Гибельный шторм (ЛП) - Аннандейл Дэвид. Страница 54

— Нет, — ответил Сангвиний, хотя его разум наполнился сомнениями. — Слишком многое здесь льстит мне.

— Ты не можешь отделить себя от собственного восприятия реальности или, как в нашем случае, от множеств реальностей. Ты — сам себе фильтр. Я такой, каким ты меня видишь, только потому, что ты видишь меня именно таким.

Сангвиний отступил на шаг и уперся спиной в колонну. Твердый мрамор за плечами придавал уверенности. Ангелу очень хотелось поверить в слова «Императора».

«Это потому, что ты хочешь им поверить, но понимаешь, что не должен. Выбор за тобой», — шепот в голове крылатого примарха стал настойчивее. Сангвиний не понимал, то ли это опять был голос из глубин, то ли он говорил сам с собой. Тем не менее эти слова были истиной. Его выбор принял форму этого, возможно, лживого видения.

— Ты — спаситель Империума, — произнес «Император». — Твоя гордыня и истина не противоречат друг другу. Прими то, что должно.

— Я не спаситель.

— То есть ты решил обречь Империум на гибель? Ты умножишь грех Империума Секундус, презрев свой долг? Ты не ответишь на мой зов?

Ветер становился все сильнее. Свет в саду потускнел, стал серым. Сангвиний попытался справиться с замешательством и оперся о колонну. Та треснула.

— Ты же сказал, что Империум Секундус не был грехом.

— Ты сам являешься источником этих противоречий, — ответил «Император». — Я не могу сказать ничего, чего бы ты не ожидал от меня услышать.

По колонне пробежала новая трещина. На землю посыпалась пыль. Порывы ветра усилились. Брызги воды полетели из фонтанов в разные стороны. Струи воды стали нестабильными. Вода в чашах заволновалась. Откуда-то изнутри раздался скрежет шестерен. Вращение планет нарушилось. Реальность, в которой существовал сад, начала рассыпаться. Она превращалась в песок, утекавший сквозь пальцы Сангвиния. Его неверие растворяло все вокруг.

— Ты — ложь, — сказал он «Императору». Каждое из этих слов ощущалось, как удар меча.

Внешне тот, кто стоял перед крылатым примархом, был точной копией его отца. И он сохранял очертания, даже когда все остальные элементы реальности утратили форму. Когда начал обваливаться потолок, несколько камешков упало на плечи «Императора». Он смахнул их и поднял глаза на расходящиеся во все стороны трещины. Когда он снова перевел взгляд на Сангвиния, благородное лицо превратилось в маску искренней печали.

— Ты и правда в это веришь? — спросил «Император».

— Да.

Земля содрогнулась. Мир закачался на ветру.

— Если ты веришь, что я — ложь, — произнес двойник Повелителя Человечества, — то тебе должно быть понятно, что нужно сделать.

Он шагнул к Сангвинию, раскинул руки и запрокинул голову, открывая горло.

Ангел сжал рукоять Карминового клинка, но так и не вытащил его из ножен.

«Выбор за тобой. Выбор за тобой. Выбор за тобой. Убьешь ли ты Императора?»

— Ты должен действовать в соответствии с истиной, — произнес «Император». — Не позволяй лжи затмить твой взор. Вот я, стою перед тобой. И если я — ложь, то убей меня без колебаний.

Сангвиний замешкался. Ему слишком тяжело было решиться на такое. Тем временем фонтан, изображавший Ваал, рухнул. Колонны шатались. Острые куски мрамора падали со сводов зала и разбивались о плиты пола. Ветер тоскливо завыл.

«Император» не собирался растворяться. Его образ оставался четким. Более того, казалось, он становился все более материальным по мере того, как образ Дворца рассыпался на части. Сангвиний задумался, как он вообще мог быть иллюзией. Ощущение присутствия было не таким, как от его отца, но оно определенно было, в отличие от всего остального, что он видел с тех пор, как вошел в портал. Даже видения битвы с Хорусом, казавшиеся Сангвинию бесконечно правдоподобными, теперь представлялись жалкими симулякрами. Но, может быть, это воспоминания Ангела об Императоре были неверны и привязали истину к такому образу?

«Император» кивнул и опустил руки.

