Дело всей жизни (СИ) - "Веллет". Страница 172

— Догадываюсь, кто источник, — процедил Хэйтем — можно было не сомневаться, игра в гляделки от него не укрылась. — Потому что получается не всегда.

Шэй, не отвечая, открыл и вторую бутылку — для себя. А что отвечать-то? И так все понятно.

— Мог бы мне дать, — попенял ему Коннор. — Для тренировки.

— Ты уже в лоб получил, — отрезал мистер Кенуэй. — Так что как-нибудь в другой раз.

Шэй отхлебнул вина и снова взялся за еду. В животе перестало урчать, а переругивания Хэйтема с сыном звучали привычным фоном.

Вторая партия мяса успела даже пережариться, пока Коннор нанизывал последние кусочки на оставшиеся вертелы, а потом, снимая готовые полотенцем и дуя на пальцы, смешно фыркал и отдувался.

Беседа велась неспешно, ни о чем, но когда основной голод оказался утолен, Хэйтем все-таки спросил:

— Что ты теперь собираешься делать, Коннор? В Нью-Йорке еще слишком свежа память о последних событиях. Думаю, тебе небезопасно там находиться. Отчасти в этом виноват я сам.

— Ты? — удивленно воззрился на него Коннор. — Если ты о том, что это ты направил меня на встречу с Хики, то я рад, что так вышло. То есть, конечно, могло бы кончиться плохо, да, и я никак не ожидал, что столкнусь с преследователем, но ведь ты тоже этого не знал? Все равно так лучше, чем если бы он меня подкараулил где-нибудь, где я не смог бы сопротивляться, и убил. И ты прав. Что бы ни сказал мистер Патнем, никто ничего не понял, а потому в Нью-Йорке мне… небезопасно теперь. По крайней мере, пока.

— И что же ты планируешь делать? — повторил вопрос возлюбленного Шэй. — Или это твой ассасинский секрет?

— Наверное, — Коннор улыбнулся и отхлебнул из горлышка. Теперь он уже не ел, а только закусывал. — Но об этом я могу рассказать. Последняя часть карты сокровищ капитана Кидда находится на Ямайке. Вроде бы там должен быть какой-то замок, а его обладатель — не самая приятная личность. Это то, что мне удалось узнать. Не хочется, конечно, уходить сейчас, когда британцы так близко, но я опасаюсь, что могу только навредить. Мое дело — не смейся, Шэй — действовать во мраке, но среди колонистов и без того хватает распрей, а моя роль слишком неочевидна, и мое появление может вызвать сомнения в рядах тех, кто сейчас должен выступить единым фронтом. Отец, Шэй, я не знаю, какие вы ведете дела, но нельзя отдавать британцам Америку! Они обирают колонии до нитки, их нужно прогнать!

— Это будет нелегко, — заметил мистер Кенуэй.

— До Ямайки — не больше двух недель ходу, — вздохнул Шэй. — Так что даже если море не будет к тебе благосклонно, у тебя есть все шансы вернуться и узнать, что здесь ничего не переменилось.

— Я не знаю точно, где замок, — вздохнул в ответ Коннор. — Возможно, придется искать и следить за его владельцем. Но ты прав, Шэй, война ведется слишком медленно, и я могу успеть вернуться… Вы не знаете, как далеко от Нью-Йорка британский флот?

Шэй приподнял бровь, собираясь ответить, но Хэйтем твердо и резко произнес:

— Не знаем. А хотелось бы знать! И тебе будет лучше пройти мимо Род-Айленда широкой дугой, чтобы ни с кем не столкнуться. Это опасно, «Аквилу» знают. Так что две недели — это слишком оптимистичный прогноз. И, Коннор… Когда прибудешь на Ямайку — напиши. Хотя бы пару строк. Я не собираюсь вникать в твои ассасинские дела с сокровищами капитана Кидда — если они вообще существуют, но… волнуюсь за тебя.

— Я напишу, — пообещал Коннор. — Не надо за меня волноваться, обычно я так не влипаю.

— Одного раза может оказаться достаточно, — заметил Шэй.

Сам он не слишком одобрял такой подход — вроде бы незачем было от Коннора скрывать, что британские войска уже на подходе. Но с другой стороны, опасения Хэйтема он понимал и разделял. Хэйтему свобода колоний была необходима для того, чтобы построить здесь оптимальное общество и посоревноваться с мистером Армитеджем; для самого Шэя свободная Америка была ближе и дороже — родина все-таки; для Коннора… Для Коннора это было делом жизни, и именно поэтому он мог подвергнуться опасности, поскольку еще слишком слабо разделял политику и стремления своего Братства. Для ассасинов во все времена не существовало границ, важны были только законы и личности. И в том, и в другом Коннор разбирался посредственно — и с дипломатией у него не задалось, и со знанием душ тоже, иначе бы не поддерживал Вашингтона.

— Я напишу, — повторил Коннор и вдруг улыбнулся. — Когда все это закончится… Отец, хочешь съездить в Лондон? Инкогнито. Можем сходить в «Ковент-Гарден». И побывать у моей тети. У меня ведь там есть тетя, ты знал, Шэй?

— Не так уж много, но знаю, — кивнул мистер Кормак.

— А еще я хотя бы увижу тех, кто хочет покорить колонии, — продолжал Коннор.

— Не увидишь, — хмыкнул мистер Кенуэй. — Если поедешь инкогнито — точно не увидишь, такие личности покидают поместья только на каретах с гербами, а твоих перьев будет достаточно, чтобы к тебе никто не приближался. И кстати, в «Ковент-Гарден» придется идти без перьев. Иначе внимание публики будет приковано не к сцене. Эта мысль заслуживает внимания, когда-то мой отец водил меня туда, но… Думаю, эта война нескоро окончится. Не следует загадывать так далеко.

— А ты, Шэй? — вдруг коснулся его руки Коннор. — Хотел бы поехать?

— Я? — Шэй задумался. — Не знаю. Когда-то я там убил тамплиера. Не думаю, что мне там обрадуются. Но если инкогнито… Было бы любопытно, пожалуй. Пройтись по приличным лондонским улицам в нормальной одежде, а не в обносках и в кашне бродяги, которое я подобрал на пирсе.

— А, — Коннор понимающе кивнул. — Ты там был еще ассасином, да?

— Нет, — Шэй покачал головой. — Я был там, когда уже… дружил с твоим отцом. Просто так получилось.

— Обычно так не получается, — удивленно отозвался сын. — По привычке, что ли?

— Не говори глупостей, — строго перебил его мистер Кенуэй. — Ситуация сложилась… трудная, и капитану Кормаку не осталось иного выхода. Правда, влип он в нее сам. Добровольно и с песней, как говорится.

— Видишь? Не я один умею влипать, — сразу нашелся Коннор.

— И я даже догадываюсь, чья школа, — парировал Хэйтем. — Пора бы ложиться?.. Коннор, будь добр, принеси какую-нибудь посуду, чтобы убрать остатки ужина на завтрак. И вот все, что ты накромсал у, прошу прощения, туалета — отдай собаке. И нож не забудь забрать. И лук. Где ты его оставил?

— Лук — в доме, — рассеянно брякнул Коннор и, поднявшись, потер задницу. — И впрямь, земля холодная. А вы..?

Тут он сам себя прервал и, подхватив бутылку, отправился в сторону, исчезнув за пределами освещенного круга.

Так и не сказал, что хотел. Шэй полагал, что сын собирается возмутиться, что именно его гоняют, но сомневался. И все-таки, оставшись наедине с любовником, чувствовал благодарность, что прямо сейчас не надо никуда бежать. Так здорово было просто сидеть и смотреть в огонь…

— Кстати, о портовых сделках, — вдруг произнес мистер Кенуэй. — Шэй, у тебя до меня были мужчины?

Вопрос был настолько неожиданным, что Шэй машинально потянулся к бутылке и, только отхлебнув, нашел в себе силы ответить честно:

— Да.

— Не хочешь рассказать?

— Да что рассказывать… — мистер Кормак даже бутылкой махнул. — Первый…

— Первый? — Хэйтем повернулся, и в красно-золотом свете стало видно, как он приподнимает бровь.

— Ну да, — Шэй остановился и не сразу нашелся с ответом. — А что?

— Да нет, ничего… Продолжай.

— Первый еще на «Кречете» был, — неловко закончил мысль мистер Кормак. — Мне тогда около двадцати было, ему столько же… Или даже поменьше. Один раз «Кречет» причалил в порту, всем раздали жалование, и ребята отправились в город, в бордель. Мне шевалье ни пенни не дал — сказал, недостаточно поработал. А ему, тому… С него удержал за испорченный парус — ножом порвал. И мы никуда не пошли, не на что было. В кубрике остались вдвоем, стырили рома… Не знаю, у кого, никто ж не призна́ется. Пили, болтали… Потом, когда нас уже качало, как во время шторма, собрались спать. Разделись… Его качнуло, он свалился на меня… Не знаю, как так вышло, но мы целовались. Ничего такого не было, Хэйтем, никаких… проникновений. Но я тогда не каждую шлюху целовал, и… В общем, обжимались, спустили оба… извини…