Дело всей жизни (СИ) - "Веллет". Страница 165

Шэй приложил его двумя пинками, чтобы точно не встал, и развернулся. Коннор благополучно гвоздил своего обидчика ножкой сломанной табуретки, а вот Хэйтем еще сражался. Мистер Кормак почувствовал настоятельную необходимость проявить галантность и легкой подсечкой сбил соперника мистера Кенуэя на пол, поскольку глаз на затылке у того не было. Хэйтем воспользовался возможностью и секундой спустя уже разбил о голову незадачливого врага бутылку какого-то пойла. Бутылка лопнула, прочитать этикетку Шэй не успел, а в воздухе резко завоняло смесью спирта и какой-то гадости.

Все посетители таверны, кроме тех, что выли, хрипели и катались по полу, разом притихли. Дородная тетка с подносом села необъятной кормой на чей-то стол, и довольно тонко и жалобно раздался под локтем Шэя чей-то убитый голос:

— Хэй, мистер, моей бутылочкой… Я же на нее последнее потратил…

Шэй собрался было полезть в кошель на правом боку, но в последний момент остановился — не хотелось пачкать одежду чужой кровью и соплями, а потому мистер Кормак склонился и тщательно отер перчатку об одного из поверженных врагов.

Мистер Кенуэй тем временем достал монету в два фунта и брезгливо протянул пострадавшему, вызвав благоговейный всхлип:

— Два-а-а фунта? Бога за вас буду молить!

Слегка хромая, сбоку подтянулся Коннор. Разбитые губы и ссадины на его лице уже почти зажили, но теперь и левая скула припухла, грозя обернуться впечатляющим синяком.

— Прости, отец, что тебе пришлось отвлечься, — выдохнул он. — Обычно я справляюсь много лучше. Просто не хотел сегодня получить туда же, где еще не зажило, приходилось выбирать.

Хэйтем бегло оглядел Шэя на предмет повреждений — и занялся сыном. Поправил косичку с бусинами, подтянул сбившийся воротник, скрывающий страшную борозду… И мягко произнес:

— Тебе нужно научиться сражаться, даже когда ты ранен. Мобилизовать силы, действовать на пределе возможностей — потому что иной возможности у тебя может не оказаться.

Шэй не стал дослушивать разговор — и так понятно, о чем будут говорить — и, отопнув одного из поверженных противников, шагнул к стойке. Трактирщик поглядел на него с опаской и преувеличенно-вежливо поинтересовался:

— Не изволите ли за табуреточку заплатить, мистер?

— Хватит и на табуреточку, — мирно откликнулся Шэй. — Подскажи-ка мне, друг, у кого здесь можно снять дом? Желательно целиком, а не пару комнат.

Трактирщик мигом оживился. В его остановившемся на несколько секунд взгляде явственно отщелкивали стопки блестящих монет, и он торопливо предложил:

— А вот у брата моего, к примеру. А он пока у нас поживет. А жена его и прибирать может, и готовить. А вы надолго?

— Ненадолго, — разочаровал его мистер Кормак. — На пару недель. Но заплатим щедро.

— Эй, толстомясая! — зычно обратился трактирщик к разносчице. — Поработай-ка тут, мне с господином отойти надо.

«Значит, не жена», — мелькнуло у Шэя в голове.

Однако дородная тетка, слегка переваливаясь, подошла, грохнула пустыми деревянными кружками по стойке и так же лихо откликнулась:

— Так уж и быть, глиста, но чтоб недолго!

«А может, и жена», — тотчас изменил мнение Шэй.

Однако выяснять не стал. До высоких отношений трактирщика ему дела не было, а вот до Хэйтема с Коннором — было. Коротко обрисовав ситуацию, мистер Кормак первым отправился за провожатым, и еще чувствовал спиной, что взглядами их провожает вся таверна. Можно быть уверенным, что больше никто с чужаками связываться не захочет, так что надо будет сюда заглянуть за бутылочкой чего-нибудь наименее мерзкого. А может, у трактирщика и что поприличнее под стойкой найдется для дорогих — во всех смыслах — гостей…

— Про такие случаи у меня на борту байки травят, — вполголоса произнес Шэй, когда Хэйтем поравнялся с ним, и улыбнулся. — Заходят как-то в таверну англичанин, ирландец и индеец…

— Держу пари, ничем хорошим такие байки не заканчиваются, — фыркнул мистер Кенуэй. — Я что-то слышал про жилье…

— Сейчас увидим, — мистер Кормак пожал плечами.