— Да, мы все были слепы. И Хорус, и я, и ты. Но теперь ты прозрел. — Он улыбнулся. — Ты не нанес удар потому, что видишь истину. Ты делаешь правильный выбор.

Сангвиний почувствовал мгновение благодарности. Надежды. В это мгновение реальность перестала разрушаться. Но в следующую секунду Примарх сжал пальцы на рукояти Карминового клинка и вытащил меч из ножен. «Император» не шелохнулся. Сангвиний поднял оружие над головой.

— Ты убьешь меня? — спросил «Повелитель Человечества».

Сангвиний закричал и бросился на существо, которое не могло быть его отцом. Оно было реально и действительно присутствовало рядом с ним, но приняло ложный облик. Тот, который Сангвиний хотел увидеть. Он должен был верить своему сердцу, но все, что примарх видел перед собой, — это то, как он, крича от ярости, опускает клинок на шею собственного отца. Он видел, как сам становится величайшим из предателей. Он, а не Хорус, напал на Императора. Ангел атаковал с отчаянной надеждой на то, что наконец-то сделал верный выбор. Он напал на существо, которое не могло быть его отцом, но при этом не видел ничего. Его душа кричала от боли, видя, сколь страшное преступление он совершает.

«Отец, прости меня, ибо не ведаю я, что творю».

«Император» не шевелился до тех пор, пока меч не начал опускаться. А тогда он резко поднял руку, защищаясь от удара, и изменился.

Все изменилось.

Дворец расплавился. Колонны и фонтаны изогнулись и стекли вниз, покрывшись сетью трещин. Вода и воздух отделились друг от друга. Яростный, ревущий пурпурно-красно-зеленый свет вырвался из разломов. Все формы исчезли, сад стал водоворотом света и тьмы. Ветер завыл, превращаясь в ураган, который нес все в пучину безумия.

Удар Сангвиния заблокировал посох, чье навершие представляло собой пучок хищных переплетенных лезвий, вцепившихся в клинок. Древко сжимала огромная когтистая лапа. Обвитую стальными жгутами мускулов руку покрывали чешуя и изогнутые шипы.

«Император» исчез. На его месте стоял громадный демон. Корона из множества закрученных рогов венчала угловатый череп, на котором выделялись чудовищная пасть и глаза, слепые, но одновременно светящиеся жутким знанием. Все тело твари покрывали глаза. Некоторые смотрели на Сангвиния с голодным желанием, другие — с удивлением, третьи — со злобой.

Демон открыл пасть. Когда он начал говорить, между зубов заскользил длинный, похожий на змею язык, будто пробуя боль Ангела на вкус.

— Путями восьми и волей четырех я — Мадаил Неделимый. Судьбами восьми и по приказу четырех ты будешь служить. Ты станешь Ангелом Погибели.

Водоворот замедлился. Потоки не-материи сгустились и превратились в реальность. В кошмар. Во внутренне отсеки корабля.

Глава 16

РАЗБИТЫЕ И ВЕРНУВШИЕСЯ

«Сфенел» рассекал пустоту космоса между некросферой и Давином. Все его ауспики были направлены на костяную поверхность. Халиб медленно ходил из стороны в сторону по стратегиуму. Бионические ноги с механической монотонностью совершали одинаковые шаги. Он не отводил взгляда от окулуса, за которым медленно проплывал купол некросферы. С такого расстояния ему была видна серая стена, расчерченная тонкими изломанными черными прожилками. Эти линии были колоссальными горными хребтами из костей. Каждая из гор могла сравниться размером с планетой.

Все мертво. Никаких признаков жизни и движения. И все же нечто затаилось в глубинах некросферы. Ауспик успевал засечь аномалию несколько раз, пока флот проходил сквозь костяную скорлупу. Первые сигналы были получены за несколько мгновений до того, как примархи предупредили всех о присутствии врага. В последний раз он показался, когда «Сфенел» выходил из тоннеля в систему Давина. Приборам удавалось обнаружить аномалию не более чем на долю секунды. Этого не хватало, ни чтобы получить координаты врага, ни понять его размеры или природу. Только убедиться в его существовании. С тех пор, как фрегат оказался внутри некросферы, контакты прекратились.