Ammettere il pura.

Железный прут задрожал в руке, пол скользнул в сторону, и лестница покатилась вниз. Мои руки сжались сильнее. Она приземлилась с грохотом, и я оказалась в каменном туннеле, который был на удивление пуст. Я вышла, и лестница вернулась в библиотеку наверху, пол закрыл меня внутри туннеля.

— Ладно, что бы ни случилось, лучше не будет. — Я сняла зудящий парик и сунула его в сумку.

Вода стекала с арочного потолка и падала в лужи, образующиеся на неровном каменном полу. Стены туннеля были покрыты красивыми граффити с изображением чародеев, мистических существ и необычных пейзажей. Я остановилась, когда заметила одну из них, чувство гордости росло внутри. Кто-то действительно нарисовал меня. Судя по деталям, кто бы это ни был, он потратил на это много времени. Я выглядела свирепо в своем снаряжении Стража с розовым боевым шаром, ветер развевал мой конский хвост.

Я наклонилась и окунула палец в грязь, где не хватало камня. Кончиком пальца я нарисовала на щеке тонкий шрам. Я заслужила этот шрам и гордилась им, потому что это был знак выживания. Я вытерла палец о штаны и пошла дальше по туннелю.

Проход нырял и поднимался, пока не уперся в ряд высеченных в скале ступеней, которые, извиваясь, спускались вниз, а затем поднимались вверх по спирали. Мне пришлось пригнуться, чтобы не удариться головой о низкие арки, и я почти чувствовала головокружение от всех поворотов. Последние ступеньки были такими длинными, что мне пришлось несколько раз остановиться, чтобы отдышаться. Ступени остановились у тяжелой деревянной двери, которую мне пришлось толкнуть всем своим весом.

Яркий свет ослепил, и я щурилась, пока глаза не привыкли. Когда мой взгляд прояснился, я увидела сочную зеленую траву с тысячами желтых чашеобразных цветов. Мимо пронесся рой разноцветных жужжащих птиц. Высокие деревья поникли красными и пурпурными плодами.

— Тотошка, у меня такое чувство, что мы уже не в Канзасе, — продекламировала я и рассмеялась. — Теперь мне нужны только рубиновые башмачки.

— Ты всегда так разговариваешь сама с собой? — где-то поблизости раздался ворчливый мужской голос.

Акцент и манера речи напомнили мне о Карриге.

Я резко обернулась.

— Где ты? А еще лучше — кто ты?

Парень чуть старше меня, с темно-рыжими волосами и кустистыми бровями того же цвета, вышел из-за дерева, неся корзину, полную красных и фиолетовых фруктов. Он уронил корзинку, фрукты упали и исчезли в высокой траве.

— Не может быть, это ты? — спросил он, разинув рот.

Я приподняла бровь.

— Насколько я помню, это я.

— Я не понимаю.

— За кого ты меня принимаешь? — спросила я.

— За Джианну, — неуверенно произнес он.

Сказать ему, что он прав? Он мог сдать меня полиции.

Он провел рукавом по лбу.

— Я не причиню тебе вреда. Если ты — она, мы тебя защитим. Совет ничего хорошего не замышляет.

Я остановилась и внимательно посмотрела на него, не зная, можно ли ему доверять. Он не казался опасным, но это ничего не значило. В корзине лежал экземпляр «Мистический Обозреватель».

— Зачем тебе нужен Обозреватель? — спросила я.

— Потому что сейчас это единственная правдивая газета. Остальные полны лживых историй, в которые Совет хочет, чтобы мы поверили.

Я решила рискнуть. Если он набросится на меня, я поджарю ему задницу.

— Я — это она, но ты можешь звать меня Джиа.

— Хорошо, тогда Джиа, — сказал он. — Ни разу за все дни, я не думал, что встречу предвестника. Ты — герой Тирманна. Ты — одна из наших.

Я улыбнулась, сжимая ручку сумки, висевшей у меня на плече.

— Не мог бы ты отвести меня к своему лидеру?

Отвести меня к лидеру? Неужели? Я говорю как мультяшный инопланетянин или что-то в этом роде.

— Конечно, — сказал он, не обращая внимания на замечание инопланетянина. — Я отведу тебя к нашей королеве, но сначала я должен забрать вот это. Моя мама без них не сможет печь пироги для пекарни. — Он сел на корточки и начал собирать фрукты, складывая их в корзину.

Я наклонилась и помогла ему.

— Почему в твоем убежище есть королева, а в других — Высшие Чародеи?

— Брайони — дочь нашего павшего Верховного Чародея и принцесса из народа фейри. После его смерти Тирманн проголосовал за то, чтобы она правила убежищем. У нас есть парламент Высших Чародеев. — Он положил последний пурпурный плод поверх остальных. — Они лучшие. Самые чистые сердца. Если спросишь меня, наша система должна быть такой, чтобы они управляли всем мистическим миром. — С этими словами он поднял корзину.

— Наверное, ты прав, — согласилась я, следуя за ним. — Ответственное правительство или даже демократия были бы идеальными.

— Я не знаю, о чем ты говоришь, но наш вариант лучше всего подойдет.

— Ладно, наверное, то же самое. — Я не была уверена, но до сих пор убежище Тирманн не охотилась за моей головой. Это должно быть хорошо. — Итак, как тебя зовут?

— Буач, — сказал он, направляясь по грязной тропинке, вьющейся вокруг того, что выглядело как большая хоббитская деревня. В домах были разноцветные двери и витражные окна, а некоторые даже были вырыты в многочисленных холмах.

— Повтори, как ты произносишь свое имя? — попросила я.

— Бу-ач, — посочувствовал он мне.

— Это очень… странное… имя.

Он остановился у одного из домов с желтой дверью.

— Ты можешь открыть мне дверь?

Я схватилась за большую медную ручку и попыталась повернуть ее, но она не поддавалась.

Он хихикнул.

— Там, откуда ты пришла, нет дверей? Толкни.

— О. — Я толкнула дверь и отступила в сторону, пропуская его. — У нас есть двери, но наши ручки действительно что-то делают.

— Жаль, что мамы нет дома, — бросил он через плечо. — Она будет вне себя целый месяц после встречи с тобой.

Все это заняло слишком много времени.

— Мне действительно пора идти. У меня мало времени. — Я пожала плечами. — Ты знаешь, вся эта история со спасением обоих миров.

Его глаза расширились.

— Ради любви к цветам ириски. Я такой тупой, как калитка. Мы отправляемся прямо сейчас. — Корзина ударилась о столешницу, когда он бросил ее и выбежал со мной на улицу. — Поднимется шум, если кто-нибудь тебя узнает.

В общем, мне приходилось прятаться ото всех… и от плохих, и от хороших. Я натянула на голову капюшон плаща.

Все дороги в этом убежище были извилистыми и крутыми. Мы прошли почти пять миль, когда подошли к массивным воротам, сделанным из толстого серебра, скрученного в виде цветов, деревьев и птиц. Несколько стражников стояли по бокам, а еще больше наблюдали с балконов, высеченных в скале над воротами.

— Опусти капюшон, — сказал Буач.

Я стряхнула его с головы и вдруг почувствовала себя уязвимой.

— Кто у тебя здесь, Буач? — спросил один из охранников с большими бицепсами, в шлеме с закрылками, закрывающими щеки, и перекладиной, свисающей вниз и прижатой к носу.

Буач прищурился, глядя на него.

— Черт возьми, Галач, неужели ты ее не узнаешь?

— Что я тебе говорил? — Галач мог сузить глаза в более угрожающей манере, чем Буач. Это заставило меня сделать шаг назад. — Вне дома ты должен обращаться ко мне официально.

— Просто пропусти нас, — сказал Буач. — Ты хочешь, чтобы тебя называли тупоголовым, который ее не узнал?

Галач внимательно посмотрел на меня. Его глаза расширились.

— Предвестник.

— Я здесь, чтобы увидеть вашу королеву, — сказала я. Он просто смотрел на меня, не говоря ни слова. — Ну, пожалуйста!

Он вышел из оцепенения, жестом приказал остальным стражникам открыть ворота и провел нас внутрь.