— Если нас все устроит, то в первую очередь надо дать Радунхагейду отдохнуть, — завершил мысль Хэйтем.

— Да все у меня нормально, — буркнул Коннор из-за спины. — Почему-то в таких заведениях обязательно найдется кто-то, кто будет напрашиваться на драку. В чем меня только ни обвиняли! В том, что дикарь; в том, что бусы ношу; в том, что штаны не того цвета…

— Очень хочу про это послушать, — немедленно выразил желание Шэй. — Но мистер Томпсон прав — сначала ты поешь и поспишь.

Комментарий к 29 июня 1776, Нью-Йорк, 9.03 p.m.

* Сейчас остров Тенкенас называется островом Уордс. Примерно через 8 лет после описываемых событий эту землю купят братья Джеспер и Бартоломью Уорды и она получит новое название. Ныне остров входит в состав Нью-Йорка, на нем в основном расположены спортивные комплексы и футбольные поля.

========== 1 июля 1776, остров Тенкенас ==========

Шэй сидел на мостках и болтал ногами в воде. Сапоги он стянул, а штаны закатал выше колен. Поначалу вода казалась прохладной, но Шэй почти сразу привык. И к тому же, по сравнению с ледяными водами северной Атлантики здесь был настоящий курорт.

Хэйтем тоже выглядел крайне расслабленно. Он позволил себе выбраться из дома без сюртука, плаща и головного убора, а теперь еще и вольно расселся на нагретом солнцем камне, вытянул ноги и жевал длинный стебелек — уже далеко не первый. И задумчиво глядел на водную гладь, где плескался Коннор. Плескался — и явно наслаждался жизнью: плавал на животе, на спине, под водой; фыркал и отплевывался; когда уставал, укладывался полежать на воде и жмурился под яркими солнечными лучами и бледно-голубым небом.

Неожиданно Хэйтем вздохнул:

— Я считаю, Радунхагейду давно пора выбраться на берег и погреться, — произнес он с неудовольствием. — Но требовать этого от капитана, которого не раз носило в северных морях — как-то глупо.

— Логично, — кивнул Шэй и откинулся на руки, подставляя лицо солнцу.

Рукава у него тоже были закатаны до локтя, а доски мостков были влажными — до того здесь хозяйка стирала белье.

Мистер Кормак, конечно, помнил, что ведется война, что уже совсем скоро дела и заботы призовут в Нью-Йорк, но именно сейчас мир вокруг был полон безмятежного покоя, и Шэй отрешился от тревожных мыслей. Если постоянно думать о том, что будет или может быть, можно и спятить.

Поэтому Шэй бездумно наслаждался неожиданным отдыхом. Предложенный трактирщиком дом оказался довольно приличным — одним из немногих в этом поселке двухэтажным строением. Коннор сразу облюбовал себе комнатку на втором этаже с широкой постелью под скатом крыши, где, видимо, жил выводок хозяйских детей — в другом углу комнаты стоял плетеный короб с немудреными игрушками.

Старшим гостям хозяева несколько смущенно предложили свою спальню — иных спальных мест тут попросту не было. Была еще возможность устроиться на топчане за печкой, но эту возможность мистер Кенуэй с негодованием отверг.

Заверив хозяев, что условия абсолютно устраивают, Шэй договорился и об уборке, и о готовке. И при этом старался поменьше глядеть на хозяев. Брат трактирщика оказался точной его копией — даже усы свисали так же, так что у Шэя создавалось какое-то неприятное чувство навроде тех, которые возникают рядом с артефактами Предтеч.

Зато супруга «трактирщика номер два» оказалась полной противоположностью «толстомясой». Она была худа, молчалива и деловита, и хозяйство вела так же — как-то быстро и ладно справлялась со всем, порой не уронив ни слова.

И быт был прост. Получив на завтрак большую миску кукурузной каши, Шэй морщился. И морщился еще больше, когда увидел, что точно такую же миску хозяйка вынесла к конуре беспородной псины, сидевшей на цепи. Псине гости были не по нутру — раньше здоровенный кобель свободно бегал по всему участку, но с появлением чужаков его посадили на цепь. На всякий случай Шэй обходил собаку по широкой дуге